Марина Суржевская - Янтарь чужих воспоминаний

Она не понимает. В синих глазах пелена желания, она не верит и даже улыбается. Она хочет продолжения. Еще один толчок на грани, девушка дрожит в моих руках. Боль обостряет все ее чувства, уязвимость и беззащитность жертвы пугают и возбуждают ее. Наше тело любит боль, как ни пытаемся мы этому сопротивляться…

Осень

Орин

Почему он вспомнил сегодня ту девушку, дочь священника? Как же ее звали? Такое простое и незатейливое имя…

— Ханна, как зовут твою дочь? — бросил Орин, застегивая рубашку и не глядя в зеркало. Домработница подала сюртук, смахнула с рукава невидимую соринку.

— Мария, лорд Дартер.

Точно, Мария. Так почему он вспомнил ее? Привычка препарировать собственные эмоции и сегодня сработала. Одеваясь, Орин разложил в голове события сегодняшнего дня, рассмотрел все с беспристрастностью ученого, что оглядывает подопытных мышей. В какой момент у него возникла эта ассоциация, мысль-воспоминание, словно заноза засевшая в голове? Он ведь не склонен вспоминать прошлое. Не от того, что оно не имеет значение, а от неразумности траты времени на бесплотное блуждание по коридорам памяти.

Те, кто служат Времени, стараются не тревожить его напрасно.

Итак, почему же он вспомнил?

Как фрагменты одной картины Орин перебрал события дня. Пробуждение. Душ. Экипаж. Здание хранилища. Он раскручивал события, как ленту с рисунками, сматывал вперед и назад, внимательно наблюдая произошедшее. Вот он. Тот самый момент. Огромное окно, через которое льется солнечный свет. Словно светящийся коридор, по которому вот-вот спустится ангел. Свет такой яркий, что после сумрака коридора в первый момент ее даже не видно. Лишь силуэт. Тонкий, как стилет. Уже этого достаточно, чтобы ему стало интересно. Лорд не часто сравнивал женщин с холодным оружием, и такое сравнение должно чрезвычайно польстить им. Если бы они знали о нем, конечно. Но Орин был не склонен делиться своими мыслями.

Силуэт. Стоит в пол-оборота, смотрит в окно. Узкая юбка лавандового цвета ниже колен. Тяжелый бархат льнет к коже. Небольшая грудь. Ряд пуговиц до самого горла. Темные, гладко зачесанные назад волосы. Профиль. Тонкий и бледный, как на камее.

Все.

Дальше — подошедший Хантер, лестница, кабинет… Дела, дела, дела, до самого вечера. Но вспоминать дальше он не стал. Ни к чему. Лорд выяснил причину непрошенного воспоминания. Девушка у окна на короткий миг напомнила Мари. Но лишь на миг, потому что в тот момент, когда он отворачивался, девушка обернулась, и Орин увидел холодные глаза цвета стоячей озерной воды, бледные, сжатые в одну линию губы. Ничего общего с тем воспоминанием.

Лорд позволил себе еще минуту подумать о незнакомке. Кем бы она могла быть? Гостья — просительница? Слишком замкнутое выражение лица. Пришла к кому-то из дознавателей? Возможно… Сознание привычно просчитало несколько вариантов, отсекая невероятные и сопоставляя детали. Эмоциональный фон, дальше логический… Обычная тренировка. Платье: пуговицы из натурального жемчуга, ткань — виенерский бархат. Сто драхм за меру длины. Заколка: натуральный изумруд на застежке — вариант для состоятельных вдов. Скромно, со вкусом, и не по моде. Шея закрыта, на руках перчатки, хотя и не по погоде. Что-то с руками? Боязнь прикосновений? Недоверчивость и пренебрежение к людям? Скорее последнее. О том же говорят поджатые тонкие губы и холодный взгляд. Лицо гладкое, без морщин… Старается выглядеть старше, чем на самом деле. Стояла у окна, поза выдает ожидание… Гостья.

Орин повернул песочные часы, которые не успели пересыпать весь песок.

Гостья…

Хранилище встретило Орина сухим воздухом, прохладой и сумраком. Хорошо. С утра зарядил дождь, и туман снова наполз с черных берегов реки. Вязкий, почти липкий, из-за него пришлось ехать с маяками и сигнальным рожком. Водитель тихо ругался, поминая всех богов, пока вез его к хранилищу. Собственно, Орин был с ним согласен. Может, из-за тумана, но приехал он одним из первых и пошел по безмолвному извилистому коридору, радуясь этому обстоятельству. Дознаватель любил быть здесь один. Потолки, как в храме, расписанные старыми фресками. Окна в пять человеческих ростов с изящной мозаикой. Рисунок света и тени на темных досках пола, наборные панели из красного дерева. Храм Памяти, как называли его в народе. Дознаватели ведь были почти небожителями в глазах людей. Знали бы они, как близки к бездне те, кто стоит у порога небес.

Легкий шорох нарушил безмолвие этих стен, и мужчина повернулся, лезвие скользнуло в ладонь.

— Вы ожидаете в хранилище нападения? — поинтересовался женский голос. Он окинул девушку взглядом. Снова застегнута на все пуговицы, высокие каблуки, губы без краски. Леди-стилет. Легкая птица удивления задела мужчину крылом.

— Для Гостей еще слишком рано, насколько я знаю, — кажется, он забыл добавить в голос любезность. А, нет, не забыл. Намеренно не добавил.

— Я не гость.

Интересно, она встала против света специально? Он окинул ее взглядом повторно, просто для демонстрации. Шаги слева нарушили неловкую паузу.

— Орин, ты сегодня рано! — Хантер улыбнулся. — Уже познакомился с нашей новой оритой?

— Мы как раз занимались этим, — Орин снова взглянул на девушку. Неужели он услышал в этом ледяном голосе насмешку? Девушка смотрела на него не мигая, даже губы не изогнула в улыбке. Кажется, у нее тоже проблемы с любезностью.

Лорд склонил голову.

— Орин Дартер, — каплю теплоты. Кроху раскаяния. Малую толику восхищения. Достаточная смесь для смягчения женского сердца. — Простите мою невнимательность. С утра только Хантер способен улыбаться. Я активнее обычно к ночи…

Двусмысленность? А вы хотите услышать двусмысленность, леди?

Смотрел внимательно. Ее глаза по-прежнему холодные, губы сжаты. Нет. Слышать двусмысленности она явно не желает. А что вы желаете, ледяная леди-стилет?

— Рада знакомству, — пренебрежительным тоном произнесла девушка. Высокомерно кивнула и ушла. Какое-то время Орин смотрел ей вслед. Неплохо. Кем бы она ни была, ей удалось его заинтересовать. Сотня песчинок, леди-стилет…

— Как ее зовут? — не оборачиваясь, спросил Орин у Хантера.

— Кристина. Кристина Дирхойт.

Кристина

Храм Памяти. Какое пафосное название для места обитания чудовищ. Она ненавидела их всех, заранее, скопом и нелогично. Всех. Хоть и понимала умом, что не права. И все же не могла сдержать отвращения, когда зашла сюда впервые.

Она встряхнулась, осматривая помещение. Несомненно, хранилище впечатляло. Даже она, привыкшая к высоким замковым сводам, на миг застыла, созерцая великолепие этих стен, кружево светотени и затейливые рисунки фресок. Величественно — вот как это выглядело. Не удивительно, что попадая сюда каждый человек испытывает безотчетное желание упасть на колени и начать молиться богам времени. Крис скривилась, потому что тоже почувствовала власть этого места, эту отвратительную дрожь подобострастия и культового восторга. Но лишь на мгновение. Отпустило быстро, стоило вспомнить, зачем она здесь. Время приема еще не началось, и Кристина замерла у окна, ожидая третьего помощника. Чужой взгляд ощутила, как холодок, коснувшийся шеи. Повернула голову — один из дознавателей смотрел на нее через зал. Белоснежная рубашка и темные брюки. Волосы цвета воронового крыла до плеч, цвет глаз с такого расстояния не разобрать, но, кажется, светлые. Девушка отвернулась.