Колесо Судьбы (СИ) - Рудианова Анна

Пока я мучительно вспоминала полный титул императора, и пыталась понять, ко мне ли обращен вопрос, что такое хокку и можно ли сказать, что написала его я своей рукой сейчас, а вот придумала женщина из будущего, отец взял инициативу на себя:

– Великий правящий император, Амай много читает, может быть, пара неизвестных…

– Я сама, – шепнула папочке.

– …Неизвестных поэтов надоумили ее написать этот стих, в честь ее любимой деревянной куклы, – глаза отца выразительно предупредили, что дома меня прибьют. Тут запрещено самостоятельное творчество? Головы моим нарисованным человечкам поотрубают?

Император почему-то не обрадовался и недоверчиво перевел взгляд с меня на белобородого старика.

Старец сложил руки с длинными тонкими пальцами лодочкой и выдал:

– Великий правящий император, я не знаю поэта, которому принадлежит данный стих. Да и размер нарушен в нем. Но, если отец не врет, и девочка сама его написала, в будущем ей уготована судьба ученого. Есть в ней потенциал, – в его устах слово «потенциал» звучало как «мясо для экспериментов». Мне сразу захотелось домой. И чего я тут развыпендривалась? Хоть бы не сожгли! – А как ты докажешь, что она сама написала стих?

Ух, бороденка твоя козлиная, а как докажешь, что не накладная?

–Сэджу-сенсей, вы не найдете этот стих в свитках, – не растерялся отец, – она еще может что-нибудь сочинить.

Могу! Очень могу! Из матерного! Хотите?

–Прочитай еще, – опять соизволил император.

И как не хотелось послать слушателей, я глубоко вздохнула, успокоилась, вспомнила несколько хокку. Даже смогла бы их написать. Набрала побольше воздуха и с выражением, достойным МХАТа, продекламировала:

Яркая луна.

У пруда всю ночь напролет

Брожу любуясь.

И две красных точки на моих губах растянулись в блаженной улыбке. Это вам не поэму о «Руслане и Людмиле» наизусть помнить. Хотя я и это могла. Как бы у них бороденки задергались, расскажи я всю историю про Черномора. Или «Евгения Онегина»? Но эту знала только частично.

– Это Басё-сан! – закричал мальчик рядом с императором. – Никакая она не гениальная! И буквы пишет еще хуже меня. Сравнивать меня с ней … – этого слова я не знала. Но прозвучало очень обидно. Мальчишка раскраснелся, сжал кулаки и даже привстал.

Лицо великого императора перекосило гневом. Грядет великое наказание.

«Куда ж я лезу!» – мелькнуло в голове. И решила поступить как настоящая женщина: я разрыдалась.

Много слез и соплей, «хочу к маме» в перерывах между всхлипами и красноречивое заламывание рук.

Это тут же остановило завистливого мальчику и озадачило императора, который быстренько махнул отцу рукой.

– Разрешаю удалиться! И покажите вашу девочку врачу, уж больно резко она реагирует на мнение знающих людей.

– Переволновалась, наверное. Простите, великий правящий император. Истинного пути.

И мы, постоянно кланяясь, утопали прочь с глаз правящего семейства. Я старалась плакать погромче, даже за воротами. Быстрым шагом мы шли к дому. Пешком, повозки не было. Через некоторое время отец сказал:

– Можешь уже прекратить истерику. Никто не слышит, – он-то прекрасно знал, что я не плачу никогда. – Прости, дочка, моя вина.

Но я вовсю глазела на прохожих, повозки и лошадей. И забыть забыла про бородатых приставал и мелких нытиков.

Люди были одеты в кимоно, некоторые в широкие штаны и объемные рубахи, подпоясанные под грудью. Цвета одежд были разнообразные, но не яркие. У мужчин – однотонные: синие или голубые. У женщин – с красивыми цветочными рисунками. У девушек голову покрывала ткань.

Люди двигались медленно, плавно, не разговаривали.

Общий вид улицы получался довольно странным.

«Красиво и неторопливо».

Превышали скорость движения только мы с отцом. Мы убегали от повышенного внимания небожителей.

***

Позже мама объяснила, что произошло.

Мой отец был руководителем охраны в императорском дворце. Жил он в резиденции императора, периодически выбираясь домой, чтобы навестить молодую жену и дочь.

А парень, что обучал меня – был одним из учеников мудрейшего хранителя знаний императорского дворца: Сэджу–сенсея. Мононобе Ватару согласился на эксперимент – ради интереса, обычно детей начинали обучать письму лет в десять. Уж больно отец хорошо рассказывал обо мне.

Ватару часто восхищался моими успехами во дворце, и однажды эти восхищения долетели до его учителя. А оттуда и до императора.

У императора же был наследник – как раз постигающий азы правописания. Тот самый пацан лет десяти. А тут какая-то мелкая обогнала наследника в развитии. Непорядок!

Отец тут же стал отнекиваться. Но его уже поймали на слове. И поспорил отец с главным мудрецом на ведро персиков, что я им стихи нарисую.

Папа ведро выбрал большое, так что персиками мы наслаждались целую неделю. А мама заставила сходить в храм и три раза поклониться Будде. Благословение еще никому не помешало.

Центр связи с всевышним стоял недалеко от нашего дома, прямо на территории императорского сада. Разноцветная крыша его выгибалась и блестела свежей краской, столбы входа были украшены разноцветными лентами, а внутри пахло благовониями. Большая статуя Будды занимала почти все помещение, смотрела ласково и понимающе.

Каждый раз кланяясь ей, я благодарила: «Спасибо за второй шанс».

***

Пояснение:

Будда (санскр. बुद्ध, буквально – «пробудившийся», «просветлённый») в буддизме – титул существа, обретшего «состояние духовного совершенствования» имя Будды Шакьямуни, либо имя одного из бесчисленных существ, достигших просветления.

А на следующий день Хранитель знаний, тот что Черномору подражал бородой, прислал к нам своего доверенного врача.

Дядька в белоснежной одежде и пенсне на веревочке поцокал на мое горло, послушал пульс. Но остался совершенно доволен самочувствием пациентки.

Несмотря на мое провальное выступление, вчерашняя встреча произвела впечатление на Великого императора и мудреца.

Мне была оказана небывалая честь – посетить обед его императорского величества на следующей неделе. Ну и с отцом и матерью позволили захватить.

Ох, уж как мама радовалась! Почти всю неделю она посвятила моему обучению манерам за столом и в общении. Кажется, она меня уже женила на императорском сынке. Хорошо, что ели тут палочками, и запоминать пять пар вилок не пришлось.

В этот раз Шизука наряжала меня два часа. А отец доверенного доктора пригласил за день до «приема», который подтвердил, что с моим самочувствием все в порядке.

Попали во дворец через те же боковые ворота. А вот приняли нас в дворцовом зале. Небольшом, украшенном живыми цветами.

Кроме нашей семьи на обеде присутствовали: мудрец – учитель моего наставника, сам Ватару, второй принц – Фудзивара Кейджи, его матушка, две дочери императора, Великий император и его матушка, великая мать–императрица Хидэёси Муросаки. Старший сын обед прогуливал.

Моя семья встала на колени и с поклоном поприветствовала правящую чету.

На правах сегодняшних скоморохов нас усадили слева от императора.

Сам правитель с женой развалились на возвышении за отдельным столом. Справа от них за двумя столами сидели дети с няньками.

Император кивнул и милостиво сказал: «Угощайтесь».

Тут же три служанки вылетели с мисками риса, заваленными красивейшими морепродуктами. Были и осьминоги, и мидии, и крабы. Я чуть не прослезились от радости. Дома мы в основном рыбу костлявую или курицу ели.

Каждому преподнесли мисочку с вишневой водой – омыть руки. И только после этого началась трапеза. Мы все принялись за еду. Все, кроме Ватару. Парень мучал палочками несчастные деликатесы и смотрел в стол. Он напоминал провинившегося шкодника. У моего наставника были темные прямые волосы, стриженные под горшок, прическа лицо Ватару не портила. Скорее наоборот: глаза из-под прямой челки казались очень выразительными. Почти черными. Припухлые губы раскраснелись от постоянного прикусывания, острый подбородок привлекал гладкостью. Кажется, я начала привыкать к внешности местных жителей.