Кейт Ринка - Месть Маргариты

  Мой взгляд упал на маленькую фигурку в общей массе вампиров - ко мне подлетела Валери и бросилась обнимать:

  - О, дорогая моя, мне так жаль.

  От ее присутствия стало лучше.

  - Валери, скажи мне, что случилось? Почему Обряд прошел не так, как надо?

  Она села рядом со мной и взяла за руку.

  - Серафим не спросил твоего согласия, и он не должен был брать тебя силой, по крайне мере не так, как он это сделал.

  У меня по спине пробежал холодок.

  - Объясни.

  - В любом Обряде совершаются определенные действия, которые соблюдаются не просто так. Серафим должен был спросить, согласна ли ты вступить в его Семью - это необходимое условие, чтобы ты не могла кого-то потом упрекнуть, что тебя заставили. Только по тебе было и так заметно, что ты не согласна. И в этом случае, он не должен был тебя брать силой.

  - А что он должен был делать? У меня же не было выбора? - я его не защищала, просто, так на самом деле было.

  Она погладила меня по руке, будто пытаясь успокоить.

  - Я не знаю, что он должен был бы делать. - Валери криво улыбнулась. - Тот, кто не желает вступать в чью-то Семью, может выбрать смерть, либо заточение. Но ни то, ни другое, конечно же, никому не хочется - Старейшие ясно дали понять, что не должно быть ни одного свободного вампира, и никому не оставили выбора. Но здесь, все дело в Серафиме. Ни на одном Обряде он так себя не вел.

  - Так, это как?

  - Как будто ему не терпеться тобой обладать, - наклонившись ко мне, прошептала она. - Он всегда сдержан и никогда никому не показывает своих чувств. А сейчас... все знают, что он к тебе неравнодушен, причем так сильно, что не смог себя сдержать. И я не знаю, насколько это хорошо, и насколько плохо. Его жена уже всем показала, как она ревнует.

  Я даже не знала, что и думать. Слова Валери меня не удивили, скорее, испугали - что же будет со мной дальше и что меня еще ждет?

  Нашу беседу с Валери нарушила Агата. Она подошла, взвинченная и напуганная, и сказала мне следовать за ней. По дороге я пыталась завести разговор, но она все время отворачивалась, показывая, что не желает даже смотреть в мою сторону. Мы быстро поднялись на второй этаж, где она открыла дверь в одну из комнат и пригласила меня внутрь.

  В комнате, похожей на кабинет с множеством книжных полок, за письменным столом сидел Серафим, а напротив него - Юлиан. Он поднялся и подошел ко мне, только вот повел себя очень скромно и сдержанно. Он даже спрятал руки за спину, и как мне показалось, чтобы только не прикоснуться ко мне.

  "В чем дело?" - взволнованно спросила я его.

  "Марго, позже"

  - Я подожду тебя внизу, - уже вслух произнес Юлиан и вышел из комнаты.

  Сердце колыхнулось, и мне захотелось броситься за ним, и я даже развернулась к двери, но голос Серафима будто приковал к месту:

  - Марго, присядь. Нам нужно поговорить.

  Я повернулась к нему и встретила тот же отрешенный и холодный взгляд.

  - Присядь, - повторил он, показывая на место, где только что сидел Юлиан.

  Я пошла к креслу, только садиться не стала, а прошла мимо него и остановилась перед окном, спиной к Серафиму. Я была уверенна, что странное поведение Юлиана вызвано не его собственным решением. Меня мучили куча вопросов, и было сложно определиться, с какого начать, поэтому я просто ждала, пока что-то скажет Серафим. А он молчал, и только за спиной я услышала, как Серафим поднялся и чем-то зашуршал.

  - Марго, посмотри, пожалуйста, сюда.

  Я повернулась на голос. Серафим стоял возле стола и держал в руках портрет девушки... и какого же было мое удивление увидеть в этой девушке себя...

  Первое, о чем я подумала, так это - зачем ему мой портрет?

  - Это портрет моей жены, - безмятежно сказал он, заставляя меня открыть рот от удивления. - Вы похожи, как сестры.

  Я подошла ближе, разглядывая девушку, так похожую на меня - те же черные волнистые волосы, голубые глаза, почти как у меня, только немного раскосые; форма лица чуть шире, нос немногим отличался от моего, а губы чуть уже, тронутые легкой улыбкой. Она была из прошлого, из совершенно далекого времени, но, тем не менее, сходство со мной было очевидным.

  - И кто нарисовал этот портрет?

  - Это мое творение. Раньше я часто рисовал ее портрет... чтобы не забывать. - Он опустил картину на пол, прислонив к ножке стола.

  Странно, почему мне никто не сказал раньше, что я похожа на его жену?

  Серафим подошел к своему креслу, но садиться не стал. А только положил руку на его спинку и посмотрел на улицу сквозь широкое окно:

  - Последний портрет я нарисовал двести лет назад, и он оказался неудачным, как и несколько предыдущих. Уже и не помню, сколько их было, но почти все я сжег, оставив лишь самые лучшие. И обычно, я никому их не показываю. - Он замолчал, и мне показалась, что это всего лишь пауза, поэтому перебивать не стала. - В ней текла смешанная кровь, в том числе татарская и русская, и в те времена нам приходилось нелегко. С такой внешность ее все считали ведьмой. Нас отовсюду гнали, но нам все было нипочем, мы любили друг друга, мы были счастливы и вместе преодолевали все трудности... И продолжаем это делать до сих пор.

  Юлиан рассказывал мне, что одна вампирша обратила Серафима и убила его жену из ревности, а он, будучи властен над душами, привязал ее к себе. И теперь она, туманным призраком, вечно существует рядом с ним... От одной мысли об этом по мне начинали носиться мурашки.

  Когда же пауза затянулась, я решила ее заполнить:

  - А я тебе напоминаю о ней, верно? Вот почему ты так странно себя ведешь.

  Серафим обратил на меня свои пустые глаза:

  - Ты даже представить не можешь, что именно я испытал, когда впервые тебя увидел. Судьба часто над нами смеется. Я любил ее так сильно, как некому не дано любить. Я не дал ей уйти от меня и пронес свои чувства через столетия. Она со мной и я привык к тому, что есть. Но ты... - Он сжал кулаки. - Ты напомнила мне о плоти, о том, чего я был лишен все эти долгие годы и даже не вспоминал об этом. - Его глаза постепенно темнели, а лицо погрубело. - Я увидел в тебе ее, и мне захотелось почувствовать, как это было, когда я обнимал и целовал...

  На секунду он отвернулся от меня и быстро стер все свои чувства с лица, но глаза по-прежнему оставались темными озерами боли.

  - Если для тебя такое мучение видеть меня, то зачем же согласился принять в свою Семью? Ты мог бы и отказаться.

  - Я не мог поступить иначе.

  - Почему же?

  - Я обещал помочь Юлиану, а обещания свои стараюсь выполнять всегда.