Ольга Булгакова - Тяжесть короны (СИ)

Помню, маму эта история очень расстроила. Ее вопрос «Как тебе мог понравиться сын барона?» меня поразил. Да, я прекрасно понимала, что барон — низший дворянский титул, но из этого следовал вывод: понравиться и впоследствии стать моим мужем мог лишь человек с титулом не ниже герцога. Оказалось, что кандидатов при таких условиях не больше десятка. И все они невозможно старые. Вот тогда мама и пообещала, что неволить меня в выборе мужа никто не будет. Но судьба, как всегда, распорядилась иначе.

Я бросила хмурый взгляд на занавешенный портрет. Это вернуло мне некоторую решимость, и я потянулась за последним спрятанным в тайнике предметом. История, связанная с ним, была ужасной. Настолько, что о самом существовании этой вещи я вспоминала с содроганием. Мой собственный неофициальный дневник, который вела тайком от всех, когда мне было шестнадцать лет.

Мама настаивала на том, чтобы я с ранних лет привыкала вести дневник. И долгое время так и было. У меня до сих пор где-то хранились красивые тетрадки с яркими обложками и позолотой, в которые я записывала свои впечатления и переживания. Лет до двенадцати я верила, что кроме меня эти тетрадки никто не читает. Но всему, в первую очередь детской наивности, когда-нибудь приходит конец. Хотя выполняя просьбу мамы, я еще долго делала на разлинованных листах пометки по типу: «Десятое сентября, солнечный день. Настроение отличное, все великолепно». А потом выяснилось, что о действительно серьезных вещах мне поговорить не с кем. И тогда на помощь пришли бумага и карандаш. Я выплескивала свои переживания на страницах тетради с оборванной обложкой, потому что милые голубоватые цветочки не соответствовали содержанию. Тут больше подходила черная кожа, разодранная демонами и заляпанная кровью.

И вот теперь я сидела на полу, держа в руках исписанную тетрадку с обтрепанными пожелтевшими страницами, и не решалась ее открыть. Вздохнула, встала, убрала во вновь найденный тайник свои сокровища и снова приставила на место снятую панель. Выбрала толстую книжку, которую давно надо было отнести к переплетчику, потому что из нее выпадала чуть ли не половина листов. Этим я и воспользовалась, запрятав дневник в начало разваливающейся книги. Нарочито небрежно пристроила томик на подоконник, отперла дверь, вызвала слугу, велела принести мне чаю. Колдун, вышедший из соседней комнаты, ненадолго завис над сервировочным столиком, что-то нашептывая. Результатом Нурканни оказался доволен, и я получила свой чай. Дверь запирать не стала, чтобы никто не подумал глупостей, и устроилась на любимом подоконнике с дневником.

Первые страницы были аккуратно вырезаны и заменены новыми. Потому что юношеским стихам явно было не место в этой тетради. А вот краткая историческая справка была необходима.

«Государство Арданг, граничащее с нашим королевством на западе, представляет собой совокупность феодов, каждый из которых имеет своего князя и свои законы. Монарха, который правил бы всей страной, нет. Вероятно, потому, что у народа, населяющего территорию государства, не развито чувство единства. Так каждый взрослый мужчина, глава семьи, называет себя ардангом, подчеркивая тем самым, что сам себе государство, сам себе повелитель. Арданг управляется советом князей, собирающихся раз в полугодие в городе Ноарне, расположенном в центре государства, но не принадлежащем никому из правителей. Ноарн — зона свободной торговли, один из самых богатых городов Арданга. Им руководят старейшины, избираемые народом раз в несколько лет.

Земли Арданга плодородны, а горы богаты углем, медью и железом. Эпоха раздела феодов давно закончилась, но изредка вспыхивают ссоры князей из-за территорий, однако до вооруженных конфликтов обычно не доходит.»

Это все, что мог сказать учебник истории по поводу государства Арданг. Когда мне было восемь, началась компания по захвату этой страны. Руководил ею Дор-Марвэн. За два года он присоединил к территориям нашего королевства около четверти земель Арданга. Это было немало. Наши войска продвигались вглубь страны медленно, вдумчиво, каждый месяц отрезая все большие и большие куски. Торопиться было некуда. И отчим был прав, когда говорил: «мало завоевать, нужно уметь удержать». А Арданг смиряться не хотел. Война за эти земли шла чуть больше шести лет, но в итоге Непобедимый стратег, Дор-Марвэн, выиграл, вернулся в Ольфенбах с победой и вскоре стал мужем королевы Мильды.

Затишье продолжалось недолго, арданги подняли восстание. За пару месяцев они освободили очень большую часть земель. Удивительно, но сведенья об их армии при этом оставались странными. В докладах говорилось о малочисленных разрозненных отрядах, чаще всего их сравнивали с разбойниками. И я недоумевала, как несколько десятков людей могут одолеть тренированных воинов наших регулярных войск. Положение усугублялось, отчим не имел больше возможности полагаться на наше командование там и поехал утихомиривать бунт сам. Официально дальнейшая история звучит так: «После серии успешных маневров и стычек Великий завоеватель Дор-Марвэн выиграл решающее сражение у города Артокс и покорил Арданг». Даже эта сухая фраза передает количество крови, пролитой за год боев.

Но настоящая история интересней еще и тем, что унизительна отчиму. Несокрушимый победитель, прославленный Стратег проиграл подряд несколько боев, потерял огромную часть людей и большую долю обозов. Могу представить, что и его репутация была под угрозой, может быть, даже власть. Мало всего, этот восхваляемый военачальник проигрывал молодому князю, который постепенно собирал рядом с собой всю выжившую знать Арданга, а потом был избран соратниками королем. Насколько я знала, то самое решающее судьбоносное сражение при Артоксе, которое выиграл отчим, вообще не имело места быть. Стратег победил благодаря подлости, не решившись на открытый бой. Подкупил кое-кого из бывших князьков. А тот передал информацию о дате и месте встречи совета, а потом не только ворота открыл. Он провез переодетых воинов отчима в город, провел Дор-Марвэна с отрядом к месту встречи. А уже там отчим взял в плен короля и еще два десятка бывших правителей.

Отчим с триумфом вернулся в Ольфенбах, а я предпочла бы никогда не знать ни правду о его последней войне, ни того, что происходило дальше с ключевыми фигурами этой истории. Я узнала случайно, потому что нашла тайный ход за гобеленом на первом этаже своей башни. А теперь, перечитывая дневник, вспоминала. Потому что так было нужно.

…Было начало октября. На улице моросил дождик, гулять не хотелось, и мы с Брэмом играли в мяч на первом этаже моей башни. Опершись рукой о гобелен, услышала шорох трения камня о камень. Такой звук я уже слышала однажды. Сердце забилось в восторженном предвкушении, — неужели я нашла тайный ход? Только бы не заметил Брэм…