Мария-Эстелла, или Призраки из прошлого (СИ) - Кальк Салма

— Вашего второго сотрудника я в лицо не знаю, поэтому увы.

— Я подумаю, как показать его вам. Но… это же невероятно!

— Вероятно. Впрочем, проверьте, да и все. Вот теперь уже точно спасибо за вечер и спокойной ночи.

— Погодите. А вы часто играете в карты?

— Нет, очень редко. В старшей школе и студенчестве это было забавно — научиться выигрывать. Потом научилась, и стало не так забавно.

— А вы любите побеждать? — он лукаво глянул на нее.

— Да, — просто ответила она.

— Хорошо, я это запомню.

— Вы тоже любите, насколько я знаю.

— Правильно знаете. Давайте побеждать вместе?

— Посмотрим. Спокойной ночи, Себастьен. Вечер в вашем обществе оказался очень приятным, спасибо.

— Возвращаю вам комплимент — вечер в вашем обществе просто незабываем. Спокойной ночи, Элоиза.

* 5 *

Звук будильника с трудом пробился к сознанию сквозь неглубокий и нервный сон. Элоиза попыталась дотянуться до него, не открывая глаз, и выключить, но рука натолкнулась на что-то… чего не должно было быть в кровати и на тумбочке. Она открыла глаза.

Не чего-то, кого-то. Рядом с ней в постели лежал и улыбался ей Себастьен Марни собственной персоной. Легко повернулся, взял надрывающийся телефон, передал ей.

— Выключайте вашего зверя. И с добрым утром, кстати.

— С добрым утром, монсеньор, — она выключила будильник и тем временем лихорадочно думала — как так получилось, что она ничего не помнит? Они вчера не распрощались окончательно? Он уговорил ее? Нет, и всё же, почему она ничего не помнит?

— Элоиза, вы всегда утром так прелестно задумчивы?

Она подняла на него глаза… и против воли на лицо поползла улыбка. Вот ведь, все же уломал ее! А она хороша — стоит впасть в ступор и выпить и выиграть в карты — и все, можно не держать обещаний? Ну да, обещала себе, и это было не на пустом месте, это было правильным выстраданным решением. Или нет? Она попыталась сделать серьезное выражение лица.

— Я утром не просто задумчива, я зла и раздражительна. Считаю своим долгом предупредить об этом. Нужно вставать, или мы опоздаем.

— Я не подумал о том, чтобы поставить будильник на пораньше. Впрочем, после вчерашней ночи это было бы совсем жестоко. Секунду, не торопитесь… — он поцеловал ее, она вновь непроизвольно улыбнулась. — Вот, теперь встаем.

— Душ? Или вы пойдете к себе? — Элоиза встала и скрутила косу в узел.

— Пойду к себе, и мне как раз до вечера хватит приятных воспоминаний.

— И что, ваш путь отобразят все камеры дворца?

— Ну и что? Сердце мое, да кого это волнует?

— Меня. Сейчас я отведу вас… молчите, ничего не говорите и слушайтесь.

— С удовольствием, — он, уже одетый, поклонился, подал ей руку…

И тут снова заверещал будильник.

Элоиза схватила телефон — он легко попался под руку — и выключила будильник. Села на постели. Никакого Себастьена. Нет и не было. Он проводил ее до комнат, она рассказала ему про Марко и свои догадки, и он ушел. А она легла спать. Вот и все.

Все было правильно, она не отступилась от принятых решений… но… она уже успела подумать, что жизнь идет по-другому и это хорошо…

Никаких «но». Все правильно. И вообще, нужно вставать, идти в душ и далее, до кабинета. Работа ждет.

* 6 *

Работа на самом деле ждала, еще со вчерашнего дня. Элоиза начала с того, что разобрала все, брошенное накануне, позвонила всем, кто хотел ее видеть и что-то с ней обсудить, отправила все неотложные письма, и выдохнула уже где-то ближе к обеду. Попросила принести ей кофе и чего-нибудь сладкого и собиралась с четверть часа посидеть и проанализировать вчерашний вечер. Она весьма приблизительно помнила, что было на совещании у кардинала, даже не помнила, чем все закончилось и что приговорили — покупать и не покупать ту самую картину. Видимо, из кабинета Шарля она на самом деле пришла в зимний сад и засела там, не обращая внимания на горячее желание Максимилиана общаться. И там уже ее нашел Марни.

Что там дальше — ужин и откровения? Была ли она права, когда говорила с Марни о таком, о чем не говорила ни с кем и никогда? Сейчас уже, конечно, пролитого не поднимешь, но, может быть, она не была так уж неправа? Да, есть привычка не говорить о себе ни с кем, кроме тех, кто самый близкий и кто уже много лет в таком статусе. С чего вдруг она стала откровенничать с Марни?

С другой стороны, она не заметила с его стороны ничего такого, что бы говорило о его неумении хранить в тайне доверенную ему информацию. Тем более, этой информацией можно выгодно распорядиться. Уж наверное, если ему захочется как-нибудь приструнить Анджерри, старая тайна ему поможет.

Ну а потом уже была просто реакция на перенапряжение. Вино, карты, компания… в конце концов, сколько можно сидеть взаперти и кусать локти! Тем более, когда вокруг множество достойных и интересных мужчин.

— Госпожа де Шатийон, к вам господин Росси, — сообщил брат Франциск.

Вот, помянешь черта, а он тут как тут. Один из достойных и интересных.

— Просите, — сказала она. — И попросите еще кофе и пирожных.

— Дорогая госпожа де Шатийон, я рад вас приветствовать, — в руках Росси тащил изрядных размеров букет крупных диковинных крапчатых лилий. — Эти цветы для вас, пусть они поднимут вам настроение, — обеими руками он протянул букет ей.

Элоиза осторожно, чтобы не оказаться обсыпанной пыльцой, взяла цветы и попросила опять же брата Франциска позаботиться о них.

— Спасибо. Садитесь, — она показала ему на свободное кресло и села сама.

Брат Франциск принес доставленный из кухонь поднос с кофе и пирожными.

— Вас недурно обслуживают, у нас в отделе вовсе не так! — удивился Росси.

— Тогда берите пирожные и наливайте кофе, — Элоиза взяла маленькую песочную корзиночку с большим облаком белого крема, из-под которого виднелась земляника.

— С удовольствием, благодарю вас, — он последовал ее примеру и принялся рассказывать смешную историю о тетушке из юридического отдела, которая вечно ничего не может найти на своем же рабочем столе и всегда зовет компьютерщиков для поиска.

Элоиза улыбнулась.

— Все это мило, конечно, но теперь рассказывайте, — она пристально на него посмотрела.

— О чем? — удивился он.

— О причине вашего визита. Она ведь есть?

— Безусловно. Ваше участие в игре вчера так поразило меня… мне хотелось бы повторить. Вы согласитесь прийти после работы сыграть партию-другую?

— Господин Росси, спасибо за ваше лестное мнение. И мне приятно, что вы не в обиде на проигрыш и финансовые потери. Но увы, сегодня я не смогу присоединиться к вам, у меня есть планы на вечер и они возникли не сейчас, — конечно же, пропускать из-за него тренировку она не собирается.

— Но как же так? — он почему-то не предполагал, что у людей могут быть не связанные с ним планы. — Вы… вы уже обещали провести вечер с кем-то другим?

— Можно сказать и так. Со станком и зеркалом в балетном классе под пристальным наблюдением преподавателей. В этом процессе мне компания не нужна.

— Но тогда… Может быть, завтра?

— Господин Росси, мне очень не хочется говорить то, что вам будет неприятно услышать, но — нет. Вы здесь не при чем, как говорится — ничего личного. Просто нет. Ни завтра, ни далее. Вечера, подобные вчерашнему, в моей жизни встречаются крайне редко, и меня это устраивает.

— Очень жаль, госпожа де Шатийон. Может быть, некоторое время спустя?

— Не думаю, господин Росси. С вашей стороны было очень мило нанести мне визит, спасибо, — она поднялась с кресла, вынуждая встать и его.

— Я как-нибудь загляну к вам еще, — кивнул он ей и вышел.

Элоиза подождала пару минут, потом вышла в приемную и сказала брату Франциску:

— Если господин Росси еще раз заявится сюда с букетом — меня нет. И я не принимаю и не буду принимать никогда.

— Понял, — брат Франциск не удержался от улыбки. — Это распространяется на всех, кто придет с букетом?