Академия Пяти Домов - Ирина Дмитриевна Субач

– Как себя чувствуешь? Что-нибудь помнишь?

Девушка жмурилась от яркого света, пыталась прикрыть лицо руками, отворачивалась.

– Не видите, ей плохо, – гневно выдала Мефиста. – Допрос подождет, дайте ей опомниться.

Габриэль дернулась от ее голоса, сфокусировала взгляд на профессоре, глаза ее округлились от удивления, а в следующий миг девчонка повернулась ко мне, цепляясь за руку с силой, которая присуща только оборотням:

– Где Миртл? Она здесь?

– Да что с ней станет, – раздраженно ответил я, чуть отстраняясь, чтобы фея подлетела ближе к больной.

Увидя Миртл, Габриэль ощутимо расслабилась, но мою руку все же не отпустила, лишь еще крепче сжала.

– Следите за ней, – забормотала она. – Оборотница предупредила, им была нужна не я. А она! Кому-то нужна моя фея!

Габриэль

Три дня в лазарете показались самым скучным испытанием в моей жизни.

Потолок, кровать, стены – мне начало чудиться, что я изучила уже каждый их сантиметр.

Мое одиночество скрашивала только Миртл, которую оставили со мной, а может, заперли.

Рэкшор с Мефистой пришли к удивительному взаимопониманию, сойдясь в едином мнении, что, пока я не отошла от ранения, в академии на парах делать мне нечего.

Белобрысый гад настаивал на том, что охранять лазарет куда проще, чем мою подвальную комнату, и приставил к дверям двух гвардейцев, которые регулярно сменяли друг друга.

Еще трое дежурили под окнами.

Так бывший глава канцелярии решил перестраховаться и точно не допустить, чтобы какие-то крыска или феечка улепетнули из-под его носа.

Мефиста же солидарно кивала, в конце выдав:

– Пока ситуация не прояснится до конца, вы обе будете находиться здесь.

– А как же занятия? – попыталась протестовать я.

– Я буду приносить тебе учебный материал раз в день, – пообещала профессор. – Заодно разберем одну из главных тем в зельеварении: о недопустимости смешивания незнакомых ингредиентов во избежание непродуманных последствий.

Сразу становилось понятно, на что именно намекала Мефиста, и если я морщилась и пыталась оправдываться, что именно это «неведомое зелье» спасло мне жизнь, то Миртл протестовала куда активнее:

– Не вздумай раскрывать рецептуру, – шипела она. – Мы подадим на патент и будем продавать зелье задорого-дорого!

Ее глаза в этот миг мечтательно закатились, и Рэкшор, поймав ее за крылья, спустил мечтательницу с небес на землю.

– Я тебе продам, – пригрозил он. – Что бы вы там обе ни намешали, считайте, что король уже дал запрет на использование данного варева! Рецептура засекречена и теперь будет использоваться только в государственных целях!

– Бе-бе-бе, – показала ему язык Миртл и спряталась от греха подальше под кроватью.

А мои скучные дни потянулись один за другим.

Вечером заходила Мефиста, приносила задания по учебе, интересовалась моим здоровьем. Узнавала, что все хорошо, теряла интерес и уходила.

Ближе к ночи заявлялся Рэкшор, скупо здоровался, садился на соседнюю кровать и просто молчал.

Я пыталась завести разговор, узнать какие-то новости об оборотнях, нашли ли их, но блондин отвечал, что это не моего ума дело. А на второй день по какой-то непонятной мне причине меня даже начало тошнить, когда незваный гость явился.

Я свалила все на нервы, да и сам Рэкшор, видя мое недомогание, долго в палате не пробыл. Сразу ушел.

Рядом с ним ощущала себя неловко, совершенно не понимая, зачем он вообще приходит – разве охраны под дверями мало?

А вот Миртл догадалась первой:

– У него магия рядом с нами не исчезает, вот он и проверяет. Себя в большей степени.

Уже при следующем визите Кристоффа, на третий вечер, я искоса наблюдала за ним, делая вид, что занимаюсь чтением учебников. Рэкшор и в самом деле вел себя странно, он сидел неподвижно, чуть прикрыв глаза, медленно и глубоко дышал, а иногда с его пальцев срывались крошечные искорки, которые тут же затухали.

Я посидела еще немного, а после, набравшись смелости, с силой захлопнула книгу.

От звука мужчина открыл глаза.

– На сегодня учеба окончена? – спросил он.

– Можно и так сказать, – ответила я и тут же задала встречный вопрос: – Сколько еще я тут буду сидеть? Рана уже заросла. Или вы решили, что я теперь ваш личный подопытный оборотень и можно приходить сюда каждый день, чтобы испытывать свою магию?

– А почему нет? – ответил он после недолгих раздумий. – Кто бы на моем месте не воспользовался такой возможностью? Мне всего лишь любопытно.

Я покачала головой.

– Нет, не всего лишь. Я же не глупая.

Рэкшор выгнул бровь и даже слегка улыбнулся. А после, усмехнувшись, спросил:

– Ну поделись со мной мнением, о мудрая крыса!

– Вам просто льстит, что вы почему-то не такой, как остальные, – нагло выдала я. – Но вы не понимаете причин и поэтому сидите здесь. В остальном мое общество вам глубоко противно.

– Ты не права, – ответил мужчина, и я уж решила, что он скажет, что мое общество ему не так уж претит, но он будто специально взял и дополнил: – Причины я знаю.

Непонятное чувство обиды вспыхнуло в душе, но я тут же прибила его гордостью: можно подумать, Рэкшор когда-то скрывал, что я ему по меньшей мере не нравлюсь.

– И в чем же причины? – спросила я. – Может, озвучите? Раз уж я хоть как-то к ним причастна, то имею право знать.

– Боюсь, конкретно ты тут совершенно ни при чем, – ответил он. – Точнее, ты лишь часть факторов, но я, пожалуй, расскажу. Пришлось прочесть немало книг за последние несколько дней, чтобы понять, в чем дело.

– И?

Рэкшор махнул в сторону кровати, где на подушке дрыхла Миртл.

– Фейский мед. Удивительная субстанция из уникальных цветов. У него множество свойств: восстановление памяти, усиление многих зелий, а еще сил некоторых Домов – таких как Вивьерн. Многие менталисты грешили употреблением меда, в том числе и я.

От услышанного я округлила глаза, было неожиданно понимать, что профессор признался в таком.

– Вы же и так сильный менталист. Зачем?

– Хотелось быть еще сильнее, был уверен, что смогу остановиться вовремя. Но не сумел. В прошлом году мой дар почти выгорел, остались крохи, восстанавливать которые оказалось слишком тяжело. Я потерял работу в королевской канцелярии и оказался здесь.

– Значит, слухи о том, что вас сюда фактически сослали, – правда? – осмелилась задать, возможно, оскорбительный для профессора вопрос.

– Полнейшая. А потом появилась ты со своей феей, и даже остатки моего дара стали исчезать. Я ощущал себя пустышкой, если ты находилась рядом, ровно до момента, пока не вытащил тебя из проклятого пруда. Признаться, у меня мелькала мысль