Расписное небо (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

Она стала настаивать и спорить со мной, совсем не выражая какого-то почтения или опасения, а это еще раз говорило о ее профессионализме. И то странное тянущее чувство вдруг пропало, сменившись спокойствием и уверенностью. Этот момент и просьба Нарина. Только по этому я разрешил отправить ей файл. Оджи справился за пару секунд, перекинув записи с камер Полиса на планшет Ольсы. Землянка вздрогнула, и меня снова , как кулаком, ударило под ребра этим странны, неопределяемым комом эмоций. Грозовые небеса! Что с тобой не так?!

Я просматривала видео и поражалась, как в такой ситуации мог выжить хоть кто-то. Это больше походило на съемки из какого-то фантастического блокбастера, а не на запись с камер наблюдения. Взрыв раздался в нижней части прозрачной транспортной трубы, на подобие той, в которой мы ехали по окраине Полиса. Дым, огонь, осколки, падение с высоты многоэтажного дома. У них просто поразительная система безопасности в «машинках». Нам бы тоже такие разработки не помешали.

В файле были только момент взрыва и само падение. Дальше к видео крепились первые отчеты по состоянию пассажиров, которые я уже видела. Что ж, и правда ничего такого, что могло бы пролить свет на состояние пациентки.

Просмотреть файл пришлось раз пять, чтобы убедиться, что ничего не упустила, хотя это было и не очень просто. Осознание реальности происходящего угнетало.

Что ж, если я не могу начать с этой стороны, будем действовать по первоначальному плану. Я вернулась в палату.

Сидя возле медкапсулы, я наблюдала за Селеной. Красивая, не той броской красотой, как у экранных моделей, а сдержанной, даже благородной. Думаю, роль принцессы ей вполне подходит. Хотя, от характера тоже многое зависит.

Девушка не была в состоянии амебы, она реагировала. На звук, на свет. Особенно остро на присутствие Нарина. Стоило валору покинуть палату, как все ее тело словно каменело. Едва заметно, но напряжение мышц можно было отследить. И наоборот, когда оджи приближался, Селена становилась «мягче», расслабленней. Я бы даже сказала, спокойней, если такое слово применимо для пациента в подобном состоянии.

Проведя за наблюдениями почти весь день, стараясь не обращать внимание на хмурые лица, недовольные и обеспокоенные взгляды, решила все же начать что-то делать. Приступать нужно было по-частям. У меня и так уже вырисовался некоторый конфликт с местным начальством.

– Вы можете ее вытащить из этого… этих «соплей»? – назвать содержимое капсулы как-то иначе у меня не получалось. Тягучая, вязкая жидкость слизкого характера.

– «Соплей»? – В дальнем угла комнаты вспыхнули золотые глаза, с таким огнем глядя на меня, что я готова была отступить, не будь это на благо пациентки. Мужчина, этот резкий и строгий валор, заправляющий лечением еще кого-то в госпитале, почти все время проводил здесь, только изредка хромой походкой отлучаясь из палаты. Под глазами залегли серые тени и было видно, что он все еще испытывает некоторые последствия аварии, но это не оправдывало такого неприемлемого отношения ко мне. Тем более, я видела, что с Гамильтоном он был вполне дружелюбен. Может, кто-то не терпит женщин на высоких должностях? Или просто землянок? Хотя, на Селену он смотрел с искренними эмоциями, в которых было дружеское сопереживание и какая-то нежность. Мне же достался яд. Отборный и наверное, ценный. – У вас, милочка, кажется, ретранслятор сломался.

– Во уж нет. Я бы ни за что не согласилась в это жиже лежать. Ее надо достать.

– Почему ты так решила, Ольса? – в разговор вступил Даяр, на слишком уделяя внимание недовольству златоглазго.

Я, как могла, постаралась разъяснить свою женскую точку зрения, делая упор на некомфортные условия. Это должно быть просто неприятно. Тем более, если результата не видно. Было не очень понятно, почему такие сильные эмпаты, коими себя позиционировали эти ребята, не чувствуют недовольства девушки.

– Пока плод на данной стадии развития, я не могу читать ни Селену, ни ребенка. Все блокируется, – в голосе Нарина проскальзывало сожаление, совсем не похожее на те ноты, которые слышались в его голосе за пределами этой комнаты. Невероятная разница.

Получив разъяснения, включающие некоторые особенности вынашивания и развития плода, к слову, которых мне не потрудились до этого предоставить, снова повернулась к капсуле.

– Ее надо достать из этих «соплей».

В какой-то момент, подумала, что меня пристукнут. И прикопают где-нибудь во дворе госпиталя, с такой ненавистью и злобой отреагировал Сумудин на мои слова. Мы препирались около получаса, аргументировано посылая друг друга за пределы известной вселенной и, думаю, так бы продолжалось еще долго, не явись вовремя валине Рамия. Мать оджи Нарина оказалась понятливой и решительной женщиной, выставив всех за дверь в считанные секунды и организовав банные процедуры для невестки. Повезло девочке со свекровью. Среди своих не часто встретишь такое отношение, а тут другая раса и все дела. Я была в восторге. И почти не дрожала от страха в ее компании. Славная женщина.

-Это не навредит? – Нарин разговаривал тихо, не выпуская из рук ладонь жены. Сумудин устало открыл глаза. Медик почти все время проводил в планшете, с кем-то тихо переговариваясь и раздавая указания.

– Не думаю. Мы все фиксируем и если что, вернем ее обратно. Может, так даже лучше. Для вас обоих.

– И все же, мы что-то упускаем, – моих знаний и информации не хватало для решения этого вопроса. Было глупо сидеть и ждать, что ответ свалится на голову сам собой. Золотые глаза полыхнули подозрением, заставив сердце сжаться от легкого приступа паники. Стоп. Это консультация у коллеги. Успокоиться и работать.

– Думаю, если бы мы знали, что именно, давно нашли, в чем дело, – холодно, но без злости отозвался акер.

– Ваши данные. Я не все могу расшифровать в привычном варианте. Мы можем провести исследования нашим методом? Я узнавала, возможности центра это позволяют.

Взгляд сканировал. Казалось, золото заполняет все пространство вокруг, заслоняя и отгораживая от мира. Взволнованная, лишенная опоры, я ждала ответа «нет».

– Определенно «да». И чем быстрее, тем будет лучше, – спокойно отозвался медик. Не заметив, что все это время задерживаю дыхание, облегченно выдохнула.– Что вам требуется?

– Сперва анализ крови, а там посмотрим.

Надеясь, что инструкции в лаборатории выполнят точно, как на иголках ждала результаты. Вдруг, мы и правда чего-то не учли или пропустили.

Сумудин.

Я ее не понимал. Кроме тяжелого состояния Тааля, которому Нарин несколько раз в сутки проводил стимуляцию нервных окончаний, помимо моих пациентов на Парадоксе, и совершенно неопределенного состояния Селены, мне приходилось следить еще и за этой особой. Не в состоянии разобраться в ее эмоциях, таких переменчивых и нестабильных, как вспышки на нашей красной звезде, я злился. В одно мгновение она была напориста и бесстрашна как лучшие из моих медиков, а в другую секунду дрожала и сбивала с ног каким-то комом из ощущений.

Разрешение на анализы по ее системе терри ждала, как приговора на трибунале. Странная особа. Словно я не хотел помочь Лени очнуться. Пусть делают. Все делают, что могут.

Ожидая результатов, доктор каждые две минуты проверяла свой планшет, словно и не подумала, что данные первыми придут ко мне. Я рассматривал документ уже минут пять, но не понимал и половины обозначений в той системе, которую Ольса запросила. Совсем другая классификация.

– Ваши анализы, – убедившись в бесполезности подобного высиживания, перекинул данные на устройство землянки, с интересом наблюдая за ее реакциями. В меня метнули недовольный взгляд, тут же, с сосредоточенным лицом углубившись в изучение.

– Кальций и фосфор, такое проседание… но не может же… и все же… – Женщина что-то бормотала, открывая другие файлы, закрывая, просматривая и сравнивая. – Быть не может!