Посмотри на меня. В плену у чудовища (СИ) - Райт Кира

Все эти сны как настоящие. И каждый раз, открывая глаза, я тяжело дышала и потом ревела надрывно в голос. Мысленно тянулась к нему. Злилась, что не пошел со мной. Что бросил, не спросив. Что сначала оставил себе, позволил привязаться. На все злилась.

«Осторожно выхожу из землянки, вокруг темнота, и подозрительно тихо. Не слышно даже сверчков или ночных птиц. Ни шелеста, ни стука, будто вакуум. Но так тоже не должно быть, трясу головой и понимаю, что я без одежды.

Совсем.

Прикрываюсь волосами, на сколько это возможно. И упрямо иду вперёд, в тёмный лес. Почему-то я уверена, что он там, и мне обязательно нужно к нему.

Иду, пугаюсь каждого куста, каждого неосторожного шага своих же ног. Дрожу от страха и ночной прохлады. Сегодня полнолуние, не люблю его. И ни единой звёздочки на небе. Но меня ведёт что-то большее, чем компас или путеводная звезда.

Издали вижу на земле его распростертое тело, он не двигается, и я бросаюсь к нему. Переворачиваю на спину – не реагирует, хоть глаза и открыты. Они смотрят в пустоту, сквозь меня. И не моргают.

Трясу его, зову, прошу прийти в себя. И вдруг едва не падаю от мысли, что он возможно вообще мёртв. Кричу от ужаса, начинаю трясти сильнее, бью по щекам и в грудь. И вдруг на ней вновь разрастается огромная чёрная татуировка.

Как? Почему? Она же почти пропала!

Но его голубые глаза уже заволакивает тьма. Из приоткрытого рта слышится хрип. И тут он хватает меня грубо за шею и сжимает, с каким-то мстительным удовольствием глядя на то, как пытаюсь вдохнуть.

Не выходит.

Мне больно и страшно, я скребу ногтями по своей груди, оставляя кровавые борозды, будто это поможет раскрыть её для поступления воздуха. А он громко рычит мне в ухо. Просыпаюсь от своего же визга.

Чёрт.

Я дома, в своей постели. Одна. И снова уже почти обед, о чем говорит яркое солнце за окном. Может к черту эти таблетки?

Решительно иду в ванную, высыпаю капсулы в унитаз. Включаю воду в раковине… И мне кажется, что она наполнена кровью. И мои руки ею испачканы. И из крана льётся кровь. Алая, густая.

И откуда-то я знаю, что это – его...»

Кричу и прихожу в себя. В постели, снова только проснувшись. Повторяю, что это всего лишь кошмар, обнимаю себя за плечи. По привычке уже глажу шрам на шее.

А вот лекарство и правда нужно выбросить. Или хотя бы заменить.

Ещё первые несколько недель, может месяц после возвращения, честно пыталась забыть, отвлечься. Я не знала точной даты каждого следующего дня, ведь время мне больше было не нужно. Не следила за часами и календарем, утопая в своем одиночестве и безумии, опираясь лишь на собственные ощущения и предчувствия беды.

Закутавшись в кокон безнадежности и отчаяния. Словно каждодневная ломка при резкой отмене наркотика.

Даже начала общаться с давними знакомыми и вроде почти получалось найти общий язык. Звонила тетушке чаще, та могла часами рассказывать о своих болезнях и погоде за окном, позволяя мне молча скучать у телефонной трубки, изредка поддакивая и поддерживая ее негодование. Но очень скоро осознала, что такие звонки не делают мне лучше, напротив, загоняют в депрессию, лишь приближая панические атаки.

Бесконечно слушать, по сути, чужой монотонный голос, осознавая свое одиночество, и не имея возможности, да и желания, поделиться чем-то действительно для меня важным – просто пытка. Поэтому, да простит меня тетушка, но эту экзекуцию я прекратила весьма скоро.

Хотя скорее всего она даже не заметила, ведь от неё входящих так и не поступало. Скорее наоборот, она удивлялась тому, что я вообще начала звонить ей, чем тому, что перестала. Поэтому моя совесть за «использование» ни в чем не повинной старушки заснула крепким сном.

Да, племянница из меня так себе.

Но отношения не ладились не только с единственным родственником – вообще все было не то. Не известно, как так получилось, но свободу получила лишь моя физическая оболочка, мысленно я оставалась пленницей в лесу. Только уже наверное добровольной. Или не совсем.

И одна история меня убедила в этом наиболее оригинальным способом.

Началось все с того, что я просто вошла в соцсеть, чтобы проверить накопившиеся сообщения и удалить ненужные. Заметив запрос на подписку с незнакомого аккаунта, машинально подтвердила, даже не задумываясь о цели. И какого же было мое удивление, когда получила сначала пару комментариев с комплиментами моим фото, а потом и личное сообщение с предложением «пообщаться».

Всегда, всю свою сознательную жизнь, несмотря на то, кто мне это пишет, какими бы приятными не были люди на фото, я не отвечала. Игнорировала, удаляла, блокировала. В принципе не верю в возможность выстраивания отношений онлайн. Любых.

По этой причине вдвойне сложнее понять, почему именно в этот раз я решила ответить. Хотелось почувствовать себя живой, нужной. А ещё доказать, что могу быть обычной девушкой после всего, понравиться кому-то, завести вполне обычные отношения, а не фантастический трэш.

Какую музыку я слушаю? Чем занимаюсь в свободное время? Какое любимое блюдо, фильм, группа... Пришлось вспоминать. Хотя и чувствовала себя как на анкетировании перед собеседованием. А выуживая из памяти свои прежние привычки, как никогда понимала, что сейчас максимально далека от них. Но из упрямства продолжала отвечать на шаблонные вопросы, добавляя в конце стандартное «а ты?».

И видимо, собеседник был реально заинтересован в диалоге, раз он клеился.

Не готовая проявлять инициативу, не готовая поддерживать разговор, не готовая ни к чему в своем прежнем привычном мире, потерянная, не нужная даже себе. Но парень отказывался видеть очевидное даже когда я уже не скрывала особо своей замкнутости. Лишь спрашивал, не плохое ли у меня настроение? И когда отвечала положительно, не настаивал на обсуждении причин, отправляя картинки, которые возможно раньше показались бы мне забавными. Был максимально тактичен и вежлив.

Я же кроме неловкости и тревоги совсем ничего не испытывала. Разве что угрызения совести перед человеком, которого опять использую, чтобы «ожить», и еще… Еще меня грызла вина перед мужчиной, который стал моим наваждением. Мне чудился его укоризненный взгляд. Ведь за несколько месяцев совместной жизни я так и не рассказала и половины того, что узнал обо мне совершенно чужой человек за несколько дней по переписке.

Как же все просто, если есть возможность говорить, поддерживать диалог, а не играть в одни ворота, пытаясь объяснить значение совершенно элементарных слов и предметов.

Если бы только мы могли вот так говорить. Сколько бы я хотела спросить, узнать.

Сейчас же отчетливо понимала, что вот это бессмысленное общение ни к чему. Зря давала ложные надежды человеку, хотя не позволила себе ни флирта, ни кокетства… Каждый раз сравнивала гипотетического собеседника с не понятно на сколько реальным оборотнем. И вот когда готова была все прекратить, он спросил адрес, чтобы отправить цветы…

На отказ предложил тогда для начала встретиться в кафе. И это предложение было настолько «нормальным», прямо до банальности, настолько соответствующим ситуации и реальности двадцать первого века, в отличие от пережитого мною в лесу, что мои пальцы сами напечатали на экране смартфона и отправили «да».

До того, как я успела подумать, зачем.

Как быстро я поняла, что это было ошибкой? На самом деле буквально через пару минут.

Только опрометчиво согласившись на встречу с человеком, которого знаю всего ничего, догадалась открыть его фото и… Не почувствовала ничего. Ни отвращения, ни страха, ни симпатии. Тревожность не отпускала, но она стала моим вечным спутником, поэтому сразу не напугала. Только и полнейшее равнодушие к портрету меня не остановило.