Королева и изгнанник (СИ) - Светлана Геннадьевна Ермакова

Шакал и Мутный не ожидали никакого суда, тем более открытого для прессы, и заволновались.

– Значит, вы считаете, что вправе испытать то же наказание, которому был в своё время подвергнут Зигфрид Дадиани? – спросил король, выглядевший строго и значительно, сидя на своём возвышении.

Подсудимые переглянулись и Шакал-Гецов ответил:

– Да, вон он какой красивый теперь сидит в зале, молодой и вольный. Мы тоже так хотим, так будет по-справедливости.

– Хорошо. Тогда слушаю ваши признательные показания по совершённым преступлениям, за которые вы не были осуждены. Чтобы суд мог назначить вам казнь путём изгнания в портал.

Мутный чувствовал, что всё идёт не так, как он планировал. Совсем не так. От этих мыслей на душе становилось всё тревожнее. Но в то же время, как верно заметил Шакал, перед ними есть живое свидетельство, что такой путь может привести их к воле и здоровью. А ему лично не помешала бы и молодость. Вот только каковы их шансы на это? Что ж, процесс уже запущен, и сворачивать его поздно.

Раадек и Гецов рассказали о своих собственных чёрных делах, которые пополнили список их уголовных преступлений. После того, как их рассказ был исчерпан, вдруг поднялся человек, пришедший с Марио Пилипейко, и воскликнул:

– Пусть расскажет про тайник! Он обещал отдать всё, что там находится, мне!

– Какой тайник, подсудимый Раадек? – невозмутимо спросил Лерой.

– Никакой, Ваше Величество, – твёрдо ответил тот, – Я использовал охранника в Ла Сабанете для того, чтобы он переслал письмо Зигфриду Дадиани, и наврал ему про якобы имеющийся у меня тайник, про который знает господин Дадиани и сможет ему показать место. И я обещал ему за это не всё содержимое тайника, а только половину.

– Зигфрид Дадиани был казнён и официально считается мёртвым. Господин Зигфрид, который пришёл из портала иного мира, не имеет фамилии и считается другим человеком, – проинформировал присутствующих король, – Подсудимый Гецов, вы подтверждаете слова Раадека про то, что тайник был выдуман для обмана охранника?

– Подтверждаю, Ваше Величество, – осклабился тот, – мы тогда специально разыграли в столовой громкий разговор с Мутным, чтобы этот охранник его подслушал и поверил. Он ведь самый глупый из всех охранников был, его обдурить было легче.

– Это ложь! – возопил бывший охранник Ласло Зденек, подпрыгивая и потрясая кулаками, не желая верить во вскрывшиеся очевидные факты.

– Если вас не затруднит, выведите этого человека из зала, – обратился Лерой к гвардейцам, сопровождавшим подсудимых из Синистры, – он мешает проведению заседания.

Когда порядок в зале был восстановлен, Лерой встали объявил приговор:

– За совершённые вами преступления, с учётом неотбытого наказания за те преступления, за которые вы были осуждены ранее, Джераб Раадик и Бенни Гецов, вы приговариваетесь к смертной казни путём изгнания в открывшийся портал через четыре дня. До времени казни будете содержаться в тюремных клетках Королевства долины Гофер.

Судебное заседание было окончено, и тут подскочил дождавшийся этого момента Марио Пилипейко.

– Ваше Величество, правда ли то, что вы собираетесь поспособствовать освобождению бандитов Дадиани по его прямой просьбе?

– Господин Зигфрид ни о чём меня не просил, – ответил Лерой, шагая к выходу из королевской резиденции, – и ничьему освобождению я не способствую.

– Господин Зигфрид, – кинулся Пилипейко в другую сторону, – что вы решили, когда получили письмо от своих бывших подельников?

– Я никакого письма не получал, – ответил Зигфрид, замедляя шаг, чтобы его слова зафиксировал и прислушивающийся журналист из "Пополо", – Насколько мне известно, оно было адресовано "господину Дадиани", проживающему в долине Гофер, поэтому и было вручено единственному жителю долины с такой фамилией – магистру Серхио Дадиани. Сам же я в то время был в отъезде, занимался лечением своей невесты Сусанны, которая теперь вновь обрела зрение. Наша свадьба состоится на следующий день после казни сегодняшних подсудимых.

Оставив журналистов переваривать вываленные на них новости, Зигфрид вышел из резиденции. Но не прошёл он и нескольких шагов, как в спину ему ткнулось что-то острое.

– Не дёргайся, – сказал сзади мужской голос, – Иди к мириаподу и вези меня в пустошь Бисти. И показывай тайник Мутного.

Зигфрид замер и стал лихорадочно соображать. Выполнить требование напавшего – удаляться от людей, оставаясь наедине с человеком, который, возможно, сошёл с ума, было опасно. Отказаться или убеждать его, что никакого тайника нет, тоже опасно, это может его взъярить так же, как накануне в зале.

– Хорошо, – миролюбиво сказал он, – Я только спрошу у короля, может, они тот тайник уже распотрошили, там же обыскивали всю пустошь.

Пока напавший на него пытался переварить эту информацию и прийти к какому-то решению, Зигфрид так же благодушно позвал удаляющегося Лероя:

– Ваше Величество, помните, я говорил вам про тайник?

Лерой остановился и обернулся. Он посмотрел на застывшую улыбку Зигфрида, быстро оценил его неестественный тон и напряжённую позу, близко стоящего к нему словно закаменевшего охранника тюрьмы и понял, что ситуация явно угрожающая.

– Помню, – ответил он.

– Ну так я съезжу вот теперь с этим господином, посмотрю, вдруг там что-то осталось незамеченным королевским следователям?

– А налоги? – спросил Лерой после небольшой заминки.

– Налоги? – удивился Зигфрид.

– Господин Зигфрид, вечно вы забываете про налоги. Однажды это уже привело вас к большим неприятностям, – строго сказал Лерой, полностью войдя в образ короля, – Мне что, нужно напоминать вам, что с любого найденного клада полагается платить налог государству, в чьих землях клад был обнаружен? За уклонение от уплаты налогов полагаются штраф и арест.

– Я не собираюсь уклоняться от уплаты налогов! – истерично крикнул Ласло Зденек.

– Вот и хорошо, – величественно кивнул Лерой, – тогда мы сейчас вместе поедем в пустошь и поищем этот клад. А если найдём, то оценим его стоимость и отдадим нашедшему за минусом уплаты налога.

– Мы бы тоже поприсутствовали, с вашего разрешения, – сказал журналист "Пополо", который застал почти весь разговор.

Корреспондент "Сплетника" и вовсе не стал ни о чём предупреждать, всем своим видом выражая готовность