В погоне за ведьмой (СИ) - Лебедева Ольга

За окном ярко светило солнце, и его лучи били аккурат по глазам лорда. Мужчина усмехнулся, обнаружив причину своих видений, а потом нахмурился, осознав, что спал непозволительно долго. Судя по всему, день уже в самом разгаре. Его люди наверняка заждались пробуждения своего хозяина.

Одежду Мартель обнаружил на кресле. Камзол и штаны были очищены от крови и грязи, а также аккуратно заштопаны. Меч и кинжал лежали рядом, но, в отличие от одежды, они по-прежнему нуждались в чистке. Никто так и не решился прикоснуться к оружию мага, и это правильно. Оба клинка под завязку были напичканы магией, в том числе и охранной, а с этим не шутят.

— Эй, кто-нибудь, — крикнул он осипшим со сна голосом, — принесите воды для умывания, да поскорее.

Дверь тотчас отворилась и в комнату вошла девушка с кувшином и тазиком. Она появилась так быстро, что у герцога создалось впечатление, что служанка все утро ожидала его пробуждения, стоя под дверью.

Наскоро умывшись, лорд Навье подхватил оружие и спустился в столовую, где его уже ждал обед, так как время завтрака он пропустил. Вслед за ним тенью скользнула женская фигурка, в которой герцог с трудом узнал Белиз — супругу Ривьера. Женщина выглядела изможденной до крайности, но, во всяком случае, она была жива и, Мартель очень надеялся, что здорова. Местная целительница оказалась весьма сведущей в своем ремесле, хоть и не была ведьмой.

— Милорд, — поприветствовала Белиз лорда.

Мартелю стоило больших усилий не выдать ни словом, ни жестом своих истинных чувств в то время, как его буквально раздирало на части от осознания невосполнимости утраты. Он злился на себя и на друга за то, что тот не пришел к нему со своей проблемой, а предпочел пойти на поводу у шантажиста. Видимо, страх за семью лишил Ривьера способности мыслить здраво, да он никогда и не был силен в этом деле, зато мечником слыл превосходным.

— Сожалею, что так вышло с вашим супругом, мадам. Поверьте, он не оставил мне выбора,

— только и смог сказать Мартель в свое оправдание.

В комнате воцарилось неловкое молчание. Белиз беззвучно заплакала, глотая горькие слезы. Вряд ли ей кто-то поведал о гибели мужа, но она и сама понимала, чем может закончиться для него попытка покушения на лорда.

Мартель не знал, как и чем ее утешить. Никогда прежде он не чувствовал себя настолько беспомощным, как сейчас и пожалел вдруг о том, что Юбер Кювье так легко отделался. За свои злодеяния барон заслуживал долгой и мучительной смерти.

Вероятно, их молчание продолжалось бы еще долго, однако тягостную атмосферу, повисшую в комнате, разорвал детский плач. Услышав его, женщина встрепенулась и кинулась навстречу служанке, держащей на руках трехлетнего малыша. Пусть на время, но Белиз нашла в себе силы отрешиться от горя, сосредоточив все свое внимание на сыне. Однако, даже после ее ухода, герцог не прикоснулся к еде, ему кусок не лез в горло.

В Вельеж выехали после обеда. Мартель счел справедливым передать имение барона во владение вдовы погибшего друга. Белиз молча приняла этот дар, но категорически отказалась оставаться в поместье, попросив лорда Навье назначить хорошего управляющего на эти земли.

Мартелю ничего не оставалось, как взвалить заботу о вдове друга и его несовершеннолетнем сыне на свои плечи. Разумеется, он предложил им пожить в своем замке, по крайней мере до тех пор, пока здоровье Белиз не перестанет вызывать опасений.

Метла, продолжая проявлять завидное послушание, без приключений доставила меня на задний двор нашего поместья. Она спикировала так плавно, что мое приземление на этот раз обошлось без увечий. Свидетелей нашего возвращения также не наблюдалось, и я короткими перебежками поспешила к дому, желая поскорее избавиться от последствий неудачного взаимодействия со строптивой метлой.

Первым делом следовало уничтожить испорченную одежду, затем принять ванну и наконец залечить ссадины на лице и руках. С остальными повреждениями можно будет разобраться чуть позже, все равно под одеждой их не видно.

Пусть в спешке, пусть на ходу, но план был составлен, и я намеревалась тотчас воплотить его в жизнь, почти уверовав в то, что мне удастся скрыть от домашних свои ночные приключения.

И у меня обязательно бы все получилось, если бы бабушка не страдала бессонницей. А ведь мне следовало помнить о том, что она проводила свои дни в полудреме, активизируясь ближе к ночи. Не успев толком прийти в себя после всех потрясений, я совершенно упустила из виду эту, на первый взгляд, малозначительную деталь. Правда, ранним утром бабуля бывала уже не так бодра, как в темное время суток, но не заметить возвращение блудной внучки, просто не могла.

— И где же тебя носило, чадо неугомонное? — осведомилась леди Матильда, буквально впиваясь в меня взглядом.

Сквозь язвительность в голосе бабушки пробивалась тревога. Даже не хочу представлять, что она успела себе надумать, встретив меня спозаранку в таком расхристанном виде.

— Я в порядке, — произнесла по возможности уверенно, стараясь не поворачиваться к бабушке правым боком, памятуя о том, что во вчерашней катастрофе ему досталось сильнее всего.

— Я вижу, — проворчала родственница, продолжая прожигать меня взглядом. И делала она это не просто так. Уверена, от такой опытной ведьмы не укрылось ни одной компрометирующей меня детали.

Зато после проведенного осмотра в ее голосе послышались нотки облегчения, потому что никаких серьезных повреждений на мне она не обнаружила. Да и сама я не выглядела ни подавленной, ни перепуганной до смерти.

— Надеюсь, ты сполна отомстила тому, кто сотворил все это непотребство с твоей одеждой?

Взгляд невольно метнулся в сторону моей спутницы, приткнувшейся в уголочке с самым невинным видом.

— Ах, вот оно что, — недобро прищурилась бабушка, — кажется, кто-то очень много о себе возомнил и решил, что может безнаказанно калечить мою единственную внучку?

Разгневанная ведьма разом выпрямилась, отчего стала выше на полголовы и внушительнее раз этак в сто. В такие моменты даже я начинала ее побаиваться, хотя в остальное время позволяла себе все, что угодно, зная, что бабуля весьма снисходительно относится к шалостям своей любимицы, коей я и являлась с рождения.

Слова заклинания сорвались с ее губ прежде, чем я успела отреагировать.

Метла опасливо поджала веточки и мелко затряслась, выстукивая по стене барабанную дробь.

Знаю, что жалость до добра не доводит, но не вмешаться я не могла. А потому решительно встала на пути разгневанной ведьмы, загораживая собой провинившуюся, пусть будет, подругу по несчастью.

— Мы уже сами во всем разобрались, — произнесла я твердо и, обернувшись, подмигнула метле. Та сразу приободрилась, даже почки на веточках набухли, а на месте подпаленных заклинанием веточек тут же начали образовываться новые побеги.

— Ты только спуску ей не давай, а то намаешься, как я в свое время, — проворчала ба, постепенно уменьшаясь в размерах и как-то незаметно вновь становясь благообразной старушкой, при обычных обстоятельствах безусловно являющейся душой нашего малочисленного семейства.

Отведя руку за спину, я показала метле кулак. Надеюсь, мы с ней друг друга поняли и впредь она не будет чудить и некстати демонстрировать свой характер. Впрочем, обольщаться на ее счет точно не стоит.

Я уже преодолела почти половину лестницы, как меня догнал окрик снизу:

— А ну, стоять!

Замерев на одной ноге, я осторожно примостила рядом вторую и только после этого повернулась, с недоумением глядя на негодующую бабулю. До этого момента мне казалось, что мы с ней все выяснили и сошлись на том, что в случившемся моей вины нет, а метла, хоть и признана виновной по всем пунктам, но искренне раскаивается в содеянном.

В таком случае, к чему этот приказной тон? И этот мечущий молнии взгляд?

Оказалось, что все эти проявления гнева направлены вовсе не на меня, а на увязавшуюся за мной метлу, решившую, по-видимому, с этого дня неотступно следовать за мной всюду, куда бы я не направлялась.