Академия Militas Dei. 1-й курс (СИ) - Браус Иса

И вот, когда комиссия осталась довольна, Алиса уже собралась идти в сектор для практического задания, но…

— Минуточка, Свиридова. — в этот момент Мирон снова включился в экзамен, — У меня будет дополнительный вопрос.

В этот момент Алиса почувствовала, как мурашки пробежали по её телу. Она убрала руки за спину, дабы комиссия не смогла увидеть дрожь в конечностях. Мирон же окинул скептическим взглядом студентку, а затем как бы случайно окинул его в сторону тонированного окошка.

— Думаю, тебе будет легко на него ответить. — просверлив девушку взглядом, Мирон сказал, — Расскажи о законе “46”.

Это удивило комиссию, поскольку такой вопрос им показался слишком лёгким, однако от него Алисе стало не по себе. Теперь ей было куда сложнее держать себя в руках.

— Голубушка, — удивился мужчина в очках, — Это же так просто.

— Ой, простите… Я… П-просто… Задумалась. Вот сейчас. — немного успокоившись, Алиса приступила к ответу, — Закон “46”, также известен, как закон об Освобождение. Был негласно принят в начале десятого века, но был закреплён в кодексе лишь 1055 году.

— Что подразумевает этот закон? — продолжил наседать Мирон.

— Если агент ордена будет опустошён пожирателем, то лидер дозорной группы или глава его семьи обязан… Обязан его “освободить”.

— А если это будет лидер дозорной группы? — не меняя тона, спросил главный инструктор.

— Тогда после совещания это делает кто-то из самой дозорной группы.

Утвердительно кивнув, Мирон молча указал на сектор для практического задания, после чего опять как бы случайно окинул взглядом тонированное окошко. Алиса же направилась к последнему заданию с мерзким чувством того, что её душу растерзали, а потом бросили в грязь.

Взгляд комиссии снова устремился на шесть кабинок. Вскоре после Алисы на устные вопросы ответили Анна и Ульяна. Нинель же была предпоследней. Отдав ответы на вопросы второй части, взгляд Воронцовой невольно упал на Мирона. Мужчина лишь хмыкнул, смотря на немного растерянный вид студентки, который ему показался знакомым. Устные вопросы для Нинель оказались достаточно лёгкими. Девушка даже сама этого не ожидала. Легко на них ответив, студентка получила одобрительные взгляды комиссии.

— Ну, Воронцова, мозг ты худо-бедно прокачала. — тихо молвил Мирон, — А теперь топай с глаз моих на практическое задание.

Поблагодарив комиссию, Нинель направилась в ярко освещённый сектор, разделённый на шесть частей, где должно было пройти последнее задание. Девушка зашла в одну из частей, где за белым столом сидела женщина, а в углу стояла, недавно родившая, медсестра Ия Бурджанадзе.

— Ия Леонидовна, — удивилась Нинель, сев напротив проверяющей, — Вы разве не в декрете?

— Меня Леонид Семёнович попросил. — с мягкой улыбкой объяснила медсестра.

— Думаю, ты догадалась, — проверяющая достала флягу с Сератом и два стакана, — Что Ия Леонидовна нам нужна на тот случай, если на студента Серат окажет слишком сильный эффект.

— Да, я поняла. — кивнула Нинель.

— Замечательно. — женщина разлила голубую субстанцию по стаканам, — На этой практической я проверю твои базовые навыки контактирования со Сератом.

Снова кивнув, Нинель протянула руку. Две капли её крови девушки упали в стаканы, после чего проверяющая туда капнула и своей.

— Надеюсь, ты всё сдашь. — это фраза женщины прозвучала как тост.

И снова то чувство, когда все извилины в голове напрягаются, а глаза покрываются пеленой. Пытаясь сконцентрироваться, Нинель невольно сжала руки в кулаки.

“Ты меня слышишь?” — раздалось в голове девушки мысль проверяющей.

“Очень чётко!” — взгляд Воронцовой устремился в потолок, — “Даже слишком.”

“Ментальная связь освоена.” — женщина достала большую коробку, — “Теперь я проверю твоё внутреннее зрение. Я буду глядеть на то, что в коробке, а ты должна будешь это описать.”

“Хорошо!” — Нинель закрыла глаза.

Когда Нинель опустила веки, она начала видеть мир глазами проверяющей. Женщина держала в руках карточки с геометрическими фигурами, которые студентка мысленно описывала.

Когда же проверяющая начала готовится для третьего приёма, Нинель почувствовала лёгкую мигрень.

— Ниночка, — обеспокоилась Ия, увидев поникший взгляд студентки.

“Не волнуйтесь.” — передала Нинель женщине, показав медсестре тоже самое жестом.

“Не волнуйся. Это нормальное состояние.” — заверила проверяющая, — “Скоро должно полегчать.”

Когда студентка дала понять, что ей лучше, она приступила к третьему приёму. Проверяющая, достав ноутбук, включила старую хронику восьмидесятых годов, на которой был запечатлен допрос пожирателя. Увидев, как Нинель прижимает руку к груди, Ия уже хотела к ней подойти, однако студентка снова жестом дала понять, что всё в порядке. Перед тем, как воспроизвести видео, проверяющая дала задание определить лжёт ли подозреваемый. Смотря через сератскую пелену на истинную личину пожирателя, Нинель видела, как из щелей его лица сочится очень яркий свет, который выдавал то, что подозреваемый успел кого-то опустошить.

“Он лжёт!” — таков был вердикт студентки.

От этого ответ Нинель стало на душе очень радостно, ибо не каждый неофит или тот, у кого служба была на роду описана, был способен овладеть таким приёмом.

Наконец, экзамен был закончен для Воронцовой, и она с чувством облегчения покинула аудиторию. Девушку тут же окружили Юля и Маша.

— Шпоры прятать бесполезно. — затем Нинель перевела взгляд с Рязановой на Каримову, — И это не так уж и сложно. Нормальный такой себе экзамен.

— Для какого как, Нинка. — с дрожью произнесла Юля.

Нинель оглядела коридор, однако Алиса не попала в поле её зрения. Ничего не понимая, Воронцова подошла к Гавриной.

— Ой, я сама ничего не поняла. — фыркнула Анна, — Мы вышли практически одновременно. Я хотела поговорить с ней, но Алиска куда-то умчалась, сказав, что хочет побыть одна.

Нинель задумчиво прижала пальцы к подбородку, однако обдумать полученную информацию она не успела. Василий, подойдя сзади, обнял девушку за талию.

— Страшно было? — ласково спросил он.

— Ой, как будто ты не испугался. — после Нинель поцеловала парня в губы.

Однако мысли о соседке по комнате никуда не делись. И Нинель даже не подозревала о том, что Алиса тихо плачет в самом тёмном углу коридора.

***

Андрей Свиридов, который всё это время наблюдал за экзаменом в маленькой комнате, едва дождался его окончания. Когда члены комиссии вышли из аудитории, магистр ярославского штаба за несколько резких шагов вышел в коридор. Мирон выходил последним.

— Задержись-ка! — рявкнул Андрей.

Повернувшись к мужчине, Мирон заметил, что тот весь пылает от ярости.

— Что ты себе позволяешь? — злобно процедил сквозь зубы Свиридов, подходя к Ардашникову.

— О чём ты? — спокойно спросил Мирон.

— Не строй из себя идиота! — воскликнул Андрей на повышенном тоне, — Как у тебя совести хватило задавать моей дочери такой вопрос, зная всю ситуацию?

— Остынь, Свиридов! Ты просил меня отвадить её от дозора, я это и делаю!

— Вот только не надо! Я видел, как ты смотрел на окошко. Почему ты мне хочешь досадить? За что?

— Андрюха, ну ты скажешь тоже. — рассмеялся Мирон, — Нам уже давным давно делить нечего!

Свиридов уже собирался потребовать объяснений, однако Ардашников, уходя по-английски, ясно дал понять, что не собирается продолжать тему.

В этот вечер Павел Гаврин стоял на ночном дежурстве вместе с одним из своих коллег из дозорной группы. В последние месяцы эти смены не представляли из себя ничего, кроме как скучного сидения до утра в душной штаб-квартире, поэтому Паша вместе со своим коллегой и в этот вечер не ожидал ничего интересного. Однако у судьбы были свои планы. К десяти часам вечера к дозорной группе поступил вызов от третьего фрузенского ковена. Сами агенты не горели желанием туда ехать, поскольку этот ковен, состоящий исключительно из пожирательниц-сирен, был известен своими феминистическими замашками, исходящих от некоторых её членов, однако против приказов вышестоящих не пойдёшь. Приехав к трёхэтажному дому и заранее создав ментальную связь Сератом, было решено, что на допрос пойдёт Павел, а напарник останется в машине. Дозорного встретила обеспокоенная предводительница ковена Лариса, которой на вид можно было дать не больше тридцати лет. Проводив молодого человека в гостиную, где сидели ещё две пожирательницы, которые одарили агента недовольным взглядом, Лариса объяснила всю ситуацию.