Король Драконов: сильнее смерти (СИ) - Фрес Константин

— Великолепная игра, Ваше Величество, — произнес Аргент, почтительно кланяясь. — Выше всяких похвал. Так правдоподобно упасть… не всякий столичный актер сумеет.

— Но как?!.. — прохрипела Пустота, изо всех сил стараясь разогнуть спину, которую сгорбила стремительно навалившаяся старость. — Как?! Это же было его лицо! Королевское лицо! Я видела, как ты пронзил его мечом Забвенья!

— Мечом? — переспросил Аргент, поднимая руку. — Каким? Этим?

Алмазы стайкой скользнули по его запястью, складываясь в подобие меча, и Пустота заорала, извиваясь, отчаянно стараясь вырваться из цепких пальцев смерти.

— В книге было сказано, — задумчиво произнес Аргент, — что упокоить неуязвимого бессмертного можно, только если он сам, по своей воле, своими руками, находясь в твердом уме, примет лик мертвеца. Только так — с магией игра в поддавки не проходит. Только сама. Только добровольно. На тебе лицо покойного Алого Короля, — пояснил безжалостный Аргент. — Я наведался к нему в гробницу и пронзил его сердце, а потом принес эту маску сюда под плащом. Не правда ли, плащ — очень удобная вещь для тех, кто хочет что-то скрыть? Надеюсь, покойный Алый Король простит мне мой поступок. Где бы он ни был. Все — таки, это помогло спасти его сына.

— Мерзавцы, — шипела Пустота, увядая и ссыхаясь. — Вы обманули меня! Вы обманули…

— В точку, — подтвердил Аргент страшно и торжественно. — Так и есть. Но это сработало. А ведь я неоднократно предлагал отступиться. Но вы меня не слушали.

Стареющие, делающиеся мутными глаза Пустоты наливались слезами, сеть морщин безжалостно уродовала красивое лицо, но двое мужчин на берегу черного ручья, несущего свои воды меж заснеженных берегов, смотрели на корчащееся магическое существо без жалости.

— Игра окончена, Агния, — произнес Демьен, глядя в стремительно стареющее лицо, так похожее на его собственное. — Ты жила так много, но так и не стала мудрой. Как и твой отец. Иначе ты бы никогда не поверила в то, что Магистр с алмазным безупречным сердцем, Аргент, может предать — и совершать такие глупые ошибки.

Аргент снова почтительно поклонился своему Королю, благодаря того за доверие, и Демьен, протянув руку, милосердно снял источенное болью и старостью крошащееся королевское лицо с Пустоты.

Под мертвой маской не было ничего, только пугающая чернота. И, лишенная последнего лица, Пустота стала тем, чем и являлась — ничем. Ее одежды, вмиг опустев, упала к ногам Короля, а он отступил от нее, словно от зачумленной.

— Надо сжечь ее, — тихо произнес он, и Аргент деликатно хмыкнул в кулак, скрывая хитрую улыбку.

— Ваше Величество, — суфлерски напомнил он, — ваша Королева. Вы о ней забыли? Она нуждается в помощи.

— Ежинка! — встрепенулся Демьен, оборачиваясь к дереву, под которое без памяти упала его возлюбленная.

Она стояла там, держась слабыми руками за черную кору.

Темные долгие косы бились на ветру, от холода раскраснелись нежные щеки и темные — карие, как перепевшие вишни! — глаза смотрели на шагающего по сугробам к ней Демьена испуганно, потрясенно и растерянно.

— Ежинка, — изумленный, пробормотал и Демьен, всматриваясь в девушку и не веря глазам своим, потому что она изменилась, очень сильно изменилась, и магистр снова деликатно хмыкнул за спиной Короля, скрывая смех.

— Виолетта же, Ваше Величество, — подсказал угодливый Аргент. — Это ваша Виолетта. Вот же лежит ее расколотая маска.

Демьен не ответил, достигнув, наконец, своей цели. Их руки — потерянной давно любви и сказочного принца, — встретились, пальцы переплелись. Демьен увидел в темных глазах девушки счастье и изумление, потому что память возвращалась к ней, и она вспоминала все — и кто она, и откуда, и как началась история ее любви с молодым Королем — тоже.

— Я нашел тебя, моя Виолетта, — пробормотал Демьен, ликуя, рассматривая лицо девушки, так часто являющееся ему во снах. — Обещанная мне волшебством любовь… Какой же я болван… надо же было догадаться, когда меня впервые потянуло к лесной девчонке! Надо было слушать свое сердце, а не упрямиться, лелея магические обещания перелистывающихся миров, которых я не мог понять! Виолетта, лесное дитя, принцесса леса! Фиалка, таящаяся под снегом…

— Как же ты догадался бы, — ослепительно улыбаясь и пряча смущенный взгляд, музыкальным нежным голосом произнесла девушка, — если я была похожа на мышку?..

— На ежа, — шепотом поправил Демьен и рассмеялся, стискивая ее замерзшие пальцы, отогревая их. — Ты была похожа на ежа, лесное дитя. И я немного жалею, что ты больше на него не похожа.

Виолетта снова рассмеялась, разглядывая свою штопанную юбку и сапоги, подаренные Демьеном, слишком большие для ее крохотных ножек. Демьен, все еще не веря глазам своим, будто боясь вспугнуть неловким движением прекрасный призрак, осторожно обнял девушку, ласково отвел темные локоны от розовой щеки, заглядывая в красивые девичьи глаза.

— Не права, — пробормотал он, — не права была Пустота! У меня самый притязательный вкус; даже в такой невзрачной оболочке я выбрал самое лучшее, самую красивую девушку королевства… и не соблазнился на меньшее!

— Это все прекрасно, — снова подал голос Аргент, — но я слышу, как по лесу идет Уна Вайтроуз. Спасите меня, Ваше Величество, скажите ей о нашем заговоре, не то она меня просто убьет.

— Аргент!

Уна не собиралась убивать темного магистра.

Как только увидела, как Демьен — о, простите! Алый Король! — обнимает свою нареченную невесту, и как Аргент скромно стоит в стороне, в тени, под огромной сосной, она сразу поняла, что все кончено.

И что Аргент — ее Аргент, красивый, молодой маг, глядящий на нее самыми синими, самыми тревожными глазами, — вовсе не предатель, она тоже поняла.

Уна пробиралась, проваливаясь в снег, по высоким сугробам, и припала на грудь Аргента только лишь затем, чтобы получить из его губ поцелуй, и почти умереть с его ехидным шепотом:

— Я все делал ради нас двоих… ради тебя и меня…Ты же хотела увидеть прекрасного юного поэта? Вот он, весь твой! Я пришел к тебе, рыжая Уна. Через двадцать лет я пришел к тебе молодым и дерзким. Я люблю тебя, рыжая Уна. Сильнее, чем любят юнцы, и прочнее- чем старики. Все, что я делал, я делал для тебя моя Уна…

Целуя, он выхватил легкое тело Уны из сугроба на руки и прошептал — хитрец, негодяй!

— Я люблю тебя, моя неистовая огненная магиня! Кольцо тебе я уже подарил. Так скажи мне, выйдешь ли ты за меня замуж?

— Что? — бормотала Уна, гладя ладонями его юное, прекрасное лицо. — Что ты говоришь!?

— Замуж, моя рыжая магиня, — повторил Аргент. — Я же не зря готовил новогодний бал. Салюты и танцы. Я хотел, чтоб ты приняла мое предложение и танцевала со мною всю ночь, прекрасная рыжая Уна.

— Аргент, — дрожащим голосом ответила Уна, разглядывая своего темного магистра. — Магия пресвятая! Да я вижу перед собой мальчишку лет двадцати пяти!

— О, какая прелесть! — ответил Аргент. — Какой прекрасный возраст!

— Аргент… но я любила тебя и без этого прекрасного возраста!

— Возраст не главное. Главное — дар. Магия прекрасного. А теперь позволь мне, — мягко и вкрадчиво ответил Аргент, — повести тебя туда, куда водят магинь влюбленные маги.

— Что?! И Король?!..

— Не сомневаюсь в том, — ответил Агент, и Уна ощутила себя непередаваемо прекрасной. Ее красоту не увеличило бы ни платье, ни прическа, ни что иное. — Он туда поведет свою любовь. Но что нам до Короля! Идем.

Он обхватил свою любимую, сжал ее в своих объятьях, и крикнул на весь свет, что заливал их:

— Вот та, которую я выбрал! Слышишь?!

Магия приняла их союз.

Некоторое время она качала их на руках в небытие лаская и баюкая, как любимых первенцев, а потом снова вынесла в реальность, и Уна обнаружила себя в открытой коляске, которая несла ее по заснеженному зимнему городу, украшенную белыми цветами, вслед за королевской коляской, в магический храм, вслед за Королем и его избранной невестой.