Марина Кистяева - Я все снесу, милый (издательство)

У Яны все перевернулось внутри.

Отлично! Просто отлично! То, что нужно!

– Дорогой, я все время задавалась одним вопросом: а почему размораживают только девушек? Почему не пробуждают мужчин? Надо думать, их тоже немало…

– Еще как немало! – Доктор злорадно хохотнул. – Только пусть обломаются! На фиг они нам нужны?! Сама подумай! Если мы размораживаем девиц и не знаем, как с ними избежать проблем, представь, сколько хлопот будет с мужчинами. Во-первых, каждый второй из них ранее стоял у власти. Ладно, этих при желании обломают. Во-вторых, что мы будем отвечать на их требование вернуть средства, потраченные на криосон и отданные на хранение потомкам? Золото и драгкамни давно осели в чужих карманах. Да, есть несколько банков, которые продолжают хранить золото, принадлежавшее предкам. Взять банк того же Варшавского, будь он неладен. Честный, мля, гражданин нашелся! Но большинство-то разворовано еще до нас! И для чего нам нужны тысячи неприспособленных и неадаптированных к современной жизни мужчин? Зачем они нам? Недостатка в мужчинах не наблюдается. А эти… Среди них немало военных. Бунтовать станут, права качать. Нет, пробуждать их никто не планирует, – довольный собой и своим рассказом, доктор Варганедзе небрежно перехватил руку девушки и положил на вялый член. – Как насчет продолжения, крошка?

– О, мой тигр! Я всегда только «за», – и Яна, уже мысленно составляя план дальнейших действий, быстро начала двигать рукой вверх-вниз.

Она беременна.

Эта мысль не отпускала Зою на протяжении всего дня.

После того, как Юлиан вынес ее на руках из клиники и не отпускал всю дорогу до дома, согревая своим физическим и душевным теплом, она успокоилась и решила, что они поговорят по прибытии.

Ошиблась.

Жестоко ошиблась.

Как только гланж опустился на площадку перед домом Варшавского, он молча отодвинул ее от себя и был таков.

Зоя в первые секунды не могла поверить, что Юлиан ее бросил. Да-да, взял и бросил. А как еще назвать то, что он оставил ее в летомобиле одну?

На дрожащих ногах, испытывая волнение, смешанное со злостью, Зоя кое-как доковыляла до особняка.

Чтобы на пороге столкнуться с управляющей.

– Вас можно поздравить, ширас? – холодно произнесла она.

Зоя вздохнула. Вот что делать с этой женщиной? Вроде бы и открытой неприязни не проявляет, а умудряется задеть словом и взглядом.

– Все вопросы к господину Варшавскому, – таким же официальным тоном ответила девушка и поплелась к себе.

Ей хотелось побыть одной. Но стоило переступить порог спальни, как раздались аплодисменты.

– Имел бы возможность обнять тебя, обнял бы. Да так, чтобы косточки затрещали!

– Спасибо, Затейник.

В этом мире у роботов больше человечности, чем у людей!

– Как ощущения, будущая мамочка?

– Вот скажи, откуда ты все знаешь? Мы вернулись пять минут назад, а ты уже в курсе, – немного устало произнесла Зоя и прошла к трюмо. Села перед зеркалом и принялась изучать отражение.

Ничего в ней не изменилось. Те же белокурые волосы, чуть завивающиеся на концах, те же зеленоватые глаза. Правда, в них сейчас отсутствовал блеск и появилась тоска. Ладно, с тоской как-нибудь разберемся.

Разберемся же?

– У данов свои секреты.

– Данов? Хм, это ты сейчас на что намекаешь? Что компьютеры связаны между собой локальной сетью?

– Свои секреты, ширас Зоя. А я секретов не выдаю.

– Это мы еще посмотрим, Затейник.

– Ты так и не сказала про свои ощущения.

Зоя пожала плечами, думая о том, что скоро в ее внешности произойдут изменения. Однозначно в лучшую сторону. По-другому и быть не может.

На другое она не согласна.

– Я еще сама не знаю, дан.

– Обрадовалась?

– Однозначно.

– Как и господин мрасс.

Это не было вопросом.

Зоя прикрыла глаза. А вот с господином мрассом надо что-то делать.

– Дан, ты можешь мне помочь?

– Конечно! – тотчас отозвался «комнатный» робот.

– Мне нравится твоя готовность. А главное – отсутствие встречного вопроса: «Смотря в чем?» Ладно, это все лирика. Скажи, Юлиан еще у себя?

– Нет, он как раз улетает.

Сердце екнуло.

– Куда?

– Не знаю. Честно.

– Надолго?

Сердце замерло.

– Не знаю. Честно.

Не успела Зоя почувствовать разочарование, как дан продолжил:

– Он уехал, но отдал распоряжения.

– Какие еще распоряжения? – нахмурилась Зоя.

– Через час прибудет инструктор, будет обучать тебя управлению гланжем.

Робкая радость охватила девушку.

С инструктором по управлению гланжем они прозанимались два часа. Зоя почувствовала усталость и отпустила его. Первый час они «убили» на то, что он объяснял принципы работы летомобиля, а второй – на попытки усадить Зою на водительское сиденье.

Не получилось.

Устала Зоя именно от споров с инструктором. Оказалось, что она бо́льшая трусиха, чем предполагала. И не готова управлять гланжем. Возможно, сейчас это связано с нестабильным эмоциональным фоном. А возможно, с тем решением, что приняла.

Еще пару недель назад Зоя хотела научиться управлять летомобилем, чтобы сбежать, затеряться среди других миров. Сейчас понимала, что затеряться не удастся. Да и надо ли?

Вечер опускался на землю, а Варшавского по-прежнему не наблюдалось.

Идти в спальню и сталкиваться с Затейником у Зои желания не возникало. Вроде бы они и вели необременительные беседы, которые поддерживали моральный дух Зои. Но сегодня был не тот случай.

Зоя прошла на кухню, подошла к холодильнику, достала сливки, повертела кувшинчик в руках и поставила назад. Нет, на готовку она тоже не способна.

И что делать?

Ответ пришел сам собой.

Решение Зоя уже приняла, так чего тянуть?

Варшавский вернулся около трех ночи. Уставший и немного раздраженный. Вместо того чтобы провести вечер дома и поговорить с Зоей, ему пришлось провести время на заседании концерна. В этот раз его присутствие было необходимо – решался вопрос о поставке продовольствия на одну из дальних планет. Вопрос был серьезный, потому что планета была не исследована. Могли возникнуть серьезные проблемы, а деньги вкладывались огромные, даже по меркам конгломератов.

Юлиан проголосовал «за». Его голос оказался решающим.

На самом деле весь вечер он думал о беременности Зои.

Он скоро станет отцом.

Отцом!

Непередаваемое ощущение!

Юлиан хотел ребенка, и уже давно. Возможно, поэтому так спешил с пробуждением ширас. Он много раз представлял, как возьмет малыша на руки, прижмет к груди. И всегда будет рядом. Всегда.