Оборотень на щите (СИ) - Федорова Екатерина Владимировна "Екатерина Федорова-Павина"

— А на оба колена встать? — насмешливо заметил Ульф. — Чтобы я мог смыть копоть с твоих волос? Все-таки к ярлам пойдем.

Света послушно опустила и второе колено. Наклонилась, потянулась вперед, неловко опершись о камень костяшками полусжатых кулаков. На лицо упали пряди, выбившиеся из-за ушей — засаленные, висевшие сосульками.

Мелкие волны, бежавшие по овалу озерца, были так близко, водопад гремел и звенел…

Она повернула голову, посмотрела на Ульфа.

— Смотри не свались, — пробормотал он.

И вдруг скользнул в озеро — как был, в штанах. В лицо Свете полетели холодные брызги, а Ульф уже замер перед ней, стоя по пояс в воде.

Она вскинулась, но Ульф придержал ее одной рукой за плечо. Другой дернул завязки на вороте Светиной рубахи. Сообщил наставительно:

— Одежду лучше снять, чтобы не замочить.

Его руки ухватились за подол рубахи, успев при этом погладить ее по заду.

Света замерла. Подумала сердито — и ради этого он рвался помочь с умыванием? Нашел время.

Но оборотень, стоя в воде, смотрел жадно и выжидающе. И Света, прикусив губу, вскинула руки.

Ульф стащил с нее рубаху, отбросил в сторону. По спине дунуло ветерком, она поежилась.

— Не так уж холодно, — заметил Ульф. — На драккаре ты тоже не кипятком мылась.

Успокоил, насмешливо подумала Света, пригибаясь к воде и наклоняя голову. Ульф плеснул ей на волосы серой жижей из горшка, пояснил:

— Зольный настой. Мыла тут нет…

От первой пригоршни озерной воды по коже побежали мурашки. Но пальцы Ульфа уже терли волосы, так что вторая пригоршня показалась ей просто прохладной, а не обжигающе-ледяной. Потом она притерпелась.

И вздрогнула лишь тогда, когда мокрые, горячие ладони Ульфа коснулись ее плеч. Скользнули ниже, к груди…

— Здесь, в озере, теплее, чем на берегу, — тихо сказал он. — Сейчас у нас конец лета.

Света замерла, пригнувшись к воде и зачаровано глядя в глаза, горевшие янтарем.

В уме неожиданно мелькнуло — все драки да дела. А что их ждет в крепости, вообще покрыто мраком. Но медовый месяц еще не кончился…

Впрочем, он и не начинался — судя по тому, как они жили.

Однако лезть в холодную воду не хотелось.

Ее груди лежали в его руках двумя замерзшими птичками. Не заполняя пригоршни, но щекоча их тугими ягодами сосков, затвердевших от холода.

— Помоешься, — бросил Ульф, глядя в лицо Свейты. — Потом я тебя согрею. Руки только держи повыше.

Больше Ульф ничего не сказал. Не хотелось неосторожным словом выдать то, что было внутри. Тревога. Опасения…

А еще внутри кипело желание. Азартное, кружившее голову. Сутки он ухаживал за Свейтой — день после бегства из Нордмарка и следующую ночь. Ухаживал, касался ее…

Но не трогал.

В запахе Свейты сейчас не было цветочного привкуса желания. Будет, клятвенно пообещал себе Ульф. И медленно сказал:

— Мы все бежим. То Торгейр с Хильдегард, то Локки с его заданием. Я хочу остановиться, Свейта. Выдохнуть. Может, тогда начну лучше соображать. Я знаю, ты меня сейчас не хочешь. Но я поста…

Он прервался на полуслове, потому что Свейта вдруг выпрямилась. И, стоя на коленях, потянулась скрюченными пальцами к завязкам своих штанов.

Однако Ульф ее опередил. Сам дернул тесемки, распуская узел. Тут же обеими руками пригладил нежно-белую впалость живота. И полоску рыжеватой шерстки под ним. Короткие кудряшки так смешно норовили обвиться вокруг его когтей…

Но Свейта вдруг качнулась, поднимаясь на ноги.

Она еще слаба, мелькнуло у Ульфа. Прежде чем уйти в Нордмарк, надо снова накормить ее похлебкой. Неизвестно, когда они вернутся на драккар. И найдется ли там горячее варево…

Света сама испугалась своего желания лезть в это озеро. Пришедшего неожиданно, как-то сразу.

Но помыться-то надо, подумала Света. И внезапно покраснела, кое-что осознав. Даже уши загорелись.

Если она сутки провалялась в хижине без сознания, то Ульф все это время был вместо сиделки…

Успокаивало одно — он по-прежнему ее хотел. Значит, она ему не опротивела?

Света торопливо переступила. Слишком большие для нее штаны остались на камне. Она, не нагибаясь, стряхнула с ног кожаную обувку, и шагнула к краю валуна.

— Прыгай, я поймаю, — предложил Ульф, глядя снизу.

Но Света, запоздало устыдившись своей наготы, присела боком. Кое-как оперлась одной рукой о камень и коснулась ступней озера.

Ульф не соврал. Под поверхностью, покрытой рябью, вода была теплее воздуха. Или дело в том, что кожу под водой не выстуживал ветерок?

Рука Ульфа вдруг легла на ее ногу. Когти скользнули вверх, прошлись по коже бедра. Затем он потянул Свету вниз, подставляя плечо под ее руку, вскинувшуюся в поисках опоры. Одной ладонью подхватил сзади, под ягодицами…

Она повисла на нем, неловко обняв. Тело Ульфа было восхитительно горячим. Вода, плеснувшая уже у бедер, все-таки холодила тело. Но руки оборотня обнимали — и грели.

— Мерзнешь? — негромко спросил Ульф, глядя Свете в глаза.

Затем притиснул к себе еще крепче. А Света мотнула головой, внезапно обрадовавшись тому, что ощущала. Жар его тела, прохлада воды, хватка его рук…

Жизнь. Он живой, она живая.

— Зато мне жарко, — уронил Ульф. — Потому что ты со мной. И я рад тому, что Локки когда-то отправил меня к колдунье. И…

Он повел головой, ноздри длинного носа дрогнули. Объявил уверенно:

— Может, в глубине души ты и не рада, что так вышло. Но сейчас тебе со мной хорошо.

Света хотела что-то сказать, но не успела. Ульф внезапно шагнул назад, и вода холодным шелком скользнула по ее спине. Она выдохнула придушенно, почти судорожно обхватив Ульфа ногами. Ощутила вдруг, как в нее ткнулась мужская плоть — уже налившаяся, вздыбленная, прикрытая лишь тканью штанов. Скользнула, уперлась в холмик между ног. Горячее прикосновение в холодной воде…

Света замерла. То ли сочетание холода и тепла было виновато, то ли все пережитое — но дышать стало трудно.

А потом губы Ульфа коснулись шеи, и тепло их обожгло кожу. Света вздрогнула.

Ей самой не верилось — один поцелуй, одно объятье, и она уже на все готова. Даже пальцы на ногах от желания поджались. Хотелось не просто обнять его, но сползти еще ниже…

— Пахнешь цветами, — пробормотал Ульф, оторвавшись от Светиной шеи. — Сильно. Однако я обещал тебя помыть.

Растопыренные пальцы гребнем прошлись по ее спине, от шеи до ягодиц. И снова. И опять.

По телу потек жар. Вслед за горячими ладонями по коже скользили струи холодной воды — и мысли от этого туманились, ноги все крепче стискивали бедра Ульфа. Света дрожала, задыхаясь. Соски запутались в поросли на его груди. И терлись о кожу Ульфа, мелко, трепетно.

Он смотрел на нее, откинув голову. Взгляд был какой-то немигающий, ноздри подрагивали. Принюхивается, вдруг сверкнуло в уме у Светы.

— Я хотел дойти до кровати, — выдохнул Ульф.

И его ладони снова прошлись по ее спине. Погладили ягодицы, бедра.

— Но ты пахнешь сильней, чем нужно.

Плохо иметь в мужьях Серого Волка, подумала Света, выгибаясь под его руками. И захочешь притвориться — я не такая, секса не желаю — но бесполезно, он почует правду. От него даже жалобами на головную боль не отобьешься.

Только ненавистью. Но как такого ненавидеть?

Света торопливо коснулась лица Ульфа. Под пальцами дрогнула каемка твердых губ, в ее собственном теле ответно колыхнулись жар и тяжесть, страх и радость…

Вот и влюбилась, мелькнуло у нее.

А следом на Свету обрушились поцелуи. Обожгли шею, плечи, губы. Завершились горячим нытьем проникновения. И рывками, в воде похожими на танец.

Водяная пыль, долетавшая от водопада, оседала на ее лице. Волны плескались у плеч. Даже ветер, казалось, притих — а серое небо над головой светлело, наливаясь сиянием…

И летело — вольно, зыбко — сознание по грани между холодом воды и жаром его плоти. А когда Света содрогнулась, мелко глотая воздух и со стоном выдыхая, Ульф позволил ей отстраниться. По груди тугими лентами прошлась озерная вода. Погладила шею, горевшую от его поцелуев.