Пленница тьмы (СИ) - Лиске Лора

Из песка меня за руку грубо вытащили на поверхность. Не успела я обрадоваться спасению, как закричала, корчась от боли, и краем глаза заметила тени, с громким рычанием мелькнувшие в темноте. Буря набирала обороты, сжигая дотла все живое.

— Нужно убираться отсюда, — раздался над головой грозный голос Бальтазара. Я голову задрала, чтобы видеть не тени рычащие, а лицо его, в эту минуту столь желанное, что затмило бы любой ангельский лик.

Щекой прижавшись к широкой груди, я тихо заскулила, чувствуя каждый ожог на теле. Бальтазар будто боль мою прочувствовал, унял жар своего тела. Он рывком поднял меня на руки, крыльями взмахнул, рассеивая черноту тумана. И вверх поднялся, унося нас прочь от бури. Я смотрела вниз, поражаясь ее масштабам и понимала, что не приди за мной демон, осталась бы замурована в песках навечно.

— Ты дал правильный совет — сказала, с восхищением посмотрев на Бальтазара. Ни тени страха на мужественном лице.

— И ты не прислушалась, — с упреком отозвался он.

— Да, но нисколько об этом не жалею. Ведь теперь я знаю, что ради меня ты готов сразиться с ордой демонов. Или у тебя есть другое объяснение своего возвращения?

— Безрассудство мне не свойственно, — усмехнулся Бальтазар. — Но другого объяснения у меня нет.

— Разве твой поступок — безрассудство? — удивилась я. — Я бы назвала его храбростью или решимостью, но никак не безрассудством. И не могу не признаться, что он произвел на меня впечатление. Я восхищена твоим бесстрашием.

— Лесть — не то, что я жду в благодарность, — с прозрачным намеком произнес Бальтазар, медленно снижая высоту. Мы миновали бурю, теперь под нами снова была иссушенная пустыня.

— Я боюсь отдать тебе душу, — призналась я, понимая, что он просит справедливую плату за спасенную жизнь.

— Никто лучше меня не сможет сберечь ее.

— Разве ей здесь что-то угрожает? Сколько бы не страдало мое тело, душа была в порядке.

— В аду достаточно существ, способных превратить ее в безжизненную субстанцию, — ответил он, опускаясь меня на песок.

— И один из них стоит передо мной, — догадалась я.

Он кивнул, подтверждая мои слова.

И все же отдать душу я была не готова. Тело, да, но не душу.

— Ты боишься, потому что не знаешь, какая судьба нас ждет, — он подошел и небрежно провел рукой по моей голове. Не было ласки в том жесте, а лишь желание успокоить и вызвать доверие. Мне представилось вдруг, как он тем же размашистым движением гладит по затылку цербера, успокаивая после боя.

— Нет, Бальтазар. Я знаю, что нас ждет. Ты не станешь довольствоваться изгнанием и попытаешься вернуть прежнее положение. В тот же час я стану для тебя обузой.

— Прежде чем это произойдет, у тебя в запасе несколько сотен лет. Я не настолько бесстрашен, чтобы являться перед Люцифером, пока не стих его гнев.

Мне показалось, что он лукавит. Бальтазар явно вынашивает идеи, как вернуть былое величие. Вот только задумывался ли он, куда денет меня, когда решит воплотить эти планы в жизнь?

— Поэтому мне будет спокойнее, если душа останется при мне спустя эти несколько сотен лет. Если я вообще их переживу…

— Отдашь душу — переживешь, — не оставляя попытки обменять мою душу, зашел на новый круг Бальтазар.

Я вздохнула. Упрям, как черт. И ведь добьется своего! Но позже.

— Почему Люцифер лично не пришел наказать тебя? Зачем послал Вельзевула?

— Полагаю, он занят урегулированием конфликта с Богами. Но тем и лучше, ведь если бы он пришел, ты была бы уже мертва. Компромисс возможен с Вельзевулом, но с Люцифером — нет.

— Что станет с Ваалом?

— Он понесет куда меньшее наказание, чем я.

— Но почему? Разве сравнится убийство ангела с твоей вылазкой в рай? Ты не навредил никому, кроме птицы.

— Ваал поступил так, как любой на его месте. Он жаждет возвеличить славу Люцифера, одержать победу над Богами. Не к этому ли должен стремиться преданный слуга ада?

— Но война могла окончиться поражением! — воскликнула я. Мне странно было слышать его слова. Бальтазар как-будто оправдывал Ваала.

— Он так не считал.

— И что? Главное — итог. Ваал чуть не развязал кровавую войну, которая заведомо стала бы для него проигранной.

— Итог неизвестен. Но опыт прошлой битвы с Богами подсказывает, что нам стоит сохранять то равновесие, что существует сейчас.

— Все равно не понимаю, почему Ваал не должен быть наказан за то, что совершил.

— Люцифер не оставит без внимания его поступок, но изгнание ему не грозит.

— Ваал знал, что так будет?

— Разумеется, он просчитал возможность неудачи уже тогда, когда появился на пороге моей темницы.

Я удивленно охнула. Прав был Бальтазар, предупреждая не связываться с ним. Получается, я с самого начала принимала участие в его продуманном до мелочей плане.

— Как он мог предугадать, что ты отправишься за мной в рай?

— Ваал знал, на что я способен в гневе.

— Уверена, он бы и в шахматы тебя обыграл, — хмыкнула я.

— Нет того существа в аду, что согласился сыграть с ним в шахматы, — рассмеялся Бальтазар. — Но я уверен, ты бы рискнула.

Я поджала губы и сухо сказала:

— Да, я бы сыграла с ним. Но только в том случае, если бы на кону стояло что-то важное для меня.

Бальтазар с укором посмотрел на меня:

— Неоправданный риск. Не зная мира, в котором находишься, ты можешь потерять что-то более ценное, чем то, что стоит на кону.

Я задумалась. Так и происходило каждый раз, когда я садилась за игру с Бальтазаром.

— Согласна. Но как бы ты поступил на моем месте?

— Ждал. Изучал противника. И выяснив его слабости, нанес удар. Но лишь при условии, что противник равен мне по силе. Будь я слабее, нашел бы союзников. Так поступила наложница Вельзевула и устроила восстание, за что они оба были изгнаны из ада. Она не добилась того, чего желала, но выбрала разумный способ вырваться из плена.

— Наложницы! — воскликнула я, понимая, куда он клонит. — Объедини мы усилия, то смогли бы сбежать.

— Часть из вас, да, — кивнул Бальтазар. — Но что дальше? Аня, я неспроста привел пример.

— Прятались бы в пустыне, — пожала плечами я. — Всяко лучше скитаться и прятаться, чем жить в рабстве.

— До первой бури.

— Ладно, — загорелась интересом я. За разговором путь казался легким, будто не было песка под ногами. — План провальный. Предложи свой.

Бальтазар усмехнулся.

— Мой план тебе не понравится.

— Почему?

— Я предложу тебе сблизиться с врагом, чтобы выведать информацию, которая впоследствие поможет.

— Какую?

— Например, об артефактах, которые хранятся в его сокровищнице, — ответил Бальтазар, лукаво щурясь. — Некоторые из них могут залечивать раны, а некоторые способны предупреждать об опасности.

— Знай я про них, смогла бы пробраться в сокровищницу?

— С помощью наложниц — да, если кроме этого, знала бы, где Урфик хранит ключи. Осталось бы дождаться моего отбытия из подземелья.

— Мне нравится твой план, — подумав, сказала я, прижимаясь к Бальтазару. Ноги проваливались в песок и не будь рядом руки, поддерживающей меня под локоть, я непременно бы разбила колени.

— Но и в нем есть недочеты, — произнес он. — В случае неудачи — тебя ждала казнь.

— Она и сейчас меня ждет, — горько улыбнулась я и на мух посмотрела, что летели позади нас. Вельзувул далеко, но в то же время легкое жужжание не дает забыть о его присутствии.

— А вот с этим я бы поспорил, — обернулся Бальтазар и вихрем пламени, появившемся из воздуха, отогнал насекомых на внушительное расстояние. — Я не могу повернуть время вспять, но найти способ спасти тебя мне под силу.

— Как ты это сделаешь?

Под ногами песок сменился черной выжженной землей. Мы миновали пустыню. Лицо Бальтазара приняло сосредоточенный вид, и я поняла, что земли эти полны опасности.

— Добьюсь помилования, — ответил он. — Люциферу нет дела до диких земель, его не заботит судьба беглых прислужников. Я наведу здесь порядок, докажу ему, что и в изгнании верен ему и продолжаю нести службу. Пройдет время, и гнев Люцифера угаснет.