Последняя из своего рода (Том 2) (СИ) - Веденеева Валерия

— Нет.

Он вздохнул:

— Не хотел об этом говорить, но придется. Ты ведь не отстанешь, пока не докопаешься до причины, да, милая Риэль?

С каждым мгновением в голосе и в интонации звучало все меньше прежнего Ольфа, все больше чуждой надменности. А обращение «Милая Риэль» и вовсе сочилось пренебрежением. Но я не возражала, ждала.

— Я полукровка, — объяснил он. — Двусущный только наполовину.

— Какая половина вторая? — пришедшая в голову идея обдала меня ужасом и отвращением. Неужели кадари?

— Не знаю, — Ольф пожал плечами. — Мать оставила сверток с новорожденным мною на пороге дома отца. Он всегда говорил, что она казалась ему просто человеком. Наверное, ошибался.

Связующие Нити, за которые я тихонько тянула весь наш разговор, наконец, поддались, и я позволила себе начать надеяться, что справлюсь.

— Ты сумел превратить энергию огня в оружие. На это способны только опытные маги.

— Я талантлив от природы, — отозвался он, ухмыляясь.

— Невозможно, — возразила я ровным тоном. — Как невозможно научиться читать, не зная ни единой руны.

— Неужели?

— Именно.

Ольф долго смотрел на меня, потом тяжело вздохнул. С лица словно спала маска надменного наглеца, и он стал почти прежним. Совсем прежним, если забыть о цвете глаз.

— Ладно, раз тебе это так важно. Риэль, — голос звучал устало, стал просящим. — Пожалуйста, не бойся меня.

Ольф показал на свои глаза:

— Это просто ритуал, это действительно не опасно. Через это проходят все.

— Все — кто?

— Все из народа моей матери. Она действительно оставила меня отцу еще младенцем, но мы поддерживали отношения. Она многое рассказывала мне о своем народе. О магии. О драконах…

— О ритуале ты знаешь тоже от нее?

— Да.

— Как называются ее люди?

Ольф произнес странное сочетание звуков, которое я не смогла бы повторить при всем желании. Набор согласных, больше похожий на змеиное шипение. Но что–то закопошилось на дне памяти. Что–то мне это напомнило.

— Народ моей матери обнаружил, что выпитая кровь Твари дает самый прямой путь к магическому могуществу. Посмотри, — он вытянул руку вверх ладонью и на той сформировалась сфера огня. Форма сферы изменилась, превращаясь в алую бабочку, взмахивающую крыльями, потом в миниатюрного дракона, который открыл пасть, изверг облако черного дыма и исчез.

— Это не твоя магия, Риэль. Это моя собственная. Теперь мы на равных.

Я сглотнула. Нет, не на равных — я еще не умела так быстро сплетать Нити стихий в подвижные формы. Все дело в опыте, а тот приходит лишь со временем.

Ольф тоже не должен был уметь делать то, что делает.

Я допускала, что, убив и выпив кровь Твари, можно получить Силу. Но это будет сырая Сила, заготовка, из которой только время и терпение выкуют умелого мага. Чтобы так, как Ольф… Я ведь когда–то слышала о подобном. Но когда? Где?

— Риэль, — юноша протянул мне обе ладони, сейчас пустые, улыбка стала нежной–нежной. Всю картину портили только глаза…

— Риэль, теперь, когда мы на равных… Я хочу сказать, о чем думал уже давно. Что понял почти в тот день, когда впервые встретил тебя… Я… — он нервно облизнул губы. — Я люблю тебя.

Даже если я проживу все три века, отпущенные эль–туань, даже если я услышу еще десятки признаний в любви, сегодняшнее навсегда останется в памяти как самое жуткое. Вовсе не потому, что у существа, сказавшего это, были желтые глаза Твари. Не потому даже, что в оное существо превратился тот, кто стал мне хорошим другом. Нет, просто я, наконец, вспомнила, какой народ говорит на шипящем языке, похожем на змеиный, какой народ способен овладеть магией, не изучая ее.

Дженнай.

Вечные странники.

Единственный народ, владеющий магией Разума.

Я полагала, никого из них не осталось. Жрецы говорили, что все дженнай — народ, первым предавший Властелина — были уничтожены Духами Бездны. Однако, пытаясь принести меня в жертву богам Хаоса, Стинн ар-Гор применил заклинание из арсенала дженнай. Как я поняла теперь, не случайно.

— Пойдем со мной, — продолжил между тем Ольф. — Пойдем к народу моей матери. Все будут рады увидеть тебя.

— Они живут в Лабиринте? — меньше, чем знакомится с родственниками Ольфа, мне хотелось только вновь оказаться на алтаре для жертвоприношений.

— Нет, я открою Врата.

— Из Лабиринта это невозможно.

— Милая Риэль, — в интонации опять проскользнуло высокомерие. — То, что ты не можешь что–то сделать, не означает, что оно невозможно в принципе.

— Ольф, я понимаю насчет Силы, но как ты научился связывать Нити? Когда узнал все остальное? Еще вчера ты представления не имел, как магия работает.

Снисходительный взгляд:

— Память рода, милая Риэль. Главное — получить Дар, а навыки придут сами.

— Понимаю, — сказала я медленно. Значит, таково проявление магии Разума. Похоже, легенды не передавали и половину того, какими страшными противниками были дженнай.

— Пойдем со мной, — повторил юноша, делая шаг.

— Ольф! Ольф, остановись. Я не могу пойти с тобой.

— Почему?

Потому что ты превратился в чудовище. Потому что ты происходишь из народа, худшего, чем кадари. Потому что мне страшно находиться с тобою рядом.

Конечно, я не сказала этого вслух. Нужно было придумать отговорку, в которую легко поверить, которая не оскорбит, которая позволит мне потянуть время еще немного.

— Риэль, я понимаю, ты пока не любишь меня, но… я не тороплю. Я готов ждать, сколько потребуется.

Как трогательно. Мой милый друг, почему я не верила ни единому твоему слову?

— Я не могу.

У Ольфа зло раздулись ноздри:

— Почему? — уже не спросил, а потребовал он. Желтые глаза смотрели на меня и внутрь меня. Тварь, чьи глаза он украл, так не умела. Взгляд причинял боль, и, чтобы остановить ее, я даже не сказала, а крикнула:

— Я люблю другого! Я жду его ребенка.

Молчание. Мне стало страшно — и не только потому, что я боялась реакции Ольфа. Нет, дело в том, что я вовсе не планировала говорить то, что сказала. Чужая воля продавила мою, заставив сказать правду.

Почему, ну почему Духи Бездны не уничтожили дженнай до последнего? Почему дети Властелина оказались столь небрежны в исполнении долга?

— Что ж, — вновь чужим высокомерным тоном проговорил Ольф. — Это ничего не меняет. Мы найдем применение еще одному эль–туань.

— Ольф, — прошептала я. — Ольф, что ты такое говоришь?

Презрительная усмешка:

— Ты про мою оболочку? — существо с лицом Ольфа показало на себя. — Этот мальчишка мне надоел. Знаешь, он и впрямь влюблен в тебя, маленькая эль–туань. Только полукровка никогда не сможет противостоять истинному кхашшиассу.

Значит, чуждость выражений и интонаций мне не почудилась. Ох, зачем ты пил кровь Твари, Ольф?

— Тогда кто ты?

— Память рода. В ваших терминах я дед того, кого ты знала как Ольфа, — дженнай сделал какое–то движение, и я слишком поздно поняла, что меня просто отвлекали разговором от творящейся волшбы. Нити подчинения, такие же, какие использовал Стинн ар-Гор, окутали меня плотным слоем. Без внешней команды я могла делать только две вещи: думать и дышать.

— Ты пойдешь со мной, — дженнай не приказал, он просто поставил меня в известность. Потом отвернулся и начал создавать Врата.

От Врат дженнай веяло холодом, они пахли грозой и жжеными листьями. Этого не должно было быть: Врата — воплощение магии, у них не бывает запаха. И холод они тоже не должны излучать…

Впрочем, и дженнай не должны были существовать, так что все нормально.

— Иди сюда, эль–туань, — поманил не-Ольф, и я послушно шагнула к нему. Но хотя тело подчинилось чужаку, мысли все еще были моими, как и связующие Нити, которые я успела ухватить. Последний шанс — как только шагнем во Врата, потянуть за них, сбить дженнай настройку и, сбросив сети подчинения, прыгнуть куда придется. Я не собиралась привередничать. Любой мир казался лучшим вариантом, чем место, где меня ждали родственники Ольфа.