Принц-ворона (СИ) - Петровичева Лариса

«Возможно, это потому, что Джемма вышла замуж», — подумал он. Светло-зеленые крылья птицы стали сиреневыми, тонкий хвост ударил по озерной воде, и Дэвин ощутил, что пальцы начинает покалывать. К рукам возвращалась чувствительность — вот и славно. Когда Вороний король снова придет над ним поглумиться, Дэвин сможет хотя бы ударить его.

«Пиши! — вдруг различил он слова в негромком шелесте, который все время звучал где-то рядом. — Пиши! Прямо сейчас!»

Прозвучало еще какое-то слово, возможно, «радуга». Дэвин протянул руки к птице, и в его ладони плавно опустилось перо, сверкающее золотом и солнцем.

— Пиши! — прогремело над ним.

Перо обожгло нальцы, и Дэвин понял, что нужно просто поднять руку и написать в небе. Здесь никто не сотрет ни единой буквы.

Буквы праязыка причиняли почти нестерпимую боль, но Дэвин писал их — одну за одной, завиток к завитку, слово к слову. Он понимал, что не сможет укротить Вороньего короля в его собственном мире, но продолжал писать. Постепенно небо светлело, и наконец Дэвин увидел величавые стены сторожевых башен. Сложенные из белого камня, с красными флагами, что гордо трепетали на верхушках, башни были похожи на пальцы, которые земля простирала к небу.

Теперь башни ожили. Теперь в них было сильное и отважное воинство, готовое противостоять мраку.

Ноги Дэвина подкосились, и он упал. Колени ткнулись в сырую гальку, и птица, которая с той же неторопливостью соскользнула к нему из-под облаков, раскрыла над ним сверкающие крылья.

— Башни, — прошептал Дэвин, почти растворяясь в безбрежном покое, которым веяло от ярких перьев. Тьма ушла, и безумные созвездия растаяли. — Теперь их нужно оживить в мире людей. Не только здесь…

Прикосновение к лицу было похоже на материнскую ладонь, теплую и ласковую, которую Дэвин узнал только сейчас. Его потянуло в сон, и последним, что он услышал, был мягкий женский голос, так похожий на голос матери:

— Ты сделал все, что нужно. А теперь отдыхай. Вороний король должен выйти в мир.

Артефакт для перемещения в пространстве был похож на большую серебряную монету, покрытую иероглифами Восточных островов. Чем больше Джемма вглядывалась в них, пытаясь понять надпись — когда-то она их изучала в школе, — тем сильнее становилась тошнота, что подкатывала к горлу и заставляла сжимать зубы.

Джемма дожидалась Тернера на слабо освещенной лестнице в двухэтажном доме на окраине: хозяин, темнокожий и горбатый, выглянул на стук в дверь своей квартиры, кивнул Тернеру и хрипло сказал:

— Пущу только одного.

Тернер нырнул в квартиру. Он провел там четверть часа: в это время Джемма смотрела в окно, на луну, и бледный лунный лик все сильнее казался ей декорацией. Раньше она любила любоваться луной, особенно в саду родительского дома, но сейчас Джемме чудилось, что большое желтое пятно просто намалевали ядовитой краской.

Сила Вороньего короля изменяла мир. Джемма надеялась, что они с Тернером смогут все исправить, но сейчас, на замусоренной лестнице, где тянуло студеным сквозняком, а на карнизах виднелись серые груды снега, который не желал таять, эта надежда была слабой.

Наконец Тернер вышел и с крайне довольным видом протянул Джемме артефакт.

— Можем отправляться прямо отсюда, — произнес он. — Ким сказал, что надо представить человека, рядом с которым хотим оказаться, а дальше артефакт сделает всю работу. Кого будем представлять?

— Армо, — вдруг выдохнула Джемма. — Близнец шамана, помощник полицмейстера.

Тернер кивнул так, словно Джемма сказала очень правильную вещь, а она вдруг удивилась, почему назвала именно это имя.

— Почему не господин Вудвилл, собственно? — поинтересовался Тернер.

Джемма пожала плечами. Она вспомнила об Артуре, только когда заговорила об Армо, и сейчас никак не могла оживить в памяти его лицо.

— Не знаю, — призналась Джемма.

Тернер взвесил артефакт на ладони и ответил:

— Все правильно, Джемма. Когда творится такая дрянь, от властей лучше держаться подальше. Ты обратила внимание на то, что он не подошел с тобой проститься? А у вас ведь были вполне дружеские отношения.

Джемма пожала плечами. В тот момент она могла думать только о том, что расстается с Дэвином, и, возможно, навсегда. Но Тернер был прав. Сейчас Джемма отчетливо вспомнила, что Артур сидел на скамье рядом с Матиасом, который что-то рисовал в своем альбоме.

— Одним словом, Армо, — сказала она.

Тернер кивнул, взял Джемму за руку и бросил артефакт на ступени. В следующий миг они уже летели во тьму — густую, давящую, с горьким запахом пыли. Джемма почти перестала чувствовать саму себя: у нее осталось лишь ощущение своей руки в руке Тернера.

Она не знала, сколько времени длился их полет. Когда тьма рассеялась, то Джемма поняла, что стоит, вцепившись в ветку яблони, и кругом царит сумрак. Поздний вечер? Нет. Проморгавшись, Джемма увидела, что воздух наполняет нечто, похожее на дым, который стекается в города, когда начинаются торфяные пожары.

Где-то справа хрипло выругался Тернер. Джемма осмотрелась — артефакт выбросил их в саду возле особняка Дэвина. Яблони клонили ветви к земле, и Джемма заметила, что листья и мелкие плоды покрывает какая-то блестящая пленка. Несколько дней назад Штрубе рисовал в этом саду ее портрет. От этого воспоминания Джемму бросило в дрожь.

А потом она услышала испуганный и одновременно растерянный шепот:

— Вы? Что вы тут делаете?

Армо вынырнул из дыма — оторопелый, скованный страхом. Джемме хватило одного взгляда на парня, чтобы понять: он не знает, что здесь происходит, хочет спастись, но понятия не имеет, как это сделать.

— Ваша милость… — прошептал Армо и оглянулся, словно боялся, что его могут услышать. — Бегите! Спасайтесь, нельзя вам тут!

— Что происходит? — осведомился Тернер.

Вместо ответа Армо показал в сторону дома.

Обернувшись, Джемма увидела, что дома нет. Часть особняка Дэвина лежала в развалинах, а другая парила в воздухе. Кирпичи стен, большой осколок вазы из гостиной, картина в разломанной раме, куски мебели, какое-то рванье, грязь и крошево — все это просто висело над землей, и Джемма, всмотревшись, увидела тусклый блеск пузырька, в котором до сих пор сидел болотный бес. Когда Дэвин поймал его? Кажется, в другой жизни.

— Что с домом? — спросила Джемма. — Где Дэвин?

Лицо Армо дрогнуло, словно парень очень старался сдержаться и не разреветься по-детски.

— Дом рухнул, когда еще двух девиц зарезали, — ответил он. — А его высочество… ох, я даже не знаю, он это теперь или уже не он. Вроде бы лицо его, а глаза золотые. И когти, ох…

Армо всхлипнул и осенил лицо знаком круга.

— Где он? — спросила Джемма, чувствуя, как в груди теснит и сердце наполняется горечью и болью.

Увидеть Дэвина — пусть даже Вороний король занял его тело, — но увидеть и проститься.

Казалось, кровь закипает в венах.

— Не знаю, — ответил он. — Вроде бы нету его, а потом уже раз — и идет рядом с тобой.

— А полицмейстер? — поинтересовался Тернер, и Армо провел ладонью по лицу, стирая слезы.

Сейчас он выглядел как ребенок, которого взрослые обманули и выставили на посмешище. Джемма хотела сказать ему, что так поступили со всеми.

— В поселке. Там пока вроде ничего, тихо. Но очень уж страшно. Я ведь… — Армо осекся и окончательно севшим голосом добавил: — Я ведь ему верил. А ведь это он все это затеял.

Джемма и Тернер обменялись понимающими взглядами. Что ж, они оказались неожиданно правы, когда не выбрали Артура для переноса: сейчас бы уже были в когтях Вороньего короля.

— Еще бы узнать, зачем это ему, — усмехнулся Тернер. — Впрочем, не важно. А где…

Со стороны развалин дома донеслось негромкое стеклянное звяканье, и Джемма увидела, как склянка с болотным бесом стукнулась об один из парящих каменных осколков. Повинуясь какому-то смутному зовущему чувству, Джемма пошла к развалинам, стараясь ступать как можно тише. Тернер и Армо потянулись за ней.