Украс(т)ь фэйри, если сможешь - Аллу Сант

Что стало главной причиной такого решения?

Наверное, его признание про попытку одурманить меня.

Именно это отрезвило и заставило принять тот факт, что как бы мне не нравился Никавер, мы с ним навсегда останемся разными. Как собака и кошка. Могут ли они уживаться вместе? Вполне!

Они могут мирно сосуществовать, наверняка, даже при определенных обстоятельствах вполне успешно кооперировать, вот только у них никогда не сможет быть, например, котят или щенят, хотя кем они были бы в таком случае? Конятами или щетятами?

Фу, лезет бред всякий в голову!

Никогда не считала себя расисткой, но тут я должна была признать, что в нашем случае смешать и как следует взболтать не получится.

Жаль только, что от этого осознания мой глупое сердце все равно с завидным упорством противно ныло.

Именно поэтому я постаралась как можно быстрее свернуть эти прекрасные картины будущего и перейти к делу. Я, подивившись тому, что батарейка моего мобильного до сих пор жива, села рядом с Никавером и, стараясь усиленно игнорировать жар идущий от его тела, сделала заказ в нашем интернет-магазине, указав при этом себя как продавца. Жирный такой заказ. Можно было даже себя поздравить, потому что этим заказом я себе оплатила коммуналку до конца года, хотя по сути необходимости в этом после перевода мне денег не было. Но что делать! Привычка, она привычка.

Я также заказала несколько сухих духов и флаконов. На всякий случай, хотя от одной мысли о том, что кому-то может прийти в голову это глотать меня передергивало.

Пришлось напомнить себе, что я просто жалкая человечка и не моя задача судить бессмертных.

Хотите жрать мыло и запивать его туалетной водой? Пожалуйста! Любой каприз за ваши деньги.

— Это все так дешево! — удивился Никавер, а я подумала про себя, что Димирус, наверняка, так накручивает цены, что ни одному спекулянту времен НЕПа и в мечтах не снилось.

Но тем не менее дело было сделано. Заказ оформлен. Доставка прибудет через два дня. А значит, отсчет моего времени в этом мире начался.

Никавер

Что-то изменилось в Анне с того момента, когда я надел на нее второй браслет и, к моему изумлению, мне это не нравилось.

И я сейчас совсем не про браслет, а про чувство. Анна была словно натянутая струна, которая должна вот-вот лопнуть и это странное внутреннее напряжение, которое я чувствовал в ней, не пропадало и не слабело ни на секунду. Сначала я подумал, о том, что это, вполне возможно, связано с предстоящим походом к Димирусу, но я не чувствовал при этом в ней страха, скорее какую-то совершенно необъяснимую мне собранность. Готовность.

Надо отметить, что я сделал, все на, что только был способен для того, чтобы отвлечь Анну, у нее появились самые лучшие наряды, которые только можно было достать за магию. Некоторым, уверен, позавидовала бы даже Лунь. Однако Анна оставалась прохладной. Нехолодной, а именно слегка отстраненной, словно все эти романтические ужины, тряпки, прогулки по садам и прочее происходили и не с ней вовсе. Это тревожило меня не на шутку, и не только потому, что я получал от нее меньше магии, чем до этого. Даже на то, чем сейчас делилась Анна, целый холм жил спокойно, я с легкостью отдавал излишки, своего непомерно возросшего магического ресурса, даже на мгновение не сомневаясь в том, что я уже точно переплюнул Лунь.

Впрочем, королева не возражала, или, по крайней мере, не проявляла никакого признака недовольства.

Меня тревожило, что такая выработка магии могла плохо сказаться на здоровье Анны. Раз за разом я прокручивал в голове разговор, который произошел между мной и Лунь той ночью. Раз за разом я внимательно вглядывался в лицо Анны, для того чтобы углядеть на нем хотя бы тень усталости и утомления и тут же отправить ее отдыхать. Я трепетно прислушивался к ее дыханию, когда она спала и мое сердце замирало от ужаса, когда она на секунду задерживалась, для того чтобы потом сделать глубокий выдох, полный какого-то невнятного облегчения.

Я окружил ее такой заботой и вниманием, которая и не снилась не то что человечке, но даже фэйри.

— Ты носишься со мной как со списанной торбой! — насмешливо заметила девушка, когда мы начали собираться к Димирусу.

— Я не знаю, что такое списанная торба, — заметил я спокойно, — но уверен, что это нечто важное и достойное заботы, как и ты!

Анна лишь только нервно хмыкнула в ответ.

— Ты переживаешь насчет Димируса? — поинтересовался я осторожно.

— Не только о нем, — ровно заметила она, а я уже открыл было рот для того, чтобы поинтересоваться, о чем еще ей стоит тревожиться, как меня осенило. Она будет так близко к своему миру. Не хочет ли она просто сбежать?

По сердцу словно резануло огнем, но я не мог не признать, что в каком-то смысле это не только имело бы смысл, но и было бы правильным решением для Анны. Этот мир далеко не самый дружелюбный, а она является слишком лакомым кусочком, для того чтобы хоть кто-то когда-нибудь решил оставить ее в покое. И если со мной что-то произойдет…

На секунду я представил, что будет, если она окажется игрушкой Борнира и в глазах у меня потемнело, но мне быстро удалось справиться с нахлынувшими на меня чувствами, и я только предложил Анне свою руку, для того чтобы она могла на нее опереться.

— Ну что пойдем? — поинтересовался я, а она только коротко кивнула в ответ.

Анна

Все последние дни Никавер окружил меня такой заботой, что она буквально душила, но у меня просто не хватало совести потребовать у него прекратить, хотя иногда и подмывало. Мне было откровенно неудобно от того, как он ко мне относился, хотя если бы то же самое произошло со мной на земле, я была бы вне себя от счастья. Но сейчас, когда я твердо решила покинуть этот мир, такое поведение казалось мне излишним. Из-за него по моим венам тонким и противным ручейком растекалось чувство вины.

Но разве имела я права отбирать у Никавера последние дни вместе? Я кинула не него взгляд из-под ресниц. Он выглядел таким счастливым!

Вина снова подняла голову, но я быстро подавила это мерзкое чувство, напомнив самой себе, что история про Ромео и Джульетту красива только в книжке, а в настоящей жизни помирать ради кого-то не романтично и не притягательно, по крайней мере, если ты точно