Наши в Блонвуре (СИ) - "Wolf Lita"

Впрочем, посыпать голову пеплом вообще не в характере Кридирнора. Его принцип был – что сделано, то сделано. Лиссант раньше, заводя отношения с эльфийкой, тоже не задумывался о том, что былые деяния отца могут стать серьёзным, если не непреодолимым препятствием на пути к его семейному счастью. А вот Кридирнор, возможно, сразу сообразил что к чему – поэтому и был столь категорично настроен против Сэйлиар.

— Его раскаяние не вернёт к жизни мёртвых, — вынесла свой приговор эльфийка.

— Как не вернёт их и наше с тобой расставание, — возразил Лиссант. — А между тем, отец спас много других жизней. Он принял самое деятельное участие в зачистках по всему Альтерану, когда мы избавляли наш мир от варитов.

— Ты думаешь, спасение чьей-то жизни искупает циничное убийство?

— Отец не занимался искуплением – он просто делал то, что считал правильным. Того, что он совершил раньше, уже не исправить. Но если бы можно было начать всё сначала, уверяю тебя, второй раз он на убийства не пошёл бы. Он правда изменился.

— Даже если так, в судьбе убитых им уже не изменится ничего.

— Да, не изменится. И, похоже, только это для тебя и имеет значение, — Лиссант со вздохом отстранился. — А для меня он, в первую очередь, отец. Ты не понимаешь и, очевидно, не поймёшь никогда… У вампиров свои устои. Веками мы жили обособленно, и весь остальной мир был для нас лишь кормом. Я не говорю, что эта позиция правильна, но так было. Во времена вольной охоты убийство корма вовсе не считалось преступлением – хотя убивали, конечно, далеко не все. Однако само по себе выпивание корма досуха отнюдь не являлось крамолой. — Лиссант посмотрел ей в глаза и понимания, как и ожидал, в них не увидел. — Времена изменились – Бордгир больше не сам по себе. Мы тоже меняемся. Ты могла бы попытаться узнать отца таким, каков он есть сейчас… но не захотела. Как видно, вампиру с эльфийкой действительно не по пути.

Бросив на неё полный отчаяния взгляд, Лиссант развернулся и стремительно удалился прочь. Дверь за ним затворилась мягко, почти неслышно, но Сэйлиар вздрогнула при этом всем телом, как будто он шарахнул дверью, едва не сорвав её с петель.

Конечно, дело было не в звуке – просто закрывшаяся за ним дверь обозначила точку невозврата. Он ушёл, порвав с ней окончательно и бесповоротно. Не дав ей ни минуты на размышление. Решив всё за них обоих.

Сэйлиар в бессилии опустилась на диван. Он ушёл. Теперь между ними не будет уже ничего и никогда. От этого «никогда» ей вдруг стало так страшно, как не бывало ещё ни разу. «Вампиру с эльфийкой не по пути». Но было ли это непреложной истиной? Он счёл, что да.

Сердце разрывалось от боли. Никогда. Никогда и ничего. Никогда больше ей не быть в его объятиях. Не слышать его голоса. Не видеть любимых черт. Никогда не ощущать единения, которое она почувствовала с ним едва ли не в первый день знакомства. И всё остальное теперь уже казалось неважным.

Уткнувшись лицом в спинку дивана, Сэйлиар разрыдалась в отчаянии. Что бы ни совершил его отец, она всё равно любила Лиссанта! Пусть даже тот вовсе не осуждал отца. Или именно с данным фактом она и не могла смириться, раз за разом доказывая непростительность вины Кридирнора? А если бы Лиссант признал её правоту? И что бы ему оставалось тогда – отказаться от отца? Но это уж вряд ли. Выходит, их дальнейшие отношения действительно невозможны?

Размышления девушки были прерваны стуком в дверь.

— Не помешаю? — Дальгондер проскользнул в покои, не дожидаясь ответа.

Сэйлиар не хотелось никого видеть, тем более – общаться. Но намекнуть на нежелательность визита своему преподавателю, сыну шид’вэра и внуку короля в одном лице – такого эльфийке даже в голову прийти не могло.

***

Начало Новогоднего бала назначили на половину двенадцатого. Но, по сути, это было время выхода к гостям короля, всем приглашённым же надлежало явиться в Большой королевский зал раньше.

Вот только гостей Бордгира о данной тонкости известить забыли. Рондвир опомнился в последний момент. Конечно, он кинулся оббегать комнаты друзей. Парни, в основном, уже были готовы. Девушки ещё наводили заключительный марафет. Правда, в покоях ближайшего друга вампира ожидала обратная картина: Лилит пребывала в полной боевой готовности, а Морис сушил волосы возле камина, на все лады проклиная отсутствие на Альтеране электричества. Рядом валялся совершенно бесполезный в местных условиях фен.

— Решил избавиться от своей гривы? — иронично осведомился Рондвир, в душе всерьёз опасаясь за прическу друга. — Спалишь же волосы к Тени!

— У тебя есть идеи получше?! — огрызнулся Морис. — Как вообще сушили волосы в грёбаном Средневековье?! Лилит вот рассказала, что в Советском Союзе женщины иногда использовали газовую духовку.

— Да уж, дёрнул меня чёрт за язык! — буркнула девушка. — А в Средневековье волосы наверняка мыли не за пять минут до выхода.

— Проблемы бы вовсе не возникло, если бы кое-кто не разрядил фен до нуля, — ядовито парировал Морис.

— Только не ссорьтесь, — Рондвир поднял с пола фен, принимаясь спешно заряжать его. Имей он больше времени – высушил бы волосы другу просто при помощи магии. Однако сейчас они уже и так опаздывали.

Оповестив всех оставшихся, Рондвир вернулся к себе. Здесь его ожидала картина тоже не слишком оптимистичная – Мэйбл безуспешно пыталась стянуть на спине шнуровку, пребывая почти на грани истерики. Поскольку в гардеробе возлюбленной не нашлось вовсе ничего подходящего к случаю, платье, вернее с десяток оных, Рондвир одолжил у соплеменниц. Пока Мэйбл перемерила все, определившись наконец с выбором… И как раз тут Рондвир был вынужден оставить её одну.

Вампир посмотрел на часы – двадцать семь минут двенадцатого. Ужас! И Морис наверняка ещё не досушил волосы.

Он взялся за шнуровку, вызывая на связь брата.

«Элестайл, ты мог бы задержаться хотя бы минут на пять? — виновато попросил Рондвир, когда тот отозвался. — Я забыл заранее предупредить своих, что они должны явиться на бал до половины двенадцатого. А Лон, очевидно, понадеялся на меня. В общем, пока носился по комнатам… теперь мы и сами не успеваем!»

«Хорошо, — ответил король. — Пяти минут точно хватит?»

«Хм. Я доложу обстановку, как только спустимся вниз», — сказал Рондвир, опасаясь, что Морис опоздает и к данному сроку.

Впрочем, когда они с Мэйбл вышли в коридор, из соседней двери как раз появились Морис и Лилит. Из числа блонвурцев четверо друзей зашли в зал фактически последними. Не было только Джейлис – однако её отсутствие Рондвира нисколько не удивило, и ещё…

«Наши все в сборе, — сообщил он брату, — кроме Сэйлиар. Это эльфийка, приехавшая к Лиссанту. Не помню, говорил я тебе…»

«Ты не говорил. Но сказал Айнвор», — поведал Элестайл.

«Отлично. Так вот, когда я заглядывал к ней в комнату, её там не было. Я подумал, что она уже внизу. Однако тут её не видел никто».

«Очевидно, они с Лиссантом слишком увлеклись…» — усмехнулся король.

«Да нет, Лиссанта я как раз наблюдаю здесь».

«Значит, пускай он прививает манеры своей эльфийке сам. Я спускаюсь».

Как и ожидал Рондвир, Элестайл появился вместе с Джейлис, хотя по протоколу на Новогодний бал сопровождать короля могла лишь супруга. Впрочем, данная вольность со стороны монарха ни у кого не вызвала осуждения. Вампиры вообще относились к протоколам равнодушно, Адельвурт обожал Элестайла, и в других кланах его тоже уважали достаточно, чтобы не цепляться к мелочам.

А спустя всего несколько минут Элестайл объявил о своей с Джейлис помолвке. Конечно, его женой её это не сделало, зато теперь она стала невестой короля уже официально. Вампиры восприняли новость весьма благосклонно. По сути, её ждали давно. По крайней мере, с момента обращения Джейлис никто в Бордгире и не предполагал иного развития событий.

Рондвир тоже был рад услышать официальное объявление. Правда, сейчас его всё больше волновало отсутствие Сэйлиар. А потому, от всего сердца поздравив подругу и брата, он улучил момент, дабы заговорить с Лиссантом.