Шарлин Харрис - Смертельный расчет

Они не могли знать, что Эрик чувствовал меня в момент нападения, когда я увидела бегущую фигуру. Мне не нужно было звонить ему, когда инцидент был исчерпан.

 - Чем скорее мы все это урегулируем, - сказала я, показывая зубы в пугающей улыбке, - тем скорее сможем уехать. - Я пыталась, не так тонко, передать Эрику сообщение. Он наконец успокоился достаточно, чтобы понять, что я хочу до него донести.

- Конечно, моя дорогая, - сказал он. - Ты совершенно права. - Но он взял мою руку и сжал слишком сильно, а его глаза так сияли, что были похожи на небольшие синие фонарики.

Бад и Труман вздохнули с облегчением. Напряжение немного спало. Вампиры = драма.

Пока Сэм обрабатывал свои руки, а Труман фотографировал то, что осталось от бутылки, Бад спросил меня, что я видела.

-Я мимолетом увидела кого-то на парковке, бегущего прямо к зданию, а затем бутылка влетела в окно, - сказала я. - Я не знаю, кто ее бросил. После того, как окно разбилось, и огонь распространился от загоревшихся салфеток, я не замечала ничего, кроме людей, пытающихся выбраться, и Сэма, пытающегося все потушить.

Бад несколько раз спрашивал у меня одно и то же, только на разный манер, но я не могла помочь ему больше, чем уже помогла.

- Как ты думаешь, зачем кому-то делать такое с баром, с Сэмом? - спросил Бад.

- Я этого не понимаю, - сказала я. - Вы знаете, пару недель назад у нас на парковочной стоянке были демонстранты из церкви. И с тех пор они возвращались всего раз. Я не могу представить никого из них, делающего... это был коктейль Молотова?

- Откуда ты про это знаешь, Сьюки?

- Ну, во-первых, я читала книги. Во-вторых, Терри, хоть и не говорит много о войне, но время от времени говорит об оружии.

 Терри Бельфлёр, кузен детектива Энди Бельфлёра, был ранен и награжден во время войны во Вьетнаме. Он убирался у Мерлотта, когда никого не было, и изредка заменял Сэма. Иногда он просто слонялся по бару, глядя, как люди приходят и уходят. У Террри была не очень активная общественная жизнь.

Как только Бад сказал, что допросов достаточно, Эрик и я пошли к моей машине. Он забрал ключи из моей дрожащей руки. Я села на место пассажира. Он был прав. Мне не следовало управлять машиной, пока я не оправлюсь от шока.

Эрик о чем-то говорил по телефону, пока Бад расспрашивал меня, и поэтому я не была удивлена, когда увидела припаркованную машину около своего дома. Это была Пэм, и она была не одна.

Эрик затормозил у задней стены, где я всегда паркуюсь, и я вылезла из машины, спеша через дом, чтобы открыть переднюю дверь. Эрик неспешно следовал за мной. Мы не обменялись и словом по пути сюда. Он был поглощен раздумьями и все еще пытался подавить эмоции. Я была шокирована всем произошедшим. Я почувствовала будто немного пришла в себя, когда вышла на крыльцо, чтобы позвать:

 - Входите!

Пэм и ее пассажир вышли из машины. Он был человеком; молодым, возможно около двадцати одного года, и худым практически до истощения. Его волосы были выкрашены в синий цвет и подстрижены в очень экстремальном геометрическом стиле, как если бы он надел на голову коробку, убрал боковые стенки, а затем выстриг волосы по граням. То, что не вмещалось в границы, было выбрито.

Это бросалось в глаза, хочу сказать.

Пэм улыбнулась выражению моего лица, которое я быстро сменила на более дружелюбное. Пэм была вампиром с тех самых пор, как Виктория была на Английском троне, и она была правой рукой Эрика с тех пор, как он вызвал её из её блужданий по северной Америке. Он был её создателем.

- Здравствуй. - сказала я молодому человеку, когда он подошел к входной двери. Он очень нервничал. Его взгляд метнулся ко мне, затем от меня, задел Эрика, и после обстрелял всю комнату, будто поглощая её. Вспышка презрения пронеслась по его гладко выбритому лицу, как только он зашел в мою, находившуюся в беспорядочном состоянии, гостиную, которая никогда не была более, чем просто уютной, даже когда была убрана.

Пэм отвесила ему подзатыльник:

 - Отвечай, когда с тобой разговаривают, Эммануил! - прорычала она.

 Она стояла немного позади него, так что он не мог ее видеть, когда она подмигнула мне.

- Здравствуйте, мэм. - сказал он мне, делая шаг вперед. Его нос задергался.

- Ты воняешь, Сьюки. - сказала Пэм.

- Это из-за пожара. - объяснила я.

- Ты сможешь рассказать мне об этом через мгновение. - сказала она, её бледные брови поднялись вверх.

 - Сьюки, этот парень - Эммануил Эрнест. - сказала она. - Он работает в салоне Модная Смерть в Шивпорте. Он брат моей любовницы, Мириам.

В этих трёх предложениях была куча информации. Я пыталась её переварить.

Эрик впился глазами в прическу Эммануила с гипнотизирующим презрением.

 - Это тот, кого ты притащила, чтобы исправить прическу Сьюки? - спросил он Пэм. Его губы были плотно сжаты, весь его скептицизм пульсировал через нашу связь.

- Мириам говорит, что он лучший. - сказала Пэм, пожимая плечами. - Я не стриглась уже сто пятьдесят лет. Откуда мне знать?

- Посмотри на него!

Я начала немного волноваться. Даже учитывая обстоятельства, Эрик был в плохом настроении.

 - Мне нравятся его тату. - сказала я. - Цвета действительно симпатичные.

Помимо его экстремальной прически, Эммануил был покрыт очень сложными тату. Никаких "МАМА" или "БЕТТИ СЬЮ", или обнаженных девушек; искусные и красочные тату простирались от запястий до плеч. Он бы выглядел одетым, даже если бы был голый. У парикмахера был плоский кожаный чемоданчик, спрятанный под одной из его тощих рук.

- Итак, ты собираешься отрезать обгоревшие части? - сказала я приветливо.

- Ваших волос. - сказал он осторожно. (Не думаю, что я нуждалась в этом уточняющем заверении.) Он взглянул на меня, затем снова на пол.

 - У вас есть высокий табурет?

- Да, на кухне. - сказала я.

 Когда я восстанавливала свою сгоревшую дотла кухню, привычка заставила меня купить высокий табурет, похожий на тот, на который забиралась моя бабуля, когда разговаривала по старому телефону. Новый телефон был переносной, и мне не нужно было оставаться на кухне, пока я по нему болтала, но столешница выглядела просто неравильной без этого табурета рядом.

Три гостя хвостом последовали за мной, и я поставила стул на середину кухни. Места стало достаточно, когда Пэм и Эрик сели по другую сторону стола. Эрик был сердит и бросал зловещие взгляды на Эммануила, а Пэм просто собиралась насладиться нашим эмоциональным потрясением.

Я забралась на стул и приготовилась сидеть с прямой спиной. Мои ноги болели, глаза щипало, и глотка была исцарапана.

Но я заставила себя улыбнуться стилисту. Эммануил действительно нервничал. Вам бы не очень это понравилось, будь у человека в руках острые ножницы.