Счастье в наследство - Мария Морозова

Мужчина остановился. Я добежала до него, чудом не поскользнувшись, и выпалила:

– Извините.

– Зачем вы вышли под дождь? – Он неодобрительно глянул на мои голые пальцы в тапках. – Простудитесь.

– Я не хотела так грубить вам.

– Да ладно, – вздохнул эр Йен. – Вы даже не представляете, как на самом деле можно грубить.

Мы стояли под фонарем. Плаща у Радгрейва не было, капюшона ка куртке – тоже. Морось оседала на волосах цвета темного шоколада, заставляя их слипаться в тонкие сосульки. Под серыми глазами залегли глубокие тени. Меня тут же кольнула жалость.

– Куда вы собираетесь сейчас идти? – спросила я.

– Поищу съемную комнату.

– Я не могу пустить вас к себе, уж извините, – развела руками. – Зато могу дать ключи от дома эра Хораса. Поживете пока там.

– Это было бы здорово, – Эр Радгрейв слабо улыбнулся. – Не хочется искать жилье на ночь глядя.

– Тогда пойдемте.

Уже не так быстро, но мы вернулись обратно в мой дом. Я завела мужчину в прихожую, чтобы он не мок на крыльце, сама бросилась искать ключи, которые эр Карамер отдал со всеми документами. А вернувшись, замерла в дверях гостиной.

К эру Йену вышел Пряник. Мужчина опустился на колено, стараясь беречь ногу, и протянул коту ладонь.

– Ну как ты тут, приятель? – спросил он тихо.

– Мя-я-я, – жалобно ответил котик и ткнулся в ладонь лбом.

– Знаю, – вздохнул Радгрейв, поглаживая его за ухом. – Я тоже скучаю.

Отношение к коту сразу выделило младшего внука эра Хораса на фоне старшего. И отношение это было не показным, вся моя суть чувствовала искренность. Нет, я точно очень зря на него налетела.

– Прянику со мной будет хорошо, – произнесла я неожиданно охрипшим голосом. – Я взяла его не ради денег и забочусь так же, как эр Хорас.

– Спасибо. Это я подарил деду котенка. Нашел как-то мелкого в Содейле и привез сюда. Чтобы он не скучал.

Эр Йен осторожно поднялся и поправил висящую на плече брезентовую сумку.

– Возьмите. – Протянула ему ключи. – Вы сами ведь найдете там постельное и все остальное?

– Конечно. Пусть бы считаете меня бесчувственным монстром, но я приезжал к деду.

– Не считаю, – тихо буркнула я себе под нос.

– Ладно, не буду действовать вам на нервы, – сказал мужчина. – Извините, что свалился вам на голову так поздно. И доброй ночи.

– Доброй…

***

Йен распахнул дверь дома и щелкнул выключателем. Лампа осветила небольшой холл и ведущую на второй этаж лестницу, за которой через широкую арку виднелась гостиная. Да, за время, что младшего Радгрейва не было в Фессе, в доме деда ничего не изменилось. Только самого деда не было.

Бросив на пол потертую дорожную сумку, мужчина шагнул в гостиную. Магфотографии на полке над камином, любимые книги деда на стеллаже рядом, кресло-качалка у выхода на террасу. Йен улыбнулся, стирая с самого большого фото невидимые пылинки. Дед знал, что его срок подходит к концу, и мужчины успели попрощаться еще два месяца назад, когда Йен был в Фессе проездом, почти тайно. Только все равно было грустно.

Правда, грустить здорово мешали недоумение и любопытство. Старый лис Хорас Радгрейв не смог не оставить внуку какой-нибудь сюрприз. Йен искренне удивился, когда узнал, какое завещание придумал дед. А тот даже полусловом не намекнул во время последней встречи, что поступит именно так. Все это показалось Йену очень странным, вынудив приехать в Фесс сразу после того, как целители выпустили его из своих цепких рук.

Мужчина прошел по дому. Эрис Милсон, домработница деда, привела все в порядок и даже сложила одежду, чтобы отправить в храм Дестианы, как распорядился нотариус. Поэтому вокруг было чисто, прибрано и пахло свежестью. Свежестью и чем-то еще…

В спальне деда Йен остановился у кровати. На тумбочке стояла толстая свеча, успевшая лишь немного оплавиться. Он взял свечу в руки и понимающе усмехнулся. Ведьма. Та самая, которая неожиданно оказалось наследницей деда.

Беатрис Норвуд… Если честно, по дороге в Фесс Йен подозревал всякое, вплоть до того, что ведьма окажется хладнокровной охотницей за чужими деньгами. Но досье Норвуд оказалось безупречным. А сама девушка совсем не походила на интриганку.

Йен отлично умел чувствовать ложь. Годы тренировок обострили природные способности, поэтому мужчина уже не сомневался в том, что Беатрис была искренней сегодня. И когда он явился к ней домой, наплевав на позднее время, и когда тайком следил за ее разговором со следователем.

Вспоминая ведьму, Йен невольно улыбнулся. Ох, как она налетела на него сегодня, как отчитала, словно провинившегося мальчишку. Но стоит отдать ведьме должное: осознав, что вспылила, Беатрис не побоялась признать ошибку и извиниться. А еще позаботиться о мужчине, которого посчитала в этой заботе нуждавшимся.

Йен сунул свечу в карман и отправился в комнату, где всегда жил по приезде сюда. В отличие от брата, он уже понял, что дед написал завещание в пользу ведьмы только потому, что сам так решил. Но торопиться и покидать чужой теперь дом не стал. Во-первых, у мужчины был законный отпуск, в который командование отправило после ранения. Во-вторых, ведьма зацепила, и Йен не собирался отмахиваться от этого интереса. А в-третьих, несмотря ни на что, мужчина чувствовал: составляя завещание, дед преследовал какую-то цель. И ему очень хотелось разобраться и понять, какую именно.

***

Утром муки совести никуда не делись. Память услужливо напоминала, как сильно хромал мужчина, которого я выгнала под дождь, каким усталым выглядело его лицо, и как ласково он разговаривал с Пряником, кстати, слегка повеселевшим после встречи со старым знакомым. Поэтому я собралась извиняться. Нажарила целую сковородку омлета с беконом и помидорами, нарезала копченого мяса и понесла все это в соседний коттедж.

– Эрис Норвуд? – изумился Радгрейв, когда открыл дверь и нашел на крыльце меня с подносом в руках.

– Доброе утро, – поздоровалась я, как приличная девочка.

А приличной оставаться было сложно, потому что мужчина спешил на стук из душа, судя по влажным волосам, и не успел застегнуть рубашку. Мой взгляд так и норовил съехать с его лица вниз. Вот не думала, что у снабженца может быть такой пресс, никак не думала.

– Проходите. – Он немного смущенно пригладил волосы и посторонился. – Я