Лидия. Головная боль академии - Натали Лавру

— Лия… — Ромери, морщась и потирая побитые места, виновато уставился на меня. — Мне тоже надо с тобой поговорить.

— Не сейчас. Мы с Катариной идём завтракать. Как-нибудь потом.

— Можно я провожу?

— Шлюх своих провожай. И чтобы я больше не видела тебя возле нашей комнаты! А то ещё принесёшь нам под дверь какую-нибудь венерическую заразу. Так что сгинь! — я вернулась к себе и бесцеремонно захлопнула перед его носом дверь. Вот так.

Я прижалась спиной к стене и глубоко вздохнула.

— Ты ведь не собираешься его прощать? — спросила Катарина, видимо, обнаружив на моём лице волнение.

— Ха! Богиня простит. А я — ни за что!

— Ох, Лия, что будет-то… — взволнованно простонала Кэт, подозревая, что сегодняшнее столпотворение под нашей дверью — это только начало.

Как же она оказалась права…

* * *

За обедом к нам подсел Дэниэл де Мортенсон, мой самый крупный заказчик и спонсор творимого мной безобразия.

— Привет, дамы, — он сел рядом, не поинтересовавшись, можно ли. — Лия, в пятницу будет вечеринка в честь начала второго семестра. Ты как? В деле?

Я кивнула.

— Ты заранее скажи, сколько порций надо. И аванс.

— Сотня склянок. Как в прошлый раз, — похвастался белозубой улыбкой он.

Мне в руку под столом вложили десять злотней. Невообразимо огромная сумма для адептки из простонародья. Я пересчитала и больно ткнула Дэна локтем.

— Что? — сунула ему монеты обратно. — Забирай обратно свои жалкие грошики! Я ещё до каникул предупредила тебя, что поднимаю цену!

— Я предлагаю тебе хорошие деньги, — напрягся Дэниэл.

— Тогда ищи другого зельевара, потому что мне это не выгодно, — злобно зашипела я ему на ухо, при этом умудряясь благожелательно улыбаться.

Со стороны мы смотрелись, как мило воркующие голубки. Ну, не дураки же мы, в самом деле, на всю столовую показывать, что ведём деловые переговоры. Бизнес в стенах академии под запретом, а мы его грубо нарушаем.

Спину мне тяжёлым взглядом прожигал разнесчастный Ромери, который ещё не догадывается, какой «сюрприз» я для него готовлю.

В этот момент Дэниэл почуял, что я не блефую и за прежнюю плату работать отказываюсь. Подумал-подумал. Жадненько сжал губы и… озолотил мою рученьку пятнадцатью монетами. Ещё столько же я получу в день передачи товара заказчику.

Вот так-то! Кто бы сомневался.

— Безумно приятно с тобой работать, Лия, — гипнотизирующе сверкнул зубами Дэн и стрельнул в меня потемневшими глазами. — Уверен, с тобой так же приятно иметь дело в остальном.

«Ух ты ж бли-и-ин!» — выругалась я про себя.

— Я бы на твоём месте не была так уверена, — не повелась я на томный взгляд и комплимент. — Бесплатного личного зельевара в моём лице тебе не видать.

Дэниэл рассмеялся.

— Я не настолько мелочен, — ой ли! Ну, заливай-заливай! — А если я начну всерьёз ухаживать за тобой, что ты мне ответишь?

— Отвечу: отвали, — фыркнула я.

— Что, де Кальди был настолько хорош? Или после него все парни кажутся тебе козлами?

— О, нет, всё куда проще: это моя личная жизнь, и я САМА выбираю, кого подпустить к себе, а кого нет. Твоя скупердяйская душонка сгодится разве что для бизнес-партнёрства.

Ха! Дэн и для своей девушки зажилит деньги на подарок, купит что подешевле. Жмот.

— Вот поэтому де Кальди и пошёл по бабам, потому что с тобой-недотрогой, можно покрыться плесенью, — интимно-нежным голосом шепнул мне на ухо Дэн.

— Можешь составить ему компанию, — промурлыкала я в ответ.

Вот ведь гад! Ну, появись у тебя конкурент, тотчас же переметнусь к нему! Будешь знать, как перемывать мне косточки!

Весь день, начиная с завтрака, ко мне, как на огонёк, слетались ухажёры и те клиенты, которые приобретают зелья поштучно, лично для себя.

Глазки строили все. Ибо все стали свидетелями нашего с Ромери разрыва. Я даже подумала, а не устроить ли мне конкурс на самый тупой подкат?

Тут я оценила всю прелесть любовных отношений. Ну, то есть, когда все знают, что у меня есть парень, и не уламывают пойти на свиданку.

— Это уже ни в какие ворота! — возмущалась я за ужином, злобно хлебая ложкой суп. — Мне нужен новый парень! Срочно!

Кэт потрясённо захлопала глазами.

— Но как же ты? Без любви?

— Почему же без любви! Есть у меня бо-о-ольшая такая, прямо-таки преогромная любовь… к себе! И она требует, чтобы ей дали противокобелиную ширму. Ибо как я в таком балагане работать буду?

Лидия

Свои бесстыжие незаконные эксперименты я проводила в лаборатории, в которой вечерами после факультативов никого не было. Ну, или почти никого.

Зелёный свет на мои бесчинства дала всё та же профессор Талиса де Грасс.

А ещё меня, первокурсницу, которая пока не прошла распределение по факультетам, прикрывали старшекурсники-зельевары. В благодарность я одаривала их продуктами своей работы и тестировала на них новинки. Мне очень льстило, что желающих испытать на себе моё варево всегда было предостаточно, и я даже выбирала счастливчиков по считалочке: «Шишел-мышел…»

А сегодня, несмотря на назойливых кавалеров, на меня снизошло озарение, и я тут же поделилась им с Катариной:

— Основная проблема зелий в том, что они невкусные, и пьют их либо добровольно, либо обманом, либо насильно.

— Ну… да… — не поняла, к чему я клоню, подруга.

— А если мне, к примеру, нужно тайно споить кому-то зелье, которое он пить не станет, то как мне быть?

— Как? — глаза Кэт широко распахнулись. Она уже знала, что я сейчас выдам что-то либо гениальное, либо максимально дурацкое.

— Я придумала сделать концентрированное зелье, чтобы его не пришлось пить!

Кэт скептически сжала губы и выдала:

— Но ведь таблетки уже давно придуманы…

— А у меня будут пластинки! Которые… (запомни этот исторический момент!) мгновенно въедаются в кожу! — торжественно припечатала я и замолчала, любуясь, как у моей подруги сначала отпадает челюсть, а потом азартно загораются глаза.

Вот что творит жажда мести! Какие революционные мысли порождает в моём мозгу!

Всё гениальное просто: для лучшей въедаемости зелья в кожу мы используем сывороточный порошок, который применяют в медицине, добавляя его в мази. Из зелья я выпарю влагу, сделав его густым. Затем гущу смешаю с сывороточным порошком, ровным слоем раскатаю массу по вощёной бумаге и сверну в трубочку. Высохшую пластинку разрежу на одинаковые кусочки — и вуаля!

— Это произведёт настоящий фурор! — поддержала моё ликование Кэт.

И тут я резко посерьёзнела.

— Не произведёт.

— Почему? — удивилась она, а