Дарья Кузнецова - Симбиоз

— Вроде такая милая девочка, а такая язва, — мягко укорил он, хотя в голосе прозвучала одобрительная улыбка. — Хлеба деду пожалела, ай — ай — ай! А у меня желудок чужой, мне, может, тяжело.

— Чужой — это от кадавра с Колумбины? — машинально уточнила я. Кадаврами назывались эндемики той планеты, симпатичные некрупные зверьки, похожие на гибрид полосатой мартышки с пятилапым осьминогом, прославившиеся способностью за раз сожрать количество еды, в десять раз превышающее собственный вес. Способность, впрочем, объяснялась условиями обитания: у Колумбины очень вытянутая орбита, и на то время, что она находится вдали от своего светила, почти всё живое впадает в спячку. Температура на поверхности, правда, не совсем экстремальная, — ниже двухсот градусов[2] опускается только на полюсах, — но затишье длится почти три стандартных (то есть, земных) года.

За что древние экзобиологи (планета была открыта ещё в первую космическую эру) так приголубили бедную зверушку (повторюсь, весьма милую и вполне безобидную, травоядную), я так и не поняла.[3] Все словари единогласно утверждали, что кадавр — это нечто искусственного происхождения, какое‑то мифическое существо вроде зомби или гигантских мутантов.

— Ох и повезёт же твоему мужу! — С насмешливой ухмылкой сообщил Василич. — Ты чего хотела‑то, злодейка? — уточнил он.

— А! Хотела сказать, что я договорилась с «Выпью», можно пить! В смысле, на Землю докладывать. Я больше не нужна, могу идти?

— Как не стыдно такие ужасы говорить, — вновь укорил он. — Далеко ли мы без твоей золотой головы и нежных ручек упрыгаем! Но отдыхать можешь, Алёнушка, иди.

Когда он так меня называет и разговаривает в таком тоне, у меня неизменно складывается ощущение, что Рыков издевается, хотя он явно вполне серьёзен. То есть, иногда действительно ехидничает, но ко мне относится в самом деле тепло и даже с уважением; на мой взгляд, несколько незаслуженным, но лестным.

В Инферно я зависла неожиданно плотно и основательно. По дороге сюда с самой Земли было не до того, и я почти две недели обходилась без сети. Зато сейчас постаралась на всю катушку воспользоваться полученной возможностью и с удовольствием пополнила носители информации своего бика кучей увлекательной ерунды и некоторым количеством объективно полезных вещей вроде обновлений программ и каких‑то интересных новостей по специальности.

Биков, то есть биокомов — биокомпьютеров, — коммуникаторов и — комплексов — сейчас развелось великое множество. Некоторые оригиналы вживляют их в качестве многофункциональных имплантатов, но большинство всё‑таки использует отдельные устройства: надёжность таких сложных приборов значительно меньше, чем у более простых узкоспециализированных имплантатов. Если сгорит независимый бик, это приведёт только к финансовым убытком. А если сгорит такая штука, встроенная в мозги… в общем, вероятность остаться идиотом без возможности восстановления личности — это ещё не самый худший итог. Хотя, если тщательно следить за ним и за собой, наверное, можно жить. Некоторые биопанки вообще начиняют себя электроникой так, что даже сленговое выражение появилось — «все мозги прочиповал», то есть — окончательно рехнулся на этой теме и за её пределами уже ничего не видит. В таких развлечениях нет ничего настолько уж страшного, но с эмоциями и социальной сферой у таких ребят всё… не очень хорошо. Откровенно говоря — печально.

Мой биоком самой простой и, по — моему, самой удобной модели. Он выглядит как декоративная повязка на голову с эластичными вставками, позволяющими системе удобно сидеть на голове. В принципе, с ним можно ходить, не снимая, но это вариант не для меня: при таком раскладе невозможно пользоваться рабочим терминалом, они сильно конфликтуют и начинают сбоить оба. Учитывая, что по мнению производителей, изложенному в описании, такого быть не должно… видимо, ревнуют. Ну и, кроме того, бик — хрупкая и чувствительная игрушка, а я, конечно, не Ванька, но тоже чрезмерной ловкостью не отличаюсь. Одно дело стукнуться лбом о какую‑нибудь не замеченную железку: почесала шишку да дальше пошла, в крайнем случае — обругала злодейку — обидчицу и посетовала на жизнь. А если приложиться биокомом, с ним при плохом раскладе можно окончательно проститься. Не так жалко прибор, как накопленную в нём информацию.

Собственные развлекательные пристрастия я… не то чтобы держала в тайне, но не афишировала. Ну их. Мужчины — народ такой, им только дай повод понасмешничать. Не со зла, конечно, но иногда всё равно бывает обидно, а в этом случае — особенно. Я только с тётей Адой делюсь, которая мои вкусы полностью разделяет и свято блюдёт тайну. Как она говорит, «девичьи секреты, и уберите уже свои любопытные носы!».

Наверное, единственное, что всерьёз расстраивает меня в нынешней жизни, это отсутствие каких‑либо личных отношений. Флирт с пилотами и коллегами с других кораблей, встречаемыми на станциях и планетах, не в счёт. Жизни этой нет не потому, что я считаю себя какой‑то неправильной, недостойной или, напротив, жду принца на белом звездолёте. Причина банальна: полное отсутствие поблизости хотя бы относительно подходящих мужчин. Василич, конечно, замечательный, но ему уже семьдесят девять.

Вот и приходится компенсировать недостатки работой и разнообразными сказками про любовь. И мечтать, что на нас нападут грозные пираты, а потом (желательно, очень быстро «потом»: ближе знакомиться с пиратами мне категорически не хотелось) прилетят героические полицейские, и самый героический заслуженный капитан (естественно) очень геройски вынесет меня из огня на руках, прямо там влюбится, признается в своих чувствах и попросит моей руки. При этом не забывая поплёвывать через плечо (зечики бы побрали этих пиратов всех скопом, не дайте реликтовые духи [4] встретиться с ними на самом деле) и старательно не задумываясь о том, насколько глобально будет «не до того» капитану полицейского корабля. Во — первых, не до спасения собственными руками каких‑то подозрительных девиц (капитан — он на то и капитан, чтобы командовать, а не лезть поперёд всех в пекло; причём командовать, как понятно из названия, кораблём), во — вторых, совершенно не до любви. Ну и, в — третьих, капитан (из опыта) должен быть по меньшей мере в два раза старше меня и либо женат (с довеском в виде пары — тройки детишек, и хорошо если только на одной планете), либо… подозрительно не женат в своём возрасте.

А в благородных пиратов я не верила даже со всеми натяжками и допущениями.

За бессмысленным, но увлекательным брожением по просторам Инферно время пролетело незаметно, и голос дяди, переданный «говорилкой» (внутренней системой связи), застал меня врасплох.