Ведьма для чудовища (СИ) - Богатова Властелина

Вновь вернулся к мыслям о Грез, представив ведьму в сумраке кареты, как она прижимает к себе ребёнка, её ресницы дрожат бархатом на щеках, а губы сомкнуты. Опрокинулся на кровать, уставившись в потолок, вырывая из себя это видение. Нужно спать, прошедшая ночь давала о себе знать, и его последствия я чувствовал гуляющей слабостью по телу.

Провалился в сон уже через мгновение. И если наяву я мог контролировать себя, то во сне — нет. Снова я чувствовал её: нежную гладкость кожи под ладонями, сплетённые дыхания.

— Какой же ты красивый, Мортон… — сладко шепчет моё имя, спускаясь рукой по животу, заглядывая в глаза. Гладит настойчиво, склоняется, целует в губы насаживаясь плавно, овивая мои плечи руками, сжимая бёдра. Колдует ведьма, точно колдует надо мной! Готов задушить, но стиснул её ягодицы крепче, набрасываясь на нежные в полуулыбке губы, врываясь в рот языком, владея грубо необузданно, кусая губы, лаская и снова кусая. Шумные дыхания заполнили покои, пока горианка не изогнулась лозой в хватке, а я закрыл глаза, жёстче толкаясь, слыша, как Грез продолжает рвано и часто выдыхать с жаром стоны, вторя каждому моему толчку.

Собственное рычание выдернуло из марева сна. Тяжело приоткрыл веки, дыша тяжело. В покои уже лился туманный утренний свет.

Сглотнув сухость, напряжённо провёл по твёрдой плоти. Злость опалила немыслимой силой.

— Проклятая ведьма, — прошипел сквозь зубы.

С резким выдохом поднялся, сев в постели, проведя рукой по лицу и волосам. Ярость утихла, сменяясь удовлетворённостью, когда не обнаружил следы тёмной магии, с которой за годы сросся плотью. Теперь нужно заново привыкать, жить без него.

Шумно выдохнув поднялся, хватая кувшин с водой, прильнул с жадностью. Утолив жажду, отправился в скверном расположении духа в купальню.

Омывшись ледяной водой и избавившись от излишка напряжения, немного взбодрился. Вернулся в уже не пустующие покои. Служанка, принёсшая чистую одежду, уставилась на меня ошарашенно округлив глаза. Конечно, в замке сложно было скрыть что-либо и известие о том, что Грез сняла проклятие облетит уже к вечеру все окрестности, так что не было никакого прока таиться. Теперь слухов ещё больше поприбавится обо мне. Хотя уж куда больше.

Обтёршись до суха, бросив полотно на постель, взявшись за полотенце на бёдрах, заметил, что служанка ещё была рядом.

— Найди Хавира и прикажи принести мне латы, — велел не поворачиваясь.

— Хор-рошо, — заикаясь поговорила и отступила, но тут же задержалась, — это всё или… что-то ещё пожелаете, господин?

Всё же бросил через плечо на неё взгляд, хмурясь, пристально оглядел. Насколько же надоедливы эти горничные, путаются только под ногами. Хотя раньше и не замечал их, видимо присутствие ведьмы в замке сказывались, вынуждали быть всегда в напряжении, и любая мелочь теперь страшно раздражала. Но скоро это всё пройдёт.

Сжимая полотенце в кулаке придерживая на бёдрах, развернулся и приблизился к так и вросшей в пол девушке.

— Это всё, — уверил её, достаточно доходчиво. — Если будет что-то нужно, дам знать, — процедил вкрадчиво каждое слово.

Смотря только на грудь, бедняжка густо-густо покраснела.

— И вы даже не будете завтракать, гос. господин? — быстро глянула на меня.

— Сегодня, нет, как обедать и ужинать. И завтра — тоже, — сохраняя ровный тон ответил. В Обиртоне мне находиться не меньше двух дней.

— Поняла, господин, — буркнула как-то разочарованно, опуская низко голову, присела и попятилась, да оступилась не успела ойкнуть — рефлекс сработал мгновенно — подхватил неуклюжую девку за пояс.

Застыв, служанка судорожно сглотнула невольно, уронив взгляд вниз на полотенце, которое благополучно упало на пол. Девка не сдвинулась с места и даже не отвернулась застыдившись, в ещё большем ошеломлении уставилась ниже пояса на причинное место, будто никогда не видела голого мужчины. Позволив ей наглядеться вдоволь, а за одно и понять какие оказываются бесстыжие служанки в моём замке, снисходительно закатил глаза, набравшись терпения, склониться.

— Иди уже, — прошипел сквозь зубы ей.

Осмысливая сказанное, служанка всполошилась, захлопнув рот, таки выскользнула из покоев как ужаленная, испаряясь с глаз, оставив меня наконец одного.

Склонившись, рывком поднял полотенце и вернулся к принесённой свежей одежде, переключаясь на грядущее.

Как же это всё не вовремя, эта ненужная встреча, когда только всё начинает разрешаться и не улеглось толком. Толком не подумал, что делать дальше. В первую очередь, конечно, увидеться с отцом и переговорить. Если с меня сошло проклятие — это не значит, что угроза отступила и от всего рода. Искать корни проклятия нужно дальше. Как не прискорбно осознавать, полная свобода остаётся недостижима призрачна.

Хавир явился уже скоро гружённый воинским снаряжением, помог мне облачиться, а после я отправил его с поручением к Борданту выходить к воротам с отрядом.

Утро оказалось пасмурным, тянулись серые тучи от горизонта погружая холмы в туманную хлябь. По дороге всё же застал мелкий дождь что крапал с неба холодной моросью, шурша в кронах деревьев, но он закончился, когда отряд подступил к замку, пусть и изрядно затруднил путь: лошади оскальзывались и пришлось едва ли не ползти, изрядно задерживаясь. Но как только стражники расторопно раскрыли ворота впуская в замок моих воинов, сквозь неожиданно расступившиеся тучи заблестело ослепительно солнце.

Двор пустовал, видимо дождь напугал всех, вынудив сидеть в комнатах замка, потому встречать меня никто не вышел — чему и был рад. Но подозрительно что даже братец поленился озаботиться моим появлением. Признать, даже не хватало его «тёплого приёма» по мою душу.

Не задерживаясь снаружи, прямиком направился в каминную комнату, к отцу. Юркая служанка следом принесла согревающего напитка недоумённо косилась на меня, но быстро скрылась, видимо поторапливалась донести остальным о моём приезде и увиденном…

Стряхнув с волос влагу, скинул плащ и верхние грубые латы. Ощутив чьё-то присутствие, повернулся, замечая застывшего в дверном проёме отца. Когда я повернулся к нему лицом полностью, лицо Вальтора изменилось и вытянулось, а глаза застыли ошеломлённой неподвижностью.

— Это правда, или моё зрение меня обманывает? — снизился до хрипа его голос.

Я сложил перчатки вместе и усмехнулся, вытирая со лба тыльной стороной ладони остатки дождя.

— Не обманывает, ваше величество, — почтенно склонился в поклоне, и следом выпрямился, расправляя плечи, бросая перчатки на каминную полку.

Вальтор медленно приблизился, не верящем взором оглядывая меня.

— Это сделала та горианка о которой ты говорил?

Кивнул, но меня покоробило, едва отец упомянул о Грез.

Король подошёл почти вплотную, поднял руку обхватив меня за шею, касаясь пальцами правой стороны лица, будто хотел убедиться, что его глаза и в самом деле не обманываются. Черные зрачки беспокойно дёргались, оглядывая меня.

— Давай присядем, и ты мне всё расскажешь, — отец опустился в кресло, я сел напротив, взяв в руки горячего питья.

— Мне не чего особо рассказать. Я не доверял ей и сомневался, но она оказалась… способной, — ответил коротко, припоминая её коварства и ухищрения, к которым она прибегала.

— А где она? Ты не привёз её? — поддался Вальтор чуть вперёд, явно всё ещё прибывая в ошеломлении. Я бы тоже на его месте захотел увидеть бы ведьму как диковинного зверька.

— Я… — начал и смолк, посмотрев в исходившую паром пряного чайного напитка. Грез должно быть уже за границами Ториона, если не остановилась по пути на каком-то постоялом дворе, — …я её отпустил.

Вальтор ещё больше изумился и следом сделался сосредоточенным и спокойным.

— У нас с ней… была некоторая договорённость, — и почему слова давались с трудом?

— Договорённость?

Шумно вздохнул: и как ему объяснить, что отношения с ведьмой были столь напряжённые, что мне порой было тошно от самого себя, непросто было заставить её делать то, что не сделала бы ни одна ведьма на добровольных условиях. Давить и манипулировать, забрать ребёнка, который, как оказалось, был её младшим братом, ради которого она так отчаянно жертвовала собой. Не удивительно что она была холодна перед отъездом — держал её на привязи, угрожал. Какое должно быть я чудовище в её глазах. И всё же, она пыталась найти свою выгоду, нисколько не заставляя пожалеть о сделанном, заставила меня думать о ней постоянно. Лгала. Запутывала. Претворялась. Пыталась вызвать жалость. Обольщала… В голове пронеслись мгновения того поцелуя, её сладкие губы и жаркие прикосновения, вызывавшие невыносимую тягу, влекущая к ней безрассудно. И эти скверные сны… когда лишь от одного воспоминания, горячий спазм прошёлся по животу. Но теперь эти незначительные… последствия скоро исчезнут.