Седьмое правило академии Левендалль (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

На что столица была великолепной и цветущей, но парк, который начинался сразу же за порогом, поразил меня до глубины души. Раскидистые деревья опекали кронами пышные кусты, а те, в свою очередь, заботливо склоняли ветви над клумбами, где буйствовали краски лепестков. То там, то сям виднелись аккуратно подстриженные лужайки, в их центре отдыхали недавно окрашенные лавочки, сгрудившись вокруг фонтанчика или беседки.

А стрелка, между тем, змеилась передо мной по тропинке, усыпанной мелким щебнем. Ходить мне не в новость, ведь в родном Роудвиле я всегда пешком бегала по поручениям монахинь. Тут же гулять — сплошное удовольствие! Все вокруг цветет и благоухает, все пропитано миром и покоем!

Подошвы моих башмаков тихонечко скрипели по щебню, я с наслаждением вдыхала ароматы цветов и следовала за неутомимой стрелкой, как вдруг из-за поворота показались две барышни весьма симпатичной наружности. Они были одеты в восхитительные платья

— белое и в цветочек, украшенные пенистым кружевом и кокетливыми бантиками. Девушки, конечно же, были из столицы: какие у них прелестные прически, взбитые сверху, с локонами и завитушками, а шляпки украшены бутонами и вычурными перьями диковинных птиц. Думаю, мне пошла бы такая шляпка — как будто маленький мужской цилиндр с окантовкой из цветов!

Барышни приблизились, и я услышала бурский язык:

— Посмотри, Лилея, на это платье!

— Это новая уборщица, наверняка!

— А прическа, как у миссис Фуш — из прошлого века!

И обе девушки рассмеялись, как будто два серебряных колокольчика зазвенели. Это они про меня так гадко говорят?

Обидно мне не было. Да, у меня платье старого фасона, мода на который прошла уже давно, да и причесываться, как в журналах, гувернанток не учат. Задело то, что они говорили на иностранном языке. Будто насмехаются за спиной…

А может, они и есть иностранки? Не владеют имперским?

Я присела в почтительном книксене, остановившись, когда они проходили мимо, и сказала на почти превосходном бурском:

— Простите, миледи, вы тоже поступили на первый курс?

Выражения лиц у девушек на миг сменились — стали испуганными, а потом снова высокомерно-отчужденными.

— Тоже? — на имперском спросила та, которую назвали Лилеей. — Нищенок теперь принимают учиться в королевскую академию магии?

А вторая прошла мимо меня, с силой пнув по лодыжке сложенным парасолем. От боли я отскочила в сторону и не удержалась на ногах — упала на траву. Барышни снова рассмеялись — теперь их смех звучал зло и неприятно — и удалились быстрым элегантным шагом.

Несмотря на строгое воспитание монастырского пансиона, я не сдержалась и сказала несколько слов, за которые на меня наложили бы трехдневную епитимью. А сзади услышала:

— Ого!

Мои щеки залил густой румянец — голос был мужским. Его обладатель, привлекательный молодой человек в новеньком, с иголочки, темном костюме, протянул мне руку:

— Ты ушиблась? Позволь помочь тебе.

Какой приятный голос! Глубокий, чистый, с переливчатыми нотками. Я подняла взгляд и утонула в омутах его глаз. Черные, большие, исключительной формы — похожие на орешки миндаля, они смотрели на меня с доброй насмешкой. А внутри, в глубине крохотных зрачков, полыхало пламя.

Или мне это только показалось?

— Что вы, — пробормотала я в смущении. — Я сама.

— Никогда не отказывайся от помощи, это моветон, — рассмеялся молодой человек. — Ты студентка?

— Да… сэр.

— Пфхр, пфхр!

Он так заразно смеялся, фыркая и похрюкивая, что я тоже улыбнулась, оперлась на его руку и поднялась. Молодой человек поднял с травы мой саквояж и протянул:

— Ты, вероятно, еще не в курсе здешних порядков, поэтому я объясню тебе. Все мы студенты, а господами зовут только профессоров! Причем без приставок, ибо они прежде всего наши преподаватели, а потом уже, за стенами академии, носители чинов и титулов.

— Так мне обращаться к вам по имени? — я наморщила лоб. Запомнить это несложно, но я в первое время обязательно буду спотыкаться. Без ляпов не обойдется, это как пить поднести.

— Ну разумеется. Ах, я болван! Я же не представился.

Он легонько поклонился, приложив ладонь к сердцу:

— Вальтер Стриц, студент второго курса. Могу я узнать твое имя?

— Адриана. — я проглотила приставку, — Камли. Надо полагать, студентка первого курса.

— Ты еще не разобралась? — засмеялся Вальтер. Я смутилась:

— Я, кажется, сдала экзамен. Нет, я точно сдала экзамен, но пока не поняла. не осознала. В общем, да, можно сказать, что я студентка.

— Вот и отлично! Ты не из аристократов, да? Не связывайся с Микес и Лавареллой. Себе дороже.

— Так зовут этих леди? — я невольно оглянулась, но барышни уже скрылись за поворотом дорожки. Вальтер кивнул, жестом пригласив меня следовать за стрелкой:

— Да, аристократки, список титулов длиннее, чем список предметов академии! Заклюют, и не заметишь. Ну их! Это у тебя путеводитель? Госпожа Пимпи выдала?

— Я еще не поняла, как он работает, но, надеюсь, что приведет меня, куда надо.

— Полезная штучка, — подтвердил Вальтер. — Я-то никогда не пользовался, потому что с детства знаю академию, как свой карман. А работает на встроенном артефакте, видела, наверное, камешек на внутренней стороне?

— Не заметила.

Когда закончится этот чудной день, я обязательно сяду и подумаю обо всем основательно. Разберусь, осмыслю, возможно, даже запишу в блокнот. А пока. О Спаситель, у меня на руке настоящий артефакт!

Мысль об этом одновременно ужаснула и отрезвила. Артефакт я видела лишь пару раз, мельком и издалека. В нашем маленьком городке только мэр, по совместительству начальник полиции, владел магическими силами и имел образование магдетектива. Он всегда был для меня чем-то вроде божества — недоступным и восхитительным.

И вдруг оказывается, что я тоже так могу…

А вдруг это все же ошибка?

Вальтер деликатно кашлянул, выводя меня из транса:

— Полагаю, ты добралась до места назначения.

Подняв взгляд, я с восхищением оглядела высокое здание с узкими окошками и увитыми плющом кирпичными стенами. Кое-где сквозь плющ прорывались балкончики, карнизы, завитушки. Придержав шляпу на затылке, я задрала голову, считая этажи. Четыре! Четыре этажа! Даже в мэрии Роудвиля всего два этажа. А тут аж четыре!

— А что здесь располагается?

— Общежитие для девушек, — усмехнулся Вальтер. — А наше, мужское, общежитие чуть дальше по дорожке.

— Спасибо, что проводили, — я присела в книксене, и Вальтер галантно склонил голову:

— Мне доставит удовольствие, если ты перестанешь выкать! Договорились, Адриана?

— Х-хорошо. Что же, до встречи, Вальтер?

— До встречи.

Мой новый знакомый улыбнулся коротко и ушел, развернувшись резко и не оглянувшись. А я вздохнула как будто даже с облегчением, потому что все же он меня смущал. И, заметив нервно подергивающуюся стрелку, поспешила подняться на крыльцо женского общежития.

В большом холле, по величине с которым могла поспорить только церковь в Роудвиле, было много цветов. Это первое, что мне бросилось в глаза. Неприхотливые фиалки и куда более капризные амариллисы соседствовали с раскидистыми пальмочками и просто красивыми кустами без соцветий. Все это зеленое и разноцветное великолепие стояло или висело в кашпо вдоль стен, и я прошла мимо, наслаждаясь тягучим запахом цветов. Стрелка путеводителя дернулась еще несколько раз, мигнула, и я поняла, что пришла, когда она пропала.

Госпожа Перетти — маленькая, пухлая, как пышка, и вся какая-то розовенькая и воздушная — обернулась на меня от полукруглого окошка, сдвинула маленькие очечки на самый кончик курносого носа и смерила взглядом с ног до головы. Я присела в глубоком книксене и с запинкой произнесла:

— Добрый день, мадам, меня прислали поселиться в общежитие.

— Не зовите меня «мадам», — ответила женщина голосом доброй тетушки. — Меня зовут госпожа Перетти. Будьте добры, ваше направление в общежитие.