Корпорация Хэллоуин. Ваши кошмары - наша работа (СИ) - Чернышова Алиса

Некоторые, умные и осторожные, отказываются на втором этапе. Большинство заключают сделку: избавление от кошмара и сиюминутная выгода перевешивает возможность эфемерных будущих неприятностей. В любом случае, это их выбор… но я всё равно не люблю эту работу. И уйду с неё сразу, как только появится возможность…

Но не сейчас.

Вздохнув, я повела плечами и решительно шагнула в следующий кошмар.  

— Доброй ночи! Хотите ли вы получить энергию на свои покупки прямо сейчас? Вам не придётся расставаться с чем-то…

Я запнулась. Причина банальна: слова стандартного текста, заученные назубок, внезапно напрочь вылетели у меня из головы.

— О, ну надо же, — старичок, распивающий кофе на краю крыши, повернулся ко мне, — какая милая у меня нынче подобралась компания! Вы решили присоединиться ко мне? Давайте, этот сон довольно красив! Присаживайтесь, у меня в джезве всегда найдётся порция хорошего кофе. Вы какой предпочитаете?

Я мысленно обругала весьма нехорошими словами отдел сонных коммуникаций. Опять включили в список потенциальных клиентов могущественного сновидца! А мне теперь отдувайся за их идиотизм... 

— Пожалуйста, извините за вторжение. Я пришла к вам по ошибке…

— Вы ко мне пришли. Почему бы на этом не закончить? И, признаюсь я вам, это не так просто — навестить меня во сне. Вы некоторым образом счастливица, так что я не отпущу вас никуда без кофе. 

Вот же кусачие тыквы! Кажется, я попала.

— Извините, я спешу…

— Ну вот, и вы спешите, — он сердито покачал головой. — Значит, вы отлично вписываетесь в мой кошмар! Только посмотрите на этот город, моя девочка. Там все спешат! Разве это не ужасно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я поняла, что так просто не отделаюсь, и послушно присела рядом с полненьким добродушным дедушкой. Интересно, как он выглядит в реальной жизни? Мой собеседник явно мастер сновидений, так что в реале он может оказаться хоть девочкой-подростком. А то и вообще не человеком. 

В чём-то, кстати, мой несостоявшийся клиент не солгал: вид на Город с этой крыши открывался преотличный. Внизу мелькали фары машин, тени мётел, огоньки гравиплатформ. А ещё в воздухе носились непонятные разноцветные нити, не пугающие, а даже очень красивые, и это было…

— Извините, но почему этот сон стал вашим кошмаром? — не вытерпев, спросила я. — Дело не моё, но всё же…

— Ах, моя девочка, — вздохнул старичок. — Каким вы находите этот Город?

Вот так вопрос.

— Красивым? Величественным? Современным? Я очень люблю его, вообще-то.

— Ох, это да. Город красив, разве нет? И обычно любоваться им — моё наивысшее наслаждение. Я понимаю, почему брат так дорожит им. И всё же… Иногда мне становится грустно и немного страшно, когда я смотрю с этой крыши. И тогда мой сон превращается в кошмар. 

— Но что вас пугает?

Старичок вздохнул.

— Не сочтите это бормотанием старого усталого человека, но там, внизу, всё происходит так быстро… Нынче время — деньги, сны — деньги, мечты — деньги… Всё сводится к одному. Разве это верно?

Ну да, всё понятно. Он из тех, кому раньше трава была зеленее. 

— Это всё — прогресс, знаете ли. Жизнь становится быстрее с каждым днём, но это к лучшему. Мы можем жить лучше теперь, как и люди на Земле. У нас здесь не пустая долина для проклятых, где мучились души, неспособные пройти дальше, но — настоящий, довольно безопасный мир, в котором можно просто жить. Мы научились бороться с прорывами, злыми духами, воплощёнными кошмарами и голодными наваждениями. Служба проклятий снимает рано или поздно почти любое проклятье, так что большинство умерших спокойно уплывают на пароме туда, на другой берег. И их родные знают, что с ними всё будет в порядке. Разве это не счастливая жизнь?   

— Несомненно. Но успевают ли люди нашего времени насладиться счастьем, что свалилось им на голову? Вот вы. Вы наслаждаетесь этой жизнью?

Спросил, однако… И ведь не соврёшь мастеру-сновидцу — в его же собственном сне.

— Ну… по правде, сейчас скорее нет, — признала я честно. — Но я делаю всё, чтобы заработать на своё счастье. Потом, когда я закончу академию…

— А вы так уверены, что у вас будет потом? Клинок смерти холоден и неумолим, он остановит сердце в положенный срок. Но откуда вам знать, какой срок положен?

Я вздрогнула, будто наяву вновь почувствовав, как пронзает грудь сияющая сталь из сна. Вот ведь напомнил! Странный разговор, странный колдун… Впрочем, все могущественные одарённые слегка со странностями. Тут ничего нового. 

— Никто не может быть уверен, конечно. Я понятия не имею, сколько мне предназначено. Но суть жизни в том, что ничего нельзя добиться просто так: это — эффект ступеней. Это как лестница, понимаете? И тем, кто, как я, поднимается с самого низа, нужно стараться в два раза сильнее…

— Несомненно, несомненно! — улыбнулся старичок добродушно. — Но вы точно уверены, милое создание, что у этой лестницы есть финал, что она может кончиться — по эту сторону реки? Я вот не был бы так убеждён. На смену одним непокорённым высотам приходят другие, мелкие потребности сменяются большими, и так уж получается, что карабкаться вверх можно бесконечно. Всё, что качественно меняется на более высоких ступенях, это боязнь упасть. Чем вы выше, тем она сильнее, увы… 

Я передёрнула плечами. Этот разговор начал меня злить.

— И что же вы предлагаете? Сесть на берегу и покорно дожидаться парома?

— Нет, разумеется! Как вам в голову могло прийти такое? Я говорю только, что вы больны той самой болезнью, что так свойственна жителям этого быстрого, вечно спешащего Города: вы откладываете счастье на потом. Думаете, это верный подход?

— Думаю, у меня не так уж много других вариантов, — ответила я сухо. 

Старичок покачал головой.

— Вы рассуждаете, как любая белка, застрявшая в колесе. Вам кажется, что выхода нет, но на самом деле, как и в большинстве случаев, это совсем не так… Запомните, милое дитя: если вы куда-то очень спешите, но постоянно не успеваете — значит, самое время остановиться. 

Я отвернулась и посмотрела на раскинувшийся внизу Город. 

Я люблю эти улицы, пейзажи, стиль жизни. Но правда в том, что этот Город не терпит и безжалостно пережёвывает тех, кто останавливается. 

— Именно это так пугает вас в нынешней жизни? Темп?

— Он тоже. А ещё, возможно, тот факт, что всё здесь стало товаром. Даже сновидения и искусство упрощены, чтобы подогнать их под массового, постоянно спешащего — как там нынче принято говорить об окружающих? — потребителя. 

Я покачала головой.

— Думаю, вы и вправду стары, раз вам видится в этом что-то странное. 

Он расхохотался:

— Верно, милое дитя! Сказал же вам: просто бормотание старого человека, ничего больше. Но должен признать, мне понравился этот разговор. Мне всегда доставляло удовольствие общение с юными талантливыми созданиями… Так позвольте же узнать: какой кофе вы обычно пьёте?   

Я вздохнула.

— Послушайте, уже за этот разговор, что случился тут у нас с вами, меня наверняка оштрафуют. Я хотела бы остаться, но не могу себе этого позволить. Потому, пожалуйста, просто скажите “изыди” три раза, чтобы я могла…

Он снова рассмеялся.

— Ах, дитя, ваша наивность так очаровательна! Неужели вы всерьёз думаете, что, вздумай я прогнать вас, мне правда понадобились бы какие-то там слова? Не смешите. И не волнуйтесь так сильно: я ускорил время в рамках этого сновидения. По меркам ваших примитивных сонных артефактов, не прошло даже секунды.

Ого. Нет, ого. 

А ведь управлять таким образом временем во сне — это вам не шутки юмора. Я, похоже, нарвалась на самого настоящего Мастера… Но как, как он мог попасть в базу?!

— Так что насчёт кофе? Каким вы обычно его пьёте?

— Ну…

— Ах нет, без слов — слова не играют роли, когда доходит до кофе. Просто вспомните вкус!