Вредина, маг и обряд, пошедший не так! (СИ) - Крейн Антонина

— Ептыть, Вилка, только не говори, что чудо-парень умер! — пробормотал он, приближаясь.

Я молча подняла на него зареванные глаза.

— Почему ты не ранен, Бор?!

— Моего охранника убило сразу. Руки освободились, и я успел жахнуть взрывом. Это оттолкнуло от меня летящие осколки… — я почувствовала горькое разочарование.

Я понадеялась, что Бор скажет, что на самом деле его ранило, но он знает исцеляющие заклятья и применил их. И что вообще он великий лекарь под прикрытием, или добрый бог, заблудившийся среди людей, или любой другой сюжетный рояль, мажорно выехавший из-за кустов, который сейчас был бы очень кстати.

Но ни кустов, ни роялей вокруг нас не имелось. Да и существуют ли хоть в одном из миров заклятья, поднимающие из могилы?…

И в этот самый момент мне почудился слабый оттиск пульса у Артура. Он все-таки еще жив! Я вскрикнула и бешено заозиралась: что теперь делать?

— А это что? — Борис вдруг схватил маленький лиловый кристалл, вывалившийся из кармана Артура. Я с трудом сфокусировала на нем взгляд и подпрыгнула.

Это был один из двух кристаллов, в которых хранилась наша фамильярья связь. В сердце вдруг забилась смутная, странная надежда. Непослушными, озябшими руками я выхватила из кармана второй кристалл, свой. Взяла оба и под удивленным взглядом Отченаша сломала их.

Время вернуть нашу связь.

Как и обещал дракон, на сей раз не было никаких спецэффектов. Я просто вдруг судорожно вдохнула воздух, продравший мои легкие изнутри, как тысяча морозных иголок, а потом почувствовала, как в меня вливается сила.

— Вилка, блин! Ты что натворила?! Вот теперь он натуральный мертвец!! — вдруг истошно заорал Отченаш.

— Жди и смотри! — резко приказала я.

Все было правильно: ведь в первое мгновение колдун отдает фамильяру силу. Зато потом…

Мне вспомнились слова Артура, сказанные перед нашей первой тренировкой в лесу. «Когда рана в бою смертельна, и смерть жадно лижет тебя в затылок, колдун сможет отдать последний приказ своему фамильяру. Он звучит очень просто: «Умри за меня». И фамильяр умрет, отдав не только вложенную при обряде силу и все набежавшие проценты, но и — самое главное — всего себя заодно… Так маги нашего мира обретают вторую жизнь».

И да, конечно, Артур не сможет сейчас отдать мне такой приказ.

Но у меня была фора перед классическим фамильяром. Я умею говорить. И я могу сказать это сама.

Такой прецедент в мире Гало уже случался… С той самой парой, где фамильяром был эльф — я читала об этом в ночь после ангелов.

— Бор, — попросила я, глядя в глаза землянина, — Поклянись мне, что поможешь ему.

— Не понял? — Отченаш нахмурился и наклонил голову.

— Поможешь ему выбраться отсюда. Что бы там ни происходило снаружи…

Снова грохот и алая молния.

— …Вы найдете способ покинуть мир Гало. Как можно скорее. Плевать на Тварей. Артур должен жить, ясно?

— А почему ты сама … — непонимающе начал Бор, но в этот момент я положила руки колдуну на глаза, поцеловала его в лоб и звонко сказала:

— Как твой фамильяр, я хочу умереть за тебя, Артур Ван Хофф Эдинброг. Dexeo.

На секунду стало тихо-тихо.

А потом в груди у меня как будто пробили дыру. Удивительная пустота ввинтилась между лопаток, ледяным языком слизнула сердце и, прорвавшись через грудину, ухнула к Эдинброгу в объятия. Колдун и я — мы будто окаменели, и вокруг нас двоих заплясали жгуче-зеленые, острые искорки колдовства. Я почувствовала, что теперь меня как магнитом тянет к студенту — мои ладони приклеились к нему, теперь никак не оторвать.

Пока, наверное, я не исчезну…

— Ты чего блин!!! — заорал Борис, увидев, как мои руки стремительно теряют цвет: из персика (полежалого персика, ну а всё же) в пыльную серость. Артур и вовсе стал цветом с отбеленную простыню.

Землянин схватил меня за плечи и резко дернул назад, пытаясь отцепить от заклятья и Эдинброга.

— Отвали, Бор! — просипела я. Голос был будто какой-то чужой.

— Еще чего! А ну отмени свой чертов приказ! Умирать она вздумала!

— Ни за что!

— Даже если Артур выживет, он тебя не простит! И что хуже — меня не простит!

— Перебьешься!

— Сдохнуть — это слабость! Так друзья не поступают! Ты же не хочешь быть кидаловом, а, Виолетта?!

Я хотела объяснить, что я так и так вскоре умру, если погибнет Артур — правило фамильярства — но в этот момент Борис дернул меня совсем яростно. Будто репку рванул, со всем отчаянием саблезубой голодной мышки.

Зеленые искры заклятья как-то обиженно взвизгнули, что-то хищное покинуло меня, и мои ладони оторвались от лица Эдинброга. Я, как отпущенная тетива, с тихим воплем влетела в Бора. Мы вместе завалились на холодный пол. Как странный восьмипалый жук, упавший на спинку.

— Ты!! Гад! Ублюдок! — шипела я на Бориса, поняв, что последний приказ не сработал — ко мне возвращаются силы.

— Хватит меня колотить! Встань для начала в очередь! — кричал Бор, пытаясь поймать меня за руки.

— Мне придется грохнуть тебя, чертов землянин, чтобы ты не помешал мне попробовать снова!

— Если он умирал, то он уже умер, Вилка! Смирись!

Звенящая тишина повисла в разбитом Зеркальном зале.

— Кхм-кхм, Бор, а давай ты не будешь выдавать желаемое за действительное? — вдруг тихо хмыкнули у меня за спиной.

Я замерла, услышав этот голос.

Потом в глазах Отченаша, над которым я все еще нависала, как разъяренная бестия, отразилась моя шальная, какая-то кривая — от избытка чувств — улыбка. Я медленно обернулась.

— Сколько меня не было? — ехидно вскинул брови Эдинброг. — Две минуты? А вы уже в таком неприличном положении!.. Ну и как тут позволить себе умереть, а?

— Ты жив!!! — взвизгнула я и поползла к нему.

Выглядел Артур фигово — что есть, то есть: бледный, в крови, без сил.

Хотя мы все тут были похожи скорее на хатифнаттов, чем на супергероев: то есть напоминали бледных полупрозрачных немочей-шампиньонов из сказок Туве Янссон. Но ничего. Думаю, апокалипсис — уважительная причина для того, чтобы забыть припудрить носик.

— Так мой приказ… сработал? — расцеловав Эдинброга, неуверенно уточнила я. И машинально схватилась за сердце — вдруг оно сейчас перестанет биться?

Не то чтобы я передумала спасать Артура, но хочется немного ясности.

— Он аннулировался, когда Бор оттащил тебя. Но мне все равно хватило импульса, который ты успела задать, — Артур заправил мне прядку за ухо. — Так что приказ сработал ровно на столько, чтобы получился хорошенький… как у вас говорят? Хэппи-энд? Однако не вздумай делать так когда-либо еще, Вилка, — он посерьезнел.

— Но ведь отлично получилось! — я развела руками.

— Ай да я! — удовлетворенно сказал Бор.

Казалось, весь Зеркальный зал осветился нашей радостью от внезапного спасения.

Но, к сожалению, это была иллюзия. За потолочными окнами продолжала сгущаться тьма. Мелькали какие-то вспышки, слышались крики, тяжелый гул, сирены: пугающий, ужасный саундтрек, к которому я уже успела — страшное дело — привыкнуть.

Меня замутило, когда я вновь сфокусировала взгляд на телах трех мертвых охранников.

— Да, кажется, с хэппи-эндом я поторопился… — сконфуженно пробормотал Эдинброг, посмотрев туда же. — Надо узнать, что происходит снаружи.

Он попробовал подняться, но оказался слишком слаб. Борис пренебрежительно фыркнул, поднял бывшего друга и закинул руку Артура себе на плечо.

— Пойдем, бедолага, — потом землянин повернулся ко мне и сделал приглашающий жест. — И ты иди сюда, немочь. Аллилуйя, что у меня два великолепных плеча.

Очень странной шатающейся троицей мы вышли из зала и добрели до ближайшего окна. Открывавшийся из него вид был, мягко говоря, неутешительным.

По всему небу до самого горизонта висели какие-то странные багровые яйца. Очень аккуратно висели, почти что в шахматном порядке, вызывая ассоциации с картиной «Голконда» Рене Магритта.