Сквозь века - Мирошник Ксения Викторовна

— Я не хотела пристыдить вас, мисс Хоггарт, или каким-то образом задеть, но вы забываете о собственной персоне и порою поступаете опрометчиво. Эти перемещения могут закрыть дверь туда, куда вам непременно стоило бы попасть. Они отнимают часть ваших сил, и восстанавливаетесь вы не так быстро, как хотелось бы, что снова и снова отдаляет вас от истины!

Мое сердце дрогнуло. Ее недовольство было продиктовано лишь заботой обо мне и искренним желанием помочь. Наверное, я никогда не смогу отблагодарить эту прекрасную женщину.

— Я больше не буду унижать вас нравоучениями, мисс Хоггарт, но я бы хотела быть уверена, что вы не забываете и о себе.

На миг глаза миссис Баррингтон увлажнились, но, чтобы скрыть это от меня, она зажмурилась и элегантным жестом потерла глаза, будто от усталости. Я спрятала улыбку, коснувшись пальцами губ, а хозяйка пансиона спросила:

— А теперь скажите мне, кого именно вы видели?

— Окарта.

— Но девочки говорили о темном маге?! — изумилась хозяйка. — Окарт был светлейшим из нас! Он создал магистиум, помогал таким, как наши девочки, еще тогда, когда маги не были обласканы вниманием короны! Его светлым делам нет счета!

Миссис Баррингтон говорила горячо, самозабвенно, словно мои слова причинили ей боль.

— Мы все были удивлены, но видели своими глазами, что Окарт творил темную магию, — сказала я.

— Возможно, это какое-то недоразумение и вы с девочками что-то не так поняли, — продолжила взволнованно защищать мага миссис Баррингтон.

Я не стала настаивать и давить на нее. Эта женщина не очень хорошо принимала перемены, а то, что я сказала, могло перевернуть ее мир с ног на голову. Мне, в сущности, все равно, ведь Окарт умер много лет назад, но для хозяйки пансиона это было важно, и я не захотела расстраивать ее еще больше, поэтому сменила тему.

— Нет ли писем для отправки? — изо всех сил изображая безразличие, спросила я.

— Опять увиливаете от ужина? — лукаво прищурившись, поинтересовалась женщина.

Слава богу, она, словно ребенок, быстро переключалась с эмоции на эмоцию. Иногда мне казалось, что миссис Баррингтон видит меня насквозь, но я не возражала. Значит, в моей жизни есть хоть один человек, кто знает меня достаточно хорошо, чтобы заботиться и, возможно, даже любить. Женщина поднялась и протянула мне несколько писем, среди которых, по обыкновению, были адресованные сестрам, жившим в столице.

— Я бы советовала вам идти утром, поскольку уже стемнело, но вы ведь не послушаетесь, верно?

Я взяла письма и улыбнулась, довольная тем, что есть повод выйти из пансиона и подышать воздухом перед сном. До города идти всего ничего, каких-то пятнадцать-двадцать минут. Обычно нашу почту забирал почтальон, но иногда я решалась выйти в город, чтобы не чувствовать себя полной затворницей. Стоило поторопиться, пока почтовое отделение не закрылось.

В своей небольшой, но довольно уютной комнате я надела шляпку, поправила юбку и рукава блузы, пригладила узкий кружевной воротник, застегнутый прямо под подбородком, и сменила туфли на ботинки со шнуровкой. Я успела застать неудобные, на мой взгляд, турнюры и сейчас радовалась, что дожила до современной простоты линий. Глядя в прошлое, наслаждалась тем, как теперь выглядит женское платье: узкое в талии, слегка облегающее бедра и расширяющееся книзу. Женский силуэт стал гораздо изящнее в последние годы. От корсетов тоже постепенно отказывались, но я еще не осмелела до такой степени, не решаясь расстаться с хоть и некомфортным, но привычным предметом одежды.

Оглядев себя в зеркале, я снова почувствовала горечь и одиночество. Странное чувство, когда тебя окружает такое количество людей. На вид мне около двадцати пяти лет, и я была весьма недурна собой: медные волосы уложены в простую, но элегантную прическу, серо-зеленые глаза, обрамленные густыми ресницами, аккуратный, чуть заостренный носик и чувственные, немного полноватые губы. Не скрою, что мое отражение в зеркале мне нравилось, но я не считала внешнюю красоту определяющей.

На улице плотнее закуталась в пальто, поскольку поднялся ветер и погода делалась пасмурной. С тоской взглянув в темное небо, я порадовалась, что захватила зонтик. Дорога через лес никогда не пугала меня, за годы, прожитые в пансионе, я успела изучить его окрестности не хуже местного лесничего мистера Эртона.

Я вышла из почтового отделения за десять минут до его закрытия. Любезный мистер Фейн учтиво предложил проводить меня, но я благодарно отказалась, желая заглянуть в кофейню неподалеку, чтобы не остаться голодной на ночь глядя. В городе я появлялась редко и чаще всего под вечер, поэтому здесь меня мало кто знал.

Угостившись ароматным мятным чаем и яблочным пирогом, я вышла из кофейни и решила поторопиться, потому что чувствовала приближение грозы. Ее запах уже витал в воздухе. Я прошла знакомыми переулками и оказалась между двумя ювелирными лавками, расположенными друг против друга.

Внезапно из-за угла выскочили двое, а за спиной у них послышались выстрелы. Я вздрогнула от неожиданности и издала звук, похожий на писк. Один из мужчин заметил меня и оттолкнул в сторону, я ударилась о стену, но устояла на ногах. Незнакомцы вновь бросились бежать, но я уже успела хорошо рассмотреть обоих в свете уличного фонаря. В тот миг мне показалось, что от смерти меня спасли лишь очередные выстрелы. Один из убегавших оступился, повалился на асфальт и что-то выронил. Его друг подхватил мужчину за локоть и потащил за собой, оставив сверток там, где он упал.

Через мгновение мимо меня пронеслись полицейские, но преступники свернули за угол и оттуда начали стрелять. Я снова взвизгнула, когда чья-то крепкая рука больно схватила меня за плечо. Меня бесцеремонно отодвинули за спину и вынудили присесть на корточки. От страха и скорости происходящего я растерялась, схватилась за одежду человека, прикрывшего меня собой и съежилась. Мужчина тоже отстреливался и тихо ругался сквозь зубы.

Он высунул голову, и пуля снесла с его головы шляпу. Мое сердце колотилось от ужаса, в ушах появился ровный гул, в висках стучало. На миг все затихло, и я подняла голову. Мой защитник осторожно выглянул, и вновь раздался выстрел. Не думая о том, что делаю, я вскинула руку и рефлекторно создала щит, в который мгновенно врезалась пуля, прямо перед лицом мужчины. Теперь все стихло окончательно. Выждав еще немного, полицейские вышли из укрытий и бросились за преступниками. Мой спаситель остался рядом. Мужчина развернулся ко мне, помог подняться на ноги и впился придирчивым взглядом в мое лицо. Изучив его, он осмотрел мою одежду, очевидно решая, из какого я сословия и как следует говорить со мной.

— Вы маг? — серьезно спросил он, делая шаг вперед, чтобы оказаться в свете фонаря.

Теперь и я могла рассмотреть его. Мужчина выглядел примерно лет на тридцать, хотя я никогда не отличалась умением безошибочно определять возраст. Он был высоким, довольно хорошо сложенным, с широкими плечами и, как я уже успела убедиться, крепкой спиной. Темные волосы, по-современному коротко остриженные. Если свет фонаря не обманывал меня, то глаза у мужчины были серыми, цепкими и внимательными, и то, как именно они сейчас смотрели на меня, ужасно смущало. Широкий подбородок с маленькой, почти незаметной ямочкой и такие же широкие скулы. Ровный, совсем чуть-чуть широковатый нос. Смотреть на него было приятно, не более. Перестав разглядывать, я немного отступила, не желая отвечать на вопрос.

— Я инспектор Аддерли, а как ваше имя?

Мне совсем не хотелось продолжать этот разговор, но полицейские бывают очень настойчивыми, и этот факт ничего хорошего не предвещал.

Меня зовут Аделаида Хоггарт, и двадцать пять лет назад мое замороженное тело нашли в леднике Кромсворт недалеко от северных границ Аврии. Как только лед растаял, я распахнула глаза и с того самого дня не постарела ни на день. Я не помнила, откуда я, как попала в ледник и даже как меня зовут. Имя Аделаида Хоггарт я придумала сама, после того как сбежала от придворных магов, желающих изучить мой феномен. Совершенно случайно оказалась в Вичпорте, где постучалась в двери тогда еще молодой хозяйки пансиона. Она приняла меня и сохранила тайну по сей день. Не скажу, что я скрывалась с особой тщательностью, но и лишнего внимания старалась не привлекать. Знакомство с полицией могло нарушить мой покой окончательно и бесповоротно.