Сказ о пеньковском оборотне (СИ) - Никонова Елизавета

От его улыбки у меня по коже мороз пошел. Не знаю, как злодеи, но мне внезапно стало не по себе. Он легкой скользящей походкой поплыл к нам, и в свете его ауры я наконец-то разглядела загадочного Волка — карлик, что так ощутимо оскорбил Куницу в таверне. Хочется спросить — тогда она уже знала, кто он или даже не догадывалась? Вопрос без ответа — я вздохнула и стиснула зубы: над моей головой лежала массивная толща камня, давя просветы (далекий и почти незримый во тьме факел — не в счет), и немыслимо погребая нас на огромной глубине. Ох… Обстановку я расценила с каким-то холодно-устойчивым презрением типа «это только цветочки». И, к несчастью, оказалась права.

— Выходит, тебя даже не пришлось звать. Что ж — этим значительно облегчил нам задачу. Мне бы не хотелось убивать эту девчонку смеха ради…

— Убивать?! — Воскликнула я.

Лео только холодно улыбнулся. Все содрогнулись.

— Как это — убивать? — Лео вдруг оказался за спиной Куницы. — Вот так? — Хрустнули тонкие косточки позвоночника, разлетелись, как бумажные, ткани, брызнула фонтаном кровь, и то, чем еще секунду назад была Куницей, было легко отброшено в сторону и сползло с мерзким хлипом по стене, оставив широкий кровавый след. Лео со вкусом облизал тонкие пальчики и широко улыбнулся, продемонстрировав огромные клыки. Волк в немом оцепенении следил за его действиями, глотая слюну вожделения. А я за ними — как в хорошем сне, четком и детальном. Меня окружала пустота, а смятая тряпка, что представляло собой тело Куницы, для меня не существовала. Этого нет. Этого не может быть.

— Ты думаешь, смерть этой шлюшки шокирует меня? — Мерзко захохотал Волк, но голос его дрожал от омерзения и ужаса. — Я найду себе другую. Я все равно уже выжал из нее все, что можно. Зачем будущему властителю мира какfя-то жалкая смертная девчонка? Даже смешно!

— А как же любовь?

Чей это был голос, я сообразила только, когда их головы повернулись ко мне. Это сказала я!

— Любовь?! — Волк так и загнулся от смеха. — Мы — монстры! Мы не умеем любить! Для нас не существует чувств, нет долга, чести. Мы — монстры. Так, вампир?

Лео, прищурившись, смотрел на него. Потом перевел взгляд на меня. Может быть, я плакала. Может, мне хотелось, чтобы он промолчал. Я ничего не чувствовала — мне было откровенно плевать. Я знала, кто такой Лео и знала, что он из себя представляет. И мне было все равно. Честно.

Наконец Древний Вампир заговорил:

— Глупый маленький волчонок… Я знаю, что ты задумал. Знаю, что значит чего-то желать. Пойми ты: тебе это ничего не даст! Как был ты мразью, так ей и останешься. Мы, монстры, это не просто Сила, Могущество и Бессмертие. Это еще и накопление личности, вечная душевная Борьба. Я очень стар, так стар, что ты и не можешь себе представить, я видел такое, от чего даже у тебя, жалкого отребья, считающего себя нежитью, но искренне боящегося ей стать, затрясутся колени. Я видел много завоевателей и они, поверь, тебе ни в чем не уступали и так же хотели Власти, Безграничной Силы и Вечной Жизни… Глупцы! Тебе никогда не стать настоящим монстром, как бы ты этого ни хотел. Так говорю я, последний из Истинных Бессмертных, что с начала мира правили Хаосом. Ни-ко-гда!

А еще ты посмел обидеть человека, который не побоялся сказать мне без глупого фарса всю правду — первый, кого я не убил за это, и ты поплатишься за свое безрассудство. — Одним молниеносным движением Лео приблизился к застывшему Волку, занес над ним руку и…

— Ха-ха-ха!

…отлетел в сторону, полыхнув сиреневым маревом, ударился о стену с глухим стуком и, застонав, ничком рухнул на пол. Волка на глазах охватывало знакомое голубое сияние, он терялся в вихре света, но даже через нечеткие его очертания проступали изменения — тело вытягивалось, удлинялись ноги, становились тоньше руки, уменьшались плечи, лысая макушка украсилась знакомой волшебно вороной гривой, ярко засияли огромные ярко-синие глаза… Секунды текли. Перед нами стоял Лео. Та же вызывающая улыбка, та же дьявольская уверенность в движениях, те же искрящиеся весельем глаза… Но только вот вместо потрепанной кожаной курточки, брюк, как вторая кожа обтягивающих изящные ноги, и сапожек до колен, на нем красовалось тонкое, как паутинка, пальто, состоящее из темно фиолетовых сполохов, томное трико, отливающее зеленым, и маленькие — едва до лодыжек — мокасины, подчеркивающие тонкость ступни. Он улыбнулся, тряхнул волосами — во все стороны полетели серебряные искры. Это так напоминало мой сон… Но это было наяву!

— Ну что? Теперь вы считаете мою идею глупой? — По его плащу прошла волна дрожи, он крутанулся на месте (опять посыпались искорки) со вздохом вскинул голову, одновременно распахнув плащ и… О! Это был уже не плащ, а прекрасные стрекозиные крылья — тонкое сплетение чистой энергии, те самые крылья — из моего видения, из моего сна! Но… Так это был не сон?! — Какая свобода! — Полился знаменитый колокольчиковый смех. Я невольно залюбовалась и не смогла с собой ничего поделать — хоть он и был противным маньяком, он как две капли воды напоминал Лео. А это моя слабость. — Это тело еще лучше, чем я рассчитывал. Как здорово! — Он едва не мигал от счастья.

— Очень рад за тебя, — процедил Лео-1, со стоном поднимаясь на ноги. Он не светился, его глаза не горели, он был очень бледен и… он был человеком. Настоящим человеком, правда, не утратившим свою нереальную красоту, но в остальном… Ушки у него закруглились, клыки исчезли, даже кровь из носа текла красная, а он сердито утирался, ругаясь, что она не густеет. Но ведь людская кровь не сворачивается! Я дернулась, веревки больно впились в кожу.

— Лео!

Он поспешил ко мне. Несколько минут ушло на маслянные веревки, но, к счастью, Волк был слишком занят своей скромной персоной, чтобы обратить внимание на нас — жалких смертных. Поэтому, освободившись, мы осторожно принялись отступать, но… Нас остановило тихое рычание.

Я медленно обернулась. Поперек туннеля скалился приличных размеров Волчара — слюна из полуоткрытой пасти капала на каменный пол.

— Еще один?

— Нет. — Лео-человек отрицательно качнул головой. — Это Сона. Только вряд ли он нас сейчас узнает…

Я пригляделась. И правда — знакомые красные глаза, когти, общий худощавый вид… Но что-то было в нем такое, от чего меня прошиб озноб. Я попятилась. Сообразить, что он под контролем Волка, не составило проблемы. Так вот почему он так странно вел себя тогда… Даже теперь, забрав оболочку и силу Лео, Кир продолжал давить на Сону с положения отец — сын. И не думаю, что Сона бы смог чем-нибудь нам помочь… Он был недостаточно силен для этого.

— Уже уходите? — Мы стремительно развернулись. Я вцепилась в холодную ладонь наставника, он кивком и слабой улыбкой — отголоском прежней прекрасной ухмылки — успокоил меня, придав уверенности. Увы, ненадолго. Кир высокомерно улыбался, ровно светясь. Весь. Красивое зрелище. Но я не намерена была слащаво любоваться врагом.

— Не думай, что, похитив Силу Лео, ты станешь править нашим миром! Мы тебе помешаем!

— Интересно, как? — Съехидничал Кир. — Ты, маленькая дурочка, и твой умирающий дружок мне не соперники! Можешь еще позвать старика Гелинга — чем не секретное оружие? — Он расхохотался, сыпля блестками. С потолка посыпалась мелкая труха и щебенка, я явственно ощутила подземный толчок. Пол зашатался. Я вцепилась в руку Лео, стараясь удержаться на ногах. Толчки прекратились. Я плечом почувствовала, как Лео бьет мелкая дрожь.

— Лео? — Я обеспокоенно посмотрела на него. Он вяло улыбнулся. — Лео, что…

Земля под ногами ушла куда-то в бок, я с воплем полетела на пол, потянув за собой Лео. Туннель ходил ходуном… Кир хохотал, словно не замечая мини-землятресения, мы катались по полу (я здорово отбила себе бока), где-то пискнул Сона, с потолка сыпались камешки… Смех Кира-Лео не утихал, туннель содрогался, я потеряла ладонь Лео-настоящего — его пальцы выскользнули из моей ладони — захотела позвать, да в рот набилась пыль…

Отплевываясь, я не заметила, когда прекратились толчки, а пол принял более-менее оптимально устойчивое положение. Кое-как проморгавшись, я села и, сквозь столбы пыли, поползла на чей-то стон.