Анна Кэтрин - Соль и серебро

— Она не могла исчезнуть сама по себе, — говорит он.

— Да? Откуда ты знаешь?

Он ничего не отвечает. Это плохая штука — ничего не отвечать, это больше похоже на «Я не знаю», чем на привычное «Мои охотничьи секреты слишком ужасны для твоего понимания». Я почти чувствую удовлетворение оттого, что он потерял одно очко, но…

Обычно Райан знает всё — так же много, как и ветераны, если не больше. Он с легкостью может говорить о древних шумерских демонах, цитировать христианскую Библию, цитировать библию демонов и объяснять происхождение вампирских мифов на одном дыхании. Он невероятный и потрясающий, и чтобы он не знал, что происходит?! Это пугает меня до смерти.

— Мне надо идти, — наконец говорит он.

Я почти закончила резать овощи, картофель будет готов через пару минут. Так же и блины, яйца, вафли — все можно приготовить быстро.

— Думаю, завтрак будет лучшей идеей. — Я поворачиваюсь к нему, держа в руке нож. — Вафли? Блины? Яйца?

— У меня нет времени на завтрак.

— Тогда у меня нет времени наливать тебе кофе.

— Дрянь! — говорит он, и это звучит почти нежно.

— Заткнись! — отвечаю я, но лишь притворяюсь обиженной.

Нежность — это еще один шаг к чистой искренней страсти. Ладно, может, и нет, но я очень беспокоюсь, что Райан считает меня невероятной растяпой, я ведь такая беспомощная, когда дело касается охоты за демонами.

— Интересно, ты нечаянно что-то сделала или это повсюду? — задумчиво произносит Райан.

Я наливаю себе чашку кофе, он смотрит на меня и отбирает ее. Он пьет его без сливок. Обычно он не пьет черный кофе; когда он первый раз пришел в закусочную «У Салли» охранять Дверь, он бухнул в чашку столько сахару и сливок, что от кофе остался только запах. Но я делаю чертовски хороший кофе.

— Если повсюду — это плохо? — спрашиваю я.

Он моргает.

— Да, — отвечает он и продолжает пить мой кофе.

Я закатываю глаза:

— Если ты собираешься стоять тут и обвинять меня бог знает в чем, тебе придется съесть завтрак. Я собираюсь завтракать.

Иду к грилю. Надо было включить его заранее, но меня отвлек Райан, прожигавший пылающим взглядом дыру в моей шее.

О'кей, я склонна к мелодраме. Предъявите мне обвинение.

— В Бруклине есть еще Двери, — говорит он между глотками кофе. — Думаю, что ближайшая — в больнице Маймонидов, рядом со станцией Форт-Гамильтон.

— Постой-постой… Здесь поблизости есть еще одна Дверь? Ты за ней тоже присматриваешь?

Я в шоке, и не без причины. Следить за Дверью — это тяжелый труд. Райан почти никогда не уходит отсюда. Не могу представить, чтобы у него было время следить еще за одной Дверью. Или силы. Не говоря уже о… что ж, за те годы, пока эта Дверь была открыта, он никогда не упоминал о других Дверях.

Полагаю, я знала абстрактно, что они существуют, но я не осознавала, что в двадцати минутах отсюда есть еще одна.

— Нет. Ее охраняет Оуэн.

— Кто такой, черт побери, Оуэн?

— Охотник. — (Естественно, не раздатчик бесплатной еды. Я знаю их всех по именам.) — И пара-медик, — продолжает Райан. — Наркоманы его обожают.

Готова поспорить, что это потому, что все охотники — молодые охотники, во всяком случае, — сексуальны. Это моя новая теория. Она должна дать им естественную защиту от лишнего веса — нельзя быть толстым и сексуальным одновременно, я уверена.

О, может быть, он симпатичнее, чем Райан? И парамедики ведь не сопляки? Хороший вопрос. Пока я не выясню это, официально объявлю Райану отставку. Буду холодна, как индейка, детка.

— Тебе следует пригласить его сюда как-нибудь, — говорю я ему с совсем не подозрительной интонацией.

Райан внимательно смотрит на меня.

— Нет уж, — отказывается он. Проходит секунда, и он морщится над кофе. — Хотя не имеет значения. Пригласи его сама.

Сама?

— Сама? — спрашиваю я, потому что я не из тех, кто думает об одном, а говорит о другом.

Имею в виду, зачем ломать голову? Если я не спрошу, как люди смогут мне рассказать то, что я хочу знать? Это логично. Например, как сейчас. Райан кивает, хотя вид у него несчастливый.

— Я не знаю, что происходит. Лучше тебе держаться рядом со мной. — (Я думаю, не воскресить ли свои надежды.) — Я всегда смогу использовать тебя, чтобы отвлечь демона, если он появится, — добавляет он.

Я режу оставшиеся перцы с намного большей силой, чем действительно требуется. Чертовы перцы!

Я оставляю забегаловку заботам утренней смены. Я не заставляю их приходить заранее готовить, потому что я человек добрый, но полагаю, что раз я готовлю, то я не должна работать с утренней сменой, когда приходят все эти угрюмые неформалы выпить кофе и съесть блины перед работой. Обычно я возвращаюсь к себе поспать еще пару часов, перед тем как окончательно встать и принять дневную и вечернюю смены. Иногда я обслуживаю столики, иногда готовлю, иногда веду учетную книгу — делаю все, что надо сделать.

Но сегодня мне надо выйти с Райаном после пары часов сна. Даже не просто выйти.

— Нам придется ехать на автобусе? — ною я.

— Да, либо нам придется идти через весь Манхэттен, чтобы сесть на поезд и доехать до больницы.

— Я не хочу в больницу, — ворчу я.

Но на самом деле хочу, потому что я хочу познакомиться с этим неизвестным охотником. Я просто не хочу ехать на автобусе. Нью-йоркские автобусы ходят медленно, воняют, и там обычно нет мест. Плюс нам придется делать пересадку. Это значит, что придется долго ждать, вести неловкие разговоры с Райаном, и все потому, что Райан не может позвонить этому парню.

— Я позвонил ему, но он повесил трубку, — говорит Райан, пожимая плечами, когда мы стоим на солнце.

Я щурюсь, потому что не взяла солнечные очки. Райан, как обычно, надел стетсон и кожаный плащ. Он стоит, прислонившись к фонарному столбу. Я знаю, что у него при себе оружие, но его не видно. Что хорошо, думаю я, потому что не уверена, что у него есть разрешение. В Нью-Йорке надо иметь лицензию на ношение оружия? Я даже не знаю. Мы с Райаном на самом деле никогда не выходили вместе наружу, поэтому я не в курсе, надо ли мне приглядывать за копами или еще за кем-нибудь. Это серьезно отвлекает.

— Постой, — говорю я. — Почему? Ты идиот? Не сказал ему тайный пароль охотников или что-то в этом духе?

— Группировки, — отвечает Райан, как будто я должна была это знать.

— Послушай, — заявляю я, как мне кажется, абсолютно разумно. — Ты никогда мне ничего не рассказываешь. Откуда я могу знать то, что ты не говоришь? Черт!

Райан фыркает. Он должен изнемогать от жары в кожаной одежде, но выглядит чертовски круто, как будто его ничто не волнует. Он даже не потеет, но все равно надо было одеться по-другому — джинсы? — и я вижу, что из дюжины кондиционеров на улице течет вода. Райан лишь сдвигает чуть назад шляпу и говорит: