Антиквар (СИ) - Богатикова Ольга Юрьевна

«Иди ко мне».

– Леонора!

Эфлер барахтался на песке, пытаясь подняться на ноги, однако что-то (или кто-то?) не давал ему это сделать. Во взгляде мага отражался испуг, плавно переходящий в ужас. Я увидела в его глазах свое отражение и вдруг поняла, что боится он за меня.

– Леонора, стой! Не двигайся!

Бледное лицо, дрожащие руки, скрюченное тело, будто сведенное судорогой… Он явно не понимал, что происходит.

– Возвращайся назад! Я заново открою переход, и якорь вытащит тебя на Землю!

«Не слушай его. Иди ко мне».

Эфлер никогда не желал мне смерти. Вот и сейчас он жутко боится, что со мной случится нечто плохое, и это снова будет на его совести.

Зачем же тогда он привел меня сюда? Чтобы я вздрагивала от каждого звука и убегала прочь при малейшем проявлении магии? Я ободряюще улыбнулась чародею и снова двинулась вперед.

Элерон продолжал что-то кричать, но ветер, свежий, с ароматом каких-то цветов, уносил его слова в сторону, а потому разобрать их было невозможно.

Золотые всполохи, то и дело возникавшие где-то у линии горизонта, вдруг превратились в голубые звезды. Они взлетали в небо тугими струями и рассыпались на сотни крошечных искр, создавая впечатление, будто там бьет огромный волшебный фонтан.

Я пошла быстрее, а потом и вовсе побежала – почти вприпрыжку, как в детстве.

«Иди ко мне, я жду… Я так давно тебя жду…»

На душе неожиданно стало легко. Где-то в груди появилось чувство горячей радости.

А ведь я дома. Святое небо, я дома! Эта выжженная земля, этот наэлектризованный магией воздух, это тяжелое небо – они мои! Мои, родные. Всемогущая мать, как же я по ним соскучилась! Как могла я так долго жить вдали от него – моего бедного, несчастного, нежно любимого Даламана? Как могла думать, что другая реальность сможет мне его заменить?..

Я бежала так быстро, будто за моей спиной выросли крылья. Изо всех сил спешила на свет магических звезд, которые, как сигнальные ракеты запускал вверх Колодец небесного огня.

Он вырос передо мной внезапно. Величественный, мощный, уходящий к тяжелым тучам столб нежно-голубого волшебного пламени. Он был так прекрасен, что захватывало дух.

И это его Элерон называл монстром? Это чудо, это сосредоточие чистого природного волшебства столько лет считали опасным чудовищем?

Какая ужасная глупость!

От него исходит столько любви, столько радости, что на глаза наворачиваются слезы…

От источника отделись две широкие струи и потянулись ко мне, как руки, желающие заключить меня в объятия.

Не снижая скорости, я кинулась в эти объятия, как раньше кидалась на шею к любимой матери. Воздух в тот же миг загудел, и вокруг меня сомкнулся поток голубого магического огня.

***

…В равномерном гуле сверкающего потока слышится шорох травы, журчание воды, тоненький напев ветерка. Я сижу на коленях на теплой ровной площадке. Кто-то невидимый ласково перебирает мои волосы.

Меня переполняет немыслимое множество эмоций, большая часть которых – не мои.

Горечь, обида, робкая надежда, отчаянное разочарование, безумная радость, нежность и восторг…

Этих чувств так много, что они не могут во мне поместиться, а потому по моим щекам ручьями текут горячие слезы.

– Прости нас, – шепчу я, – Мы, люди, слишком глупы и ничтожны… Ты целую вечность спал под землей, вечность ждал, когда тебя пробудят и вернут обратно! Прости меня… Я так долго до тебя добиралась! Я заставила тебя ждать. Что мне сделать? Как тебе помочь?

Меня обволакивает уютное тепло.

«Уведи меня отсюда. Мне тут тесно и плохо. Я не хочу больше здесь находиться».

– Почему ты не попросил об этом Элерона? Он бы немедленно выполнил твою просьбу.

«Нет. Этот маг думает только о себе. Сначала он хотел сделать меня своим слугой, а потом пытался придумать, как меня обмануть. Как напитаться силой, сорваться с цепи и стать самым великим на свете».

– Почему же ты не избавился от него?

«Потому что он должен был привести ко мне тебя. Маг так и не понял, что это я приказал оазису показать ему свои воспоминания. Ты первая за последние две тысячи лет пришла ко мне не за могуществом, а за спасением. Мог ли я пренебречь единственным человеком, который был способен меня понять?»

– Не ты ли подсказал своим прежним стражам окружить тебя зачарованной чертой?

«Они придумали это сами. Эти колдуны оказались умнее других. Они первыми догадались, что у мощнейшего магического колодца Даламана есть дух, с которым можно договориться. Они убедили меня, что люди не готовы существовать рядом с таким колоссальным источником магии, и погрузили в сон. Жаль, что меня разбудил такой недостойный человек, как Элерон Эфлер».

– Эфлер раскаивается в своем поступке.

«Вовсе нет. Он, конечно, осознал свою ошибку, и жалеет, что по его вине пострадало столько людей, но себя он жалеет больше. Если бы он проникся состраданием к кому-нибудь еще, возможно, мы сумели бы наладить друг с другом контакт. Однако ему проще обыскать сотню параллельных миров в поисках человека, который избавил бы его от небесного колодца, чем измениться самому».

– Что ты намерен с ним сделать?

«Ничего. Эфлер мне больше не нужен. Можешь распоряжаться им, как хочешь».

– Я вернулась сюда, чтобы уговорить тебя помочь Даламану. Реальность превращается в пустыню. Ее магический баланс серьезно нарушен, и с каждым днем ситуация становится все хуже и хуже.

«Я об этом знаю. Я уберу из оазиса магические стены, и ты сможешь помочь ему сама. Когда уведешь меня из этого ужасного места».

– Я могу увести тебя прямо сейчас. Где бы тебе хотелось жить?

«В твоем сердце так много любви, так много тепла и сострадания! Мне бы хотелось жить в нем. Пусти меня в него. И тогда Колодец небесного огня всегда будет с тобой».

На моих губах появляется улыбка.

– В моем сердце хватит места для всех. А для тебя – тем более.

Воздух становится гуще. Магия теперь похожа на войлок, который оборачивает меня с ног до головы. Дыхание перехватывает, кровь превращается в кипяток, а перед глазами взрываются и сразу же гаснут разноцветные звезды…

***

Эфлер стоял в нескольких метрах от сияющего потока. Стоял на своих ногах. Наверное, пока я беседовала с духом источника, он сумел освободиться от чар, добрался до колодца и теперь топтался неподалеку от него, судорожно соображая, что же теперь делать.

Я смотрела на чародея сквозь волшебные струи и физически ощущала исходившую от него тревогу.

Легкое движение ресниц – и в голубой завесе появилась широкая дверь, через которую я уверенно шагнула на серый песок.

При виде меня глаза Элерона расширились, а бледные щеки стали белее, чем первый снег. Несколько секунд мы молча глядели друг на друга, после чего Эфлер склонил голову и опустился передо мной на колени. Я посмотрела на его седой всклокоченный затылок и, будто воочию, увидела худенького темноволосого мальчика, уставшего и обиженного на весь мир. В его больших серых глазах было столько тоски, столько грусти и одиночества, что у меня защемило сердце.

Этот мальчик рано понял, что значит быть никому не нужным. Рано узнал, как обидно быть презираемым за то, в чем нет твоей вины, и осуждаемым за события, на которые ты не мог повлиять. Дабы вынести удары, которыми щедро поливала его жизнь, мальчик заключил свое сердце в ледяной панцирь, чтобы никто больше не смог его сломить, унизить или оскорбить.

Мир желает испытать его на прочность? Он докажет, что его характер крепче самой могучей скалы. Докажет, что не нуждается в заботе и понимании.

Он самодостаточен, хитер и пронырлив. Он заставит мир сожалеть, что тот был к нему жесток и несправедлив…

У мальчика не было никого, кто объяснил бы ему: миру ничего не нужно доказывать. Реальность приняла бы его любым. Но для этого ему следовало принять ее – такую, какая она есть.

В груди снова стало горячо. Я подошла к Элерону и нежно провела руками по его волосам. С моих пальцев сорвалась россыпь серебряных искр и мгновенно впиталась в тело чародея.