До Невозможности Настоящая (СИ) - Ерофеев Данил

Утро восьмого марта, на будильнике 6:00, я бодр и свеж, как Flesh. В ожидании не пойми чего, радости или грусти, из-за того, что такой большой путь пройден. Целых пять лет позади, и вот тот самый заветный момент настал. Я обескуражен. Ощущаю спокойствие или беспокойство по понятным на то причинам, в общем, полностью на себе чувствую амбивалентность1.

День прошёл быстро, и я не заметил, как уже стукнуло шесть часов. Мне послышалось, как Женя подходит к моему пристанищу.

— Привет, — говорю, когда он заходит во входную дверь моего временного жилья.

— Привет.

И у нас завязался диалог о том, какой большой мы с ним прошли путь, чтобы достичь этого дня в календаре. На часах уже полседьмого. Решаюсь спросить:

— Как ты относишься к восьмому марта? — Странный, может быть, вопрос, когда у нас такое, но нужно же как-то разрядить обстановку.

— Да как, нормально. Праздник как праздник, но мне кажется, есть в этом празднике нечто тёплое и родное. А ты, ты, братишка, за что любишь этот праздник?

— Я, кхм, да, наверное, не за что. Мама умерла, когда мне было всего восемь. Ей радость в этот праздник, увы, не могу больше подарить. Поэтому я стараюсь нейтрально относиться к этому дню.

Так мы толком и не успели поговорить, как на часах уже было три минуты восьмого, и мы быстро подорвались и пошли к приборам для включения «Наны». За три минуты успешно приготовили оборудование и перешли в состояния ожидания… прям как она. Только её ожидание появления на свет куда больше минут содержит в себе, нежели наша одна минута. Хотя эта минута мне показалась вечностью.

60

40

20

15

10

9

8

7

6

5

4

3

2

1

Настал момент появления на свет, аж выступает холодный пот на руках, растекающийся по кнопке запуска «Наны», и поджилки трясутся сильнее обычного…

Женя закричал:

— Она живая?!

— Не знаю, из кабины валит белый дым, я не вижу!

Проходит несколько секунд, ничего не видно.

— Стой-стой, — говорит Женя, — я что-то вижу…

А я тем временем замечаю, как проглядывает сквозь дымку тумана её завораживающий светло-голубой волос. Её губы словно неживые, совсем сухие, не произнёсшие ни одного звука, не говоря уже про слова…

— Постой, Жень, она кажется, пошевелила глазами. Жень! Женёк, она осматривает комнату!

— Да стой, не ори ты так! Испугаешь её, будь потише.

— Ах да, прости-прости, я что-то эйфорию поймал.

Прошло несколько минут, как… «Нана» сказала:

— Где я?

Про себя подумал я: «Получилось! Мы сделали это! Да, мы творим историю!»

— Ты, ты, как бы это сказать… хм, ты знаешь, как тебя зовут?

Слышится только молчание в ответ, но постойте, она что-то сказала:

— Нан-на-а, На-на, меня зовут Нана.

В её голосе я слышал нотки страха и неуверенности. Она и впрямь как младенец, у которого спрашивают, как зовут его родителей.

Женя взял инициативу в свои руки и произнёс:

— Очень приятно познакомиться, меня зовут Женя, а это мой коллега Филипп, мы тебя…

Прерываю его на полуслове, потому что он мог сморозить лишнее, и говорю:

— Нана, мне тоже очень приятно с тобой познакомиться, — и протягиваю ей машинально руку, она, как ни странно, не понимает, что ей нужно делать. И тут же проговариваю: — У нас тут так принято при знакомстве, когда кто-то первый протягивает руку, другой в этот момент должен ответить взаимностью, дав ему свою руку в ответ.

К счастью, меня Нана понимает легко и даёт свою руку без каких-либо колебаний, но я тут же совершаю ошибку и по инерции подношу её руку к своим губам и целую, как это принято в светских кругах. На что получаю нормальную и ожидаемую реакцию, Нана шарахается и чуть ли не падает на пол. Отхожу вниз как могу, подхватывая её за руки и талию, но это особо не помогает, и мы с ней оба благополучно падаем вниз. Я начинаю дико извиняться перед ней за принесённые неудобства. Женя вместо того, чтобы помочь мне или Нане, спокойно стоит и ржёт, то ли надо мной оттого, что я так краснею, то ли над ней, которая находится в явном шоке от происходящего.

У Жени получается разрядить ситуацию, говоря так:

— Вставайте, любовнички, дела пора делать.

Я смеюсь, помогая Нане подняться, и мы все втроём присаживаемся на старый диван, стоящий в Жениной неухоженнойквартире. Проходит минута молчания, Нана ничего не говорит. В моей голове крутятся мысли о том, что мы с Женей не обсудили, что мы будем делать и говорить ей, когда запустим её. Эффект бабочки в итоге дал нам такую вот неразбериху. Всё-таки недаром говорят, что предвидеть и распланировать всё невозможно, на то мы и люди. Женя не знает, что делать, и единственное решение, которое он находит, — это позвать меня, выйти из комнаты и решить этот вопрос.

— Так и что мы будем делать, Эйнштейн? Твоя эдакая штуковина, вот ты и думай, что ты ей скажешь…

— Легко тебе говорить «Придумай! Скажи ей…» Так, ладно, давай не будем её обманывать и вешать лапшу на уши, а честно скажем, кто она и каким образом появилась. Просто, если сейчас мы её обманем, скорее всего, этот обман выйдет нам потом боком, а нам такого же не надо?

— Не надо. Сделаем, как ты сказал.

Мы возвращаемся обратно к ней. Нана как сидела, так и сидит. Ладно, я сейчас всё скажу… как только начинаю говорить, она перебивает меня:

— Мне страшно, зачем я здесь? Где мой дом?

Наши глаза наполнились удивлением, у Жени вообще 220 на 220, пробки давно уже от перенапряжения вылетели. Я попытался её успокоить и сказал:

— Нана, всё хорошо, не переживай, ты дома, мы с Женей всегда будем рядом и не бросим тебя в беде.

Может, примитивная фраза, но если посмотреть на Нану, то моя речь сработала. Её глаза стали меньше бегать, появилась небольшая улыбка на лице, дыхание стало тише.

После чего я продолжил:

— Нана, ты не просто девушка…

Или лучше так: мы создали… да блин! А, вот, придумал!

— Слушай, ты только не пугайся сейчас, то, что я скажу, это полная и чистая правда. Я начну издалека, ты только выслушай, и тогда всё поймёшь.

— Когда-то давно у меня были родители, но в один злосчастный день они погибли, но разработки отца остались и…

Я рассказал Нане всё, что было до этого начиная от папиных разработок до её появления на свет. К моему удивлению, она отнеслась к этой информации вполне спокойно и рассудительно. Аналитическое мышление даёт своё? Даже при рождении? Уникально!

— И вот так мы с Женей запустили тебя ровно в 19:07, а дальше что было, ты уже знаешь… получается, я с Женей — твои создатели…

— Значит, я робот?

— Нет, не совсем. Твоё строение, как я ранее говорил, полностью как у человека. Ты внешне как человек и внутри как человек, единственное твоё отличие от человека — это не биологический мозг, а технический. Хотя принцип его работы полностью аналогичен работе биологического мозга, а остальные его особенности мы хотели посмотреть и изучить уже в процессе твоей жизни на планете.

— А остальные мои органы тоже электрические?

Я хотел продолжить, но Женя меня остановил, сказав:

— В некоторой степени частично, какие-то твои органы, наоборот, полностью биологические, такие как печень и селезёнка, а вот над сердцем и лёгкими пришлось поработать и без технологий обойтись не получилось. Однако их количество сведено до минимума и используется только в технической части, и не более. Так что я с уверенностью могу сказать, что ты больше человек, чем тебе сейчас может казаться, после моего и Филиппа рассказа о тебе.

— Я поняла, я больше человек, чем робот, — неуверенно произнесла в ответ.

— Верно, — сказали мы хором с Женей.

— Но зачем я нужна? Что я могу?

— Нужна ты для того, чтобы просто жить, а что ты можешь, ты можешь узнать и сама. Ты ведь, как мы, можешь учиться и развиваться, а мы с Женей тебе в этом поможем.