Эхо Антеора - Рейне Харо

корабль, на борту которого, очевидно, эвакуировали жителей поселения. Из разных мест взмывали сияющие точки – облаченные в доспехи воины, за которыми устремлялись призрачные крылато-рогатые тела. Виверны явно летали быстрее химер, но сказать того же про дирижабль было нельзя, что и заставило все отряды подорваться на его оборону.

Лу затруднялась оценить число противников, но по ее прикидкам их было в сотню раз больше, чем солдат. Она не могла понять, есть ли у последних шансы на успех, потому что ни черта не смыслила в военном деле; даже если подобные знания имелись у нее благодаря воспоминаниям Джупитера, то в своем нынешнем состоянии она не могла обратиться к ним и провести анализ ситуации. Ее тело, мокрое насквозь и зараженное лихорадкой битвы, колотило крупной дрожью, перед глазами стояли раскуроченные тела, в особенности – пронзенное когтем лицо люмера, в гибели которого Лу винила себя. Вместе с наездниками она устремилась к дирижаблю, намереваясь любой ценой уберечь его пассажиров… Как вдруг почувствовала, что силы покидают ее. Обрушиваясь камнем вниз, перед тем как потерять сознание, она успела лишь обратиться в химеру сама, чтобы не покалечиться при приземлении.

Лу поняла, что имел в виду Джупитер, называя ее идею крайне паршивой. И его слова об истощенности тоже. Да и вообще, какой бы упрямой юная орфа ни была, ей, пожалуй, следовало иногда прислушиваться к советам старшего.

Судьба дирижабля осталась для Лу неизвестной. Она искренне надеялась, что кораблю и защищавшим его воинам удалось улететь, но разум подсказывал, что надежда эта крайне призрачна. Прежде Лу считала, что в полной мере осознала свою ответственность перед этим миром, но лишь теперь, став свидетелем жестокого противостояния людей и химер, смогла самолично узреть цену своих решений. Потеряв голову, она бросилась на помощь сотням, забыв о сотнях тысяч, которые также нуждались в ее помощи.

Лу не знала, сколько времени провела без сознания, но в уходящем свете дня несколько химер все еще блуждали по улочкам полуразрушенного поселения, уничтожая клювами и когтями все от изгородей до кладовок, от палисадников до печных труб. Для этого черного дела им, разумеется, требовалось находиться в физическом облике, и потому Лу смогла свободно опробовать на них дар Нежити – и вскоре признать отсутствие какого бы то ни было эффекта. С этим неутешительным выводом и с окаменевшим от вины сердцем она и вернулась в долину, озаренную первыми лучами солнца. Она надеялась, что сможет искупаться до появления Джупитера, но успела только скинуть туфли, как поблизости знакомый голос насмешливо присвистнул:

– Ну и видок. Нехило тебя помотало, заноза.

– Я опробовала дар Нежити примерно на трех десятках химер, – бесцветно сообщила Лу. Подумав, что глупо стесняться того, кто и так знал о ней абсолютно все, она скинула одежду и стремительно погрузилась в реку, принявшись оттирать от себя грязь и болотный ил. – И ни на одну тот не оказал воздействия. Долго меня не было?

– Около пяти часов, – почесал шею Джупитер, присев возле исписанного палочкой участка берега и добавляя туда какие-то записи. – У тебя все еще проблемы с определением времени и пространства, да?

Лу промолчала, лишь шумным протяжным вздохом признавая собственную никчемность. Отмыв лицо, тело, перья и волосы, вылезла из воды, отряхиваясь и возвращая на себя белье и самодельное одеяние. Одежда по-прежнему оставалась грязной, но юная орфа крепко усвоила урок о том, что ее возможности конечны, и решила понапрасну не тратить силы на стирку.

– Пока тебя не было, я торчал в Аду и искал другие способы решения проблемы. Есть пара идей, но даже если они могут потенциально сработать, их исполнение требует времени, – поведал юноша-гарпия, поднимаясь и отряхивая руки. – Я пытался произвести расчеты, чтобы выяснить их целесообразность, но у меня слишком мало данных касательно скорости прироста энергии, текущих параметров Иглы и так далее. Но даже при грубых прикидках ничего воодушевляющего не получается… Эй, – окликнул он ученицу, которая наградила его сухим кивком и направилась прочь вдоль русла реки. – Луро, ты понимаешь, о чем я? Пора сдаться. Просто закрой трансмост.

– Ты сам сказал, что видения орфов всегда сбываются. А пророчества – это видения орфа. И раз одно из них утверждает, что веретено остановится, а не разрушится, значит, так оно и…

– Да прекрати уже этот балаган! – не сдержался Джупитер, гневно всплеснув алым оперением своих крыльев. – «Остановится», «разрушится»… это одно и то же! Или ты думаешь, что Игла, развалившись, сможет продолжить крутиться? Ты просто пытаешься найти смысл там, где его нет!

– Смысл есть, – дрогнувшим голосом отозвалась Лу, оборачиваясь. – Я заявляю это, как полноправный член ОРП.

Слезы, градом катившиеся из трех пар серых глаз, и дрожащие пальцы, что отчаянно терли помолвочное кольцо, говорили красноречивее любых слов. Джупитер покачал головой со смешанным выражением неодобрения и жалости на лице. Все, кем он дорожил, находились в Аду, и ему, по большему счету, должно было быть без разницы, как много людей погибнет в Реверсайде; но Лу знала, что это не так. Вместе с тем мессер понимал, что не сможет переубедить свою ученицу, ведь был прекрасно осведомлен о силе ее чувств к человеку, чья жизнь стояла на кону.

– Есть другие идеи?

Лу прикусила губу, переводя взгляд на исполинскую растрескавшуюся сферу, объятую темными вихрями. Раз уж дар Нежити не работал на химерах, то единственный оставшийся вариант воззвать к ним заключался в создании новых чар, нового трансцендентного прообраза. Это было совсем не то же самое, что использовать существующие эфирные навыки. И Лу боялась даже заикнуться об этом Джупитеру, зная, что тот раскритикует ее замысел в пух и прах. Даже мессеру не доводилось делать подобного: все новые чары, которые он создавал, по сути являлись модификацией существующих, так что его знания не могли стать подспорьем для юной орфы, и Лу понятия не имела, от чего ей вообще стоит отталкиваться.

Но все же решила дать себе последний шанс.

Между простиравшейся во все стороны океанической гладью, исполненной глубокой синевы, и безмятежными небесами, где зависли разрозненные пышные облака, меланхолично парила небольшая группа химер – что-то около двадцати особей. Держась нестройным клином, они хранили молчание, лишь изредка оглашая окружающий простор тихим стрекотом. Их бессмысленные взгляды были устремлены вперед, к цели, куда они держали путь – быть может, к поселению на острове или континенте, или к одной из линий фронта, на подмогу сородичам, пытающимся прорвать людскую оборону. Их природа не позволяла им насладиться окружающим видом, зато та, кто преследовал стаю,