Сердце пополам (СИ) - Красовская Марианна

В отличие от отца, который был женат аж четыре раза, Максимилиан не стремился к семейным узам. Его жизнь была слишком хороша, чтобы пускать туда женщину, даже такую милую, как Мелиссу. Разве что ради детей… но у него куча племянников — у старшей сестры целых пять детей. С наследниками вопросов не возникнет.

Он все понимал, но увидеть её очень хотелось, и Макс не выдержал, поехал к ней и сообщил её отцу, что хотел бы пригласить Мелиссу покататься на лошадях в парке. Лорд Стерлинг милостиво согласился.

На ней была ярко-синяя юбка с разрезами по бокам, штаны и сапоги для верховой езды под ней, смешная шляпка-цилиндр с павлиньим пером и белоснежный газовый шарф, хотя на улице было тепло. В седле Мелисса предпочитала ездить по-мужски.

Макс тут же сообщил ей, что это разумно. Она засмеялась, сказав, что их семейный врач считает иначе. Он говорит, что в мужском седле у женщин развиваются совсем не те мышцы, которые нужны. Макс уверил, что у неё самые прекрасные мышцы в мире, особенно в районе бёдер. Она покраснела и перевела разговор на лошадей.

Уже в парке Макс обнаружил, что рассказывает ей о своей работе, о сестре и её степном муже, об учебе в университете — словом, не флиртует и не соблазняет ее, как собирался, а ведёт не просто приличную, а ещё и интересную беседу. Не то, чтобы это было странно — Макс был вполне воспистанным мужчиной, но про Мелиссу Стерлинг говорили, что она "чудо что за дурочка", а перед ним была женщина, которая неплохо разбиралась в лошадях и в технике и даже умела водить мобиль.

— А что там сложного? — вскинула она свои светлые брови в ответ на его недоумение. — Играть на клавесине и то сложнее. И вообще, мобиль — прекрасное изобретение. А про поезд и говорить нечего. Мы с семьёй каждую осень ездим на воды во Франкию, в Валессийские купальни. Так на карете трястись неделю и останавливаться на каждом постоялом дворе или за два дня на поезде добратся — огромная разница. А говорят, Джеральд Браенг с отцом хотят создать такой механизм, чтобы по воздуху летать. Нет, ты представь только!

— Я понял, — кивнул Макс. — Хочешь на ужин к канцлеру? Добуду приглашение для твоего брата на двоих.

— Хочу! — сияющими глазами поглядела на него Мелисса.

— Боги, никогда не думал, что можно занимать девушку разговорами о летающих механизмах, — мягко улыбнулся Оберлинг. — Ты невероятная.

— Это ты невероятный, — неожиданно серьёзно ответила Мел. — С тобой не нужно притворяться дурой. Это здорово.

Ее слова словно били под дых. Максу впервые было очень стыдно за то, что он наговорил ей в первую встречу. И за вечер в театре. И за вчерашнюю ночь. Почему он просто не начал за ней ухаживать? Почему сразу потащил в постель? Она откинула светлую прядь волос с вспотевшего лба, лукаво улыбнулась, демонстрируя ямочку на шечке, и он вспомнил, почему. Потому что она бесовски соблазнительна и ещё целуется так, что его даже от воспоминаний потряхивает.

— Мел, давай сюда, — указал он ей на тропинку. — Там пруд.

Мелисса кивнула и поехала за ним следом. Он помог ей спешиться на берегу пруда, огляделся и жадно, торопливо поцеловал её в губы. Кажется, никто этого не видел.

Мелисса не так уж часто бывает в королевском дворце, а уж в части, где обитает канцлер и его семья и вовсе не была ни разу. Ей всё любопытно: какие обои тут, какая обстановка? Почему стражников мало? Почему маг-светильников нет, везде газовое освещение?

Брат ее тоже вертит головой: для него приглашение на ужин во дворец — невероятная честь. Конечно, Мелисса ему пояснила, почему ему достались такие шикарные карты, но он, конечно, не поверил. Думает, что это заслуга Джерри, наивный мальчик.

Ужина как такового нет. Стол накрыт как на фуршете, много маленьких пирожных, фрукты, кофе, канапе… и чертежи на столах и на стенах. Роберт тут же залипает возле одного из них.

Макса нигде не видно.

Ее высочество Бригитта ласково улыбается Мелиссе.

— Так вот вы какая, — кивает она. — Девушка, вскружившая голову нашему главному ловчему! Красавица, впрочем, и неудивительно. Стерлинги, они такие. Моя бабушка родом из Стерлингов, мы с вами давние родственницы.

Бригитте лет семьдесят, кажется, но выглядит она моложе: невысокая, хрупкая, с красиво уложенными белыми волосами и тёмными глазами, в закрытом платье, скрывающем руки и шею. Голову держит гордо, улыбается с достоинством. Красивая женщина. Мелиссе она нравится. Ей вообще нравится царящая здесь атмосфера, нравится сидеть в кресле и слушать канцлера, пытаясь понять, почему это тёплый воздух легче холодного и как выделить водород. Жаль, что у неё нет никаких выдающихся способностей, зато она умеет играть на клавесине и, не ломаясь, соглашается развлечь господ инженеров музыкой.

Макс появляется к концу вечера, хмурый и усталый, бросает небрежно "дела в управлении" и накладывает на тарелку гору бутербродов. Мелисса смотрит на него с нежностью. Ей хочется поцеловать его, чтобы складка между бровей пропала.

— Прогуляемся? — предлагает девушке Бригитта.

Отказать ей немыслимо и, про себя ругаясь самыми непотребными словами, Мелисса поднимается следом за ней. Оказалось, что зря она злилась. Бригитта подмигивает ей и просит подождать в одной из комнат, и через мгновение тут появляется Макс, от которого вкусно пахнет кофе.

— Я скучал, — шепчет он. — Иди ко мне. На тебе то самое белье?

Он все же подарил ей те кружевные панталоны, и пеньюар тоже подарил, даже на дерево опять влез, правда, на этот раз пришлось стучать в окно. Но он не жалел о своих авантюрах.

— А ты проверь, — предлагает Мелисса, расстегивая пуговицы на его жилете и с наслаждением забираясь под его рубашку.

— И проверю, — бормочет Макс, оглядываясь. — На диван, Мел. Встань коленями сюда.

Он заставляет ее упереться руками в резную спинку дивана, задирает ее юбки и входит рывком, даже не подумав проверить, готова ли она к столь грубому вторжению. Она, пожалуй, не готова, но первые же толчки вызывают волны удовольствия, а его пальцы, скользнувшие между ног и ласкающие пульсирующий бугорок, сводят ее с ума окончательно и бесповоротно.

— Не шуми, — опаляет дыханием ее шею он.

— Сам не шуми, — стонет Мелисса, отставляя зад и двигаясь в унисон с ним. — Боги, Макс!

Он рычит, целуя ее плечи, цепляясь за ее бедра, вбиваясь в нее, спеша скорее достичь разрядки, пока их не хватились.

Его начинают бесить эти свидания украдкой, эти попытки увидеться, найти место и время. Мелисса любит его — он не может этого не чувствовать. Она соглашается на всё, что он предлагает. А его трясёт от злости, когда он видит её флиртующей с другими мужчинами, но предъявить ей нечего — он никто, просто любовник. Даже не жених.

— У меня проблемы на работе, — сообщает он, убирая платком следы запретной страсти и поправляя ее платье. — Мне нужно будет уехать на неделю, может, больше.

— Я буду скучать.

— Я тоже. Мел, что насчёт театра? Завтра. Пойдешь?

— Макс, тебе не кажется, что это уже неприлично? Мы слишком часто вместе показываемся на публике. Болтать начнут.

Она права, но это снова его злит.

— Я вернусь, и мы обсудим этот вопрос, — обещает он. — Мел… я очень хочу с тобой в театр.

Она соглашается, конечно, потому что тоже хочет… в театр. У неё свои планы.

Сегодня в театре комедия с переодеваниями: про сбежавшую принцессу и ее жениха. Мелисса уже видела ее, да и книгу, по которой поставили пьесу, читала. Свет выключен, Макс с любопытством смотрит на сцену. В зале такая тишина, что слышна каждая фраза. Он явно ни на что не рассчитывает сегодня, а действительно позвал ее в театр. Но Мелисса жаждет мести. Она прекрасно помнит его прошлую выходку. Поэтому осторожно сползает с кресла вниз и тянется к застежке его брюк. Макс не понимает, чего она хочет, но охотно принимает её игру. Она приспускает его белье и уверенно обхватывает пальцами уже хорошо знакомый ей член. Ласкает его, возбуждая — на это много времени не требуется, а потом тянется к нему губами. Макс нервно выдыхает. Каждый шорох, каждый громкий вдох может быть услышан. Необходимость соблюдать тишину заводит обоих. Мелисса влажно проходится по горячему напряженному органу языком, прикусывает, захватывает губами, и Макс шипит сквозь зубы, хватая ее за волосы. Ему хочется стонать, взвыть от удовольствия, оторвать ее от себя, разложить на перилах ложи и трахнуть так, чтобы она навсегда разучилась его дразнить. А ещё укусить её в плечо до крови, оставить свою метку, чтобы никто даже приближаться к ней не смел. Внутренний зверь рычит от вожделения. Максу уже плевать на тишину. Член с влажным причмокиванием скользит в ее нежном рту. На сцене стучат палки, звенят копья, идёт бой, заглушая все неприличные звуки. А потом зал взрывается хохотом от какой-то реплики героини, а Макс со громким стоном кончает ей в рот и обмякает в кресле.