Светослов - Оранжевый блюз

Итак, под музыку Баха двигалась марионетка. Драматические возгласы скрипки завораживали, казалось, и её. Рядом лежал цилиндр, в который бросали деньги прохожие. Некоторые останавливались и с любопытством наблюдали эту музыкально-мистическую сцену, и публики собралось уже довольно много. Почтенный кукловод, ни на кого не обращая внимания, искусно владел марионеткой…

Внезапно марионетка как-то неестественно, резко дёрнулась в сторону цилиндра с купюрами. Это был невероятный рывок, не свойственный данному действу, он был необъясним, ибо в руках кукловода повисли одни веревки, а сорвавшаяся марионетка упала на песок, накрыв цилиндр с деньгами… Музыка оборвалась. Все ахнули, глядя на распластавшуюся марионетку и спокойно стоявшего кукловода, и не знали, что делать — то ли воздать почести искусству опытного мастера, то ли уйти с помутившимся рассудком…

А кукловод спокойно снял свои таинственные очки, обнажив большие синие глаза и дав понять, что он вовсе не слепой, как ни в чём ни бывало поднял загулявшую марионетку и начал вновь налаживать с ней связь…

— Финита! — объявила скрипачка.

Все поняли, что номер закончен, и стали расходиться…

Маэстро опять взял Юну за руку, и они пошли ближе к берегу…

Волна вышибала пену и нехотя отступала, обнажая угрюмый грунт, но ветер был нежен. Солнце уже стояло довольно высоко, и день навеивал зной…

— Всё равно всё прекрасно, — плавно произнесла Юна и вскинула правую руку ладонью вперёд, как бы играя с ветром.

— Иначе быть не может, — ответил Маэстро и одной рукой обнял Юлиану, нежно и чутко направляя её вперёд, — по курсу движения жизни. Сзади гудело игривое побережье с бесшабашной публикой, обдавая влюблённых тёплым сквозняком.

— Ну как тебе номер с марионеткой? — спросил Маэстро.

— Уму непостижимо, — растерянно ответила Юна. — Умеют же люди работать… Ах, как скрипка играла!

Они теперь старались смотреть лишь на океан, дышавший блаженством и вечностью. Тем не менее нельзя было не заметить парня, идущего на руках совсем близко. Рядом с ним плавно шла девушка с лирическим взором, а в руках у неё были белые цветы. Это выглядело весьма забавно, и Юна мило улыбнулась. Маэстро невольно застыл в некоторой отрешённости… Когда он очнулся, парня с девушкой уже не было…

Нельзя сказать, что появление этой пары как-то повлияло на влюблённых странников, но что-то неуловимо тревожное прошло через душу Маэстро и осело в сердце Юлианы… Внезапно их окатил уже знакомый хаотичный шум. Они, затаив дыхание, посмотрели друг на друга… и Маэстро поймал во взоре Юлианы удивление, смешанное с тревогой… Она овеяла трепетом возлюбленного и взволнованно, осторожно произнесла:

— Наверное, нам пора возвращаться…

— Да, — коротко ответил Маэстро и направил взор в небо.

— Играй, мой Маэстро, — выдохнула Юна.

Маэстро вскинул флейту и осторожно приложил её к устам… Он заиграл ту музыку, от которой щемит, замирает и рвётся сердце, вытягивая изнутри все жилы. Это был, скорее, каскад драматических созвучий. Это была музыка, свойственная и доступная лишь той стране, в которой они родились и выросли. Это была до боли звонкая, ностальгически бунтарская, с перехлёстом угрюмой иронии и в то же время возвышенно восторженная, загадочно пронзительная, непостижимая музыка России…

Все цвета смешались в золотисто-огненное зарево, которое постепенно рассеялось, и перед нашими героями предстала узкая московская улочка в панораме большого окна их патриархальной квартиры… Они стояли, прильнув друг к другу, и оцепенело глядели в окно…

— Это невероятно, — ошеломлённо лепетала Юна. — Боже мой, это чудо!

— Вот это полёт, — с изумлением выдохнул Маэстро.

Это действительно был полёт во всей своей красе, не имеющий аналогов и не нуждающийся ни в каких комментариях и доказательствах, полёт, сметающий все грани догм, бутафорий и профанаций. Да и что может быть выше полёта, если это и есть жизнь.

Они отпрянули от окна и как-то одновременно уселись на диван. С улицы доносился ленивый гул обыденной жизни. Комнатная тишина студила пыл возбуждённых героев, и лёгкий шок плавно перешёл в блаженное успокоение… Маэстро сидел, закрыв глаза и отрешённо откинув назад голову; рядом с ним справа лежала флейта. Слева ютилась Юлиана, притулившись к плечу любимого…

Что-то непредсказуемое пронзило Маэстро, он весь вздрогнул, резко выпрямив голову, схватил валявшийся рядом тетрадный лист и безумно выпалил:

— Где ручка?!

Юна, казалось, ждавшая подобного сигнала, мгновенно вскочила и метнулась к секретеру. Она судорожно схватила ручку и тут же вручила её своему ангелу, заодно прихватив книжку для удобства записи. Маэстро начал суматошно записывать на своём листе короткие фразы, как бы улавливая их над собой. Это была какая-то информация в свободной поэтической форме:

Когда всё было записано, Маэстро коротко выдохнул:

— Всё.

Юна во все глаза смотрела в написанное. Она тихо произнесла:

— Что-то похожее на код…

Маэстро несколько раз пробежал взглядом по тексту и посмотрел на возлюбленную. Она оторвалась от листа с информацией и заворожённо вымолвила:

— Как заклинания какие-то… И вроде — как стихи… Вот бы всё это расшифровать…

Маэстро выдержал паузу и тихо сказал:

— Это Послание…

Он аккуратно положил лист с текстом на стол, затем расслабился и сел в кресло. Он закурил.

— Ну и денёк, — облегчённо сказал Маэстро, выпуская дым.

Юлиана ещё раз пробежала глазами по тексту, записанному на листе, затем восторженно посмотрела на своего любимого и, вдруг спохватившись, возбуждённо провозгласила:

— Я заварю кофе.

— Верная мысль, — удовлетворенно ответил Маэстро и затянулся сигаретой. Юна упорхнула на кухню…

Маэстро сидел, отдохновенно откинувшись в кресле.

«Да, это действительно что-то сверхъестественное… И разобраться во всём этом придётся не иначе, как нам самим…» — таковы были его мысли. Он медленно и глубоко затягивался, задумчиво выпуская сигаретный дым в пространство таинственной комнаты…