Расписное небо (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

– Думаю, пояс не нужен, – Селена, теребя в руках золотистую цепочку пояса, придирчиво осматривала меня со всех сторон. – Просто отлично получилось. Давай только заколку все же добавим.

Волосы, мягкими локонами падающие на спину, с одной стороны чуть прижала тонкая жемчужная заколка, словно поставив точку во всем образе.

Мне потребовалось больше часа в ванной, чтобы привести тело в порядок с помощью привычных средств. Скрабы, лосьоны, даже мой кондиционер для волос. Не думала, что так соскучилась по простым женским мелочам. И что так нуждаюсь в их помощи.

Теперь же я благоухала как цветочная ваза в кондитерском магазине и сияла, как капля росы.

– Так ты не скажешь, что придумал мой муж? Так непривычно…

Селена фыркнула, в который раз поправляя подол, бусины на плечах и идеально лежащие локоны.

– Даже если бы знала, разве могла бы сказать? Знаю только, что он добыл у Нарина какое-то особое разрешение и попросил какую-то точку. Хватит тебе этой информации?

Глаза оджи озорно блестели, а губы кривились в улыбке, не в силах сдерживаться.

– О, да. Это, конечно, все объясняет, – фыркнула в тон подруге.

На кивер оджи пришло сообщение, заставив Лени еще активней поправлять мое платье.

– Мы почти опаздываем, так что прикуси губы и идем. Ты красива и похожа на торт.

– Правда? Это в твоем понимании комплимент? – подходя к лифту не удержалась от колкой ремарки. Мышление оджи иногда ставило в тупик.

-А ты думаешь, что нет? Я бы вот сейчас с огромным удовольствием съела кусок шоколадного торта с вишней, – Селена громко застонала, снова вызвав улыбку на моем лице. – Нет, не кусок, а целый торт. Мне страшно не хватает шоколада. И, между прочим, я все же уверена, что у мужчины должно возникать желание как минимум облизать свою женщины при встрече, а как максимум…

– Селена! – в первый раз услышав такие откровенные высказывания от оджи, я не сдержала шокированного возгласа. Пожав плечами, Селена демонстративно погладила живот.

– Думаю, мне уже поздновато стесняться, не находишь? Мой супруг прекрасно справляется со всеми своими обязанностями, так что я более или менее знаю, о чем говорю.

Лифт остановился, открыв двери в слабоосвещенный коридор. Горели только желтые огоньки у самого пола, придавая пространству несколько пугающий мистический вид.

– Тебя прямо по коридору. Приятного вечера и еще раз поздравляю, – стоило мне шагнуть на площадку, как двери лифта за спиной бесшумно сомкнулись, оставляя меня здесь одну.

Стук каблуков громко и гулко отражался от стен. Коридор поворачивал, заставляя нервничать. Сосредоточенная на собственных ощущениях и полумраке, не сразу услышала тихие звуки музыки. За очередным поворотом показались полуоткрытые двойные двери, больше подходящие какому-то средиземноморскому поместью, чем космическому кораблю. С виду деревянные, с полукруглым арочным верхом и резными узорами, они так резко контрастировали с окружением, что хотелось потереть глаза.

Осторожно толкнув одну из створок, я вдруг оказалась посреди открытого космоса. Все пространство передо мной было усыпано звездами, какими-то туманностями. По левой части необъятного пространства пронеслась, оставляя белый хвост, звезда.

– Невероятно.

– Да, – голос Сумудина раздался сбоку. Повернувшись, немного смутилась. Я знала, что выгляжу хорошо, но то восхищение, с которым на меня смотрели заставляло сердце замирать и сбиваться с привычного ритма.

– Что… что это за место?

– Место, которое позволяет нам надеяться на будущее, – мужчина подошел ближе и осторожно взял мои ладони в свои. – Мы очень много летам, почти не бывая на своей умирающей планете. Многие годы мы вели тяжелую, кровопролитную войну. И надеялись. Просто надеялись, что это все не напрасно.

Продолжая говорить, Сумудин потянул меня вперед, в центр этого странного зала. Теперь я понимала, что потолок просто выложен экранами, позволяя видеть проекции забортного пространства, но, признаться, это было совсем не важно. Ясно видя только часть пола и дверь, которая словно висела в пространстве, я чувствовала себя парящей среди звезд.

– Иногда, когда кому-то из экипажа становилось особенно страшно или тоскливо, можно было прийти сюда. Почему-то здесь, ощущая себя песчинкой, чувствуешь, что не все еще потеряно. Что будущее еще может наступить. Это место позволяло верить во что-то большее, чем просто в смерть. И я решил, что тебе понравиться. На Парадоксе не так просто придумать что-то невероятное и интересное…

– Сумудин, это великолепно. Правда, – у меня все еще перехватывало дыхание, а глаза никак не могли зацепиться за что-то одно, таким невероятным было зрелище. Узкая дорожка, по которой мы прошли в центр зала, давно исчезла, став частью космоса, и мы стояли на краю пушистого покрывала, освещенные тысячами звезд. Невероятное ощущение легкости и свободы. Песчинки. Просто две маленькие души среди огромных расстояний и миллиардов огней. Все казалось таким простым и понятным, что я не раздумывая, прижалась к Сумудину, потянувшись за поцелуем.

Я не заметила, когда платье стало плавно стекать по плечам под собственной тяжестью, в какой момент в сторону полетела тонкая рубашка Сумудина. Длинные пальцы сжимали с такой силой, что было тяжело дышать, но хотелось больше, ближе, теснее. Едва успевая сделать короткие судорожные вдохи, дрожа от ощущений и мелькающих звезд перед глазами, едва не теряла сознание. Все было так точно, так остро, что становилось немного страшно. Этот мужчина чувствовал, казалось, каждую мою эмоцию, внимательно вглядываясь в лицо и ловя каждое ощущение. Я сама не успевала понять, чего хочу, как тело получало желаемое, вздрагивая и изгибаясь от удовольствия. Перед глазами все плыло, искрилось и вспыхивало, пока не взорвалось единой яркой вспышкой.

Я долго лежала, пытаясь прийти в себя, как-то обуздать разошедшиеся нервные окончания. Когда зрение прояснилось, оказалось, что звезды никуда не делись, как и мужчина, с нежностью перебирающий пряди моих волос.

– Значит, это что-то типа вашего духовного места? – хрипло спросила я, когда смогла думать.

Сумудин медленно кивнул. Он выглядел весьма довольным собой. Вполне заслуженно, конечно, но мне все же хотелось его легонько стукнуть, чтобы не зазнавался. А еще покоя не давала одна колючая и немного едка мысль.

– Прекрасно. И как ты теперь сможешь здесь обращаться к своим богам космоса после того, что мы тут только что сотворили?

– Думаю, – Сумудин усмехнулся, затем коснулся моего лба в легком поцелуе, озорно блестя глазами, – мои боги глубокого космоса совсем не против таких естественных вещей. Думаю, они даже будут не против, если мы это повторим…

Церемонии прощания с погибшими проходила удаленно. Только несколько офицеров, обращение капитана, поименное перечисление валоров с парой добрых слов о каждом. Как сказал Сумудин – эти ребята достойны того, чтобы о них сказали что-то хорошее. Ведь для кого-то они были не просто имена в судовом журнале.

Печальная, тихая атмосфера словно туман накрывала весь Парадокс. Пусть погибших в итоге оказалось всего около 4%, чувствовалось, что это прошло для всех не просто. И на фоне всего этого моя личная радость и восторг от наладившихся отношений с Сумудином казалась немного несвоевременной.

Медики продолжали проводить свои исследования по вирусу, проводя конференции с коллегами с других судов и постоянно переписываясь с Валорой. Селена, словно открыв второе дыхание, запустила какую-то сложнейшую аналитическую систему, которую разработала во время карантина, одну за одной просматривая все пролетаемые планеты в поисках нового дома для хвостатой расы. Я же вернулась к анализу состояний своих пациенток, продолжая эксперименты с «солнечными» лампами.

Дверь в кабинет открылась и в помещение влетел яркий ураган. Тораде. Высокая, тонкая и гибкая, женщина была обета в оранжево-бирюзовое платье, которое шуршало и звенело при движении. Ленты и бусины в волосах волной взлетели и опали от резкий, взволнованных движений валорки.