Кровавый плен 2 (СИ) - Фудживара Алиса

– Изар… – потрясенный шепот гулко раскатился по больничной палате. – Все это время… Коннел… – белая как полотно Молли побледнела еще больше и почти слилась с белой подушкой. – Значит, его «сестра» – это… девица из Сагири? – Молли шокировано воззрилась на него.

Лэй убрал руки в карманы пальто, прожигая ее осуждающим взглядом. Ворох проблем, что доставила ему новоиспеченная террористка случайными убийствами и любительским взрывом, и в сравнение не шел с той опасной ситуацией, в которой они оказались. Директор не спал всю ночь, в темпе эвакуируя студентов из академии. Лорд может заявиться в любой момент и камня на камне не оставить, как и живых душ.

– Он… не вмешивался в наши дела столетиями. Так почему сейчас? – девушка говорила так, будто все в ней замерзло и умерло. – Какого… какого черта происходит?

Мужчина отозвался не сразу. Лишь одна причина могла заставить лорда проявить интерес к своему роду.

– Она дочь Фагуса. Других объяснений я не вижу, – Лэй повернулся к окну, следя за тем, как бессердечно горизонт пожирает красное пылающее солнце.

Длинные волосы, соскользнувшие с плеч вперед, частично закрывали его лицо, подсвечиваясь красным золотом.

Девушка вновь закрыла глаза и надолго замолчала.

– Говоришь, мне повезло уцелеть, но Лэйрьен… – подала она слабый голос спустя время, – ты сам обречен. Изар придет за тобой. Мы проиграли. Оба.

– Все могло быть иначе, – скулы мужчины дрогнули. – Не поддайся ты эмоциям и не лиши нас последней возможности узнать правду.

Лицо девушки исказилось гримасой презрения.

– Мы это уже обсуждали. Единственная правда в том, что Каранель Вельфор… Каранель Мораги, – поправилась Молара, – ошибка природы и должна быть стерта с лица земли для всеобщего блага. Девчонка опасна. Очнись! То, что произошло с Марией, – результат ее неуправляемой силы. Все остальное – лишь домыслы. За десять лет ты не смог выяснить абсолютно ничего. Ни намека на заговор или другое дерьмо.

– Поэтому, – сухо отозвался Лэй, – я и собирался привлечь ее на нашу сторону.

– Она ничего толком не вспомнит, пока не вернет свой дар. А этот вариант нам не подходит, – язвительно заметила Молли. – Но теперь у нас и выбора-то нет, – девушка сжала хрустящее одеяло в руках и тревожно сморгнула.

– Кровля тоже твоих рук дело? – терпеливо осведомился он.

– Я хотела проверить, насколько сильно ты ее бережешь. Кто же знал, что президент окажется гребаным суперменом, – девушка подернула плечами, и тут же пожалела. От любого неосторожного движения тело ломило, будто каток проехался.

Она позеленела и повернула голову на бок. Лэй одарил ее мрачным взглядом.

– Но раз Изар постоянно маячил неподалеку… – Молли справилась с рвотными позывами и вновь пустилась в размышления, – он в любом случае защитил бы ее. Одно только мне непонятно, чего он ждал? Почему не забрал ее сразу, как она приехала, или еще раньше? Если он нашел тебя, то, вероятно, смог выяснить и где она находится. Так чего же он, черт возьми, ждал? – девушка начала закипать от того, что события не укладываются в рамки логики.

– Хотел посмотреть, что мы предпримем после того, как она станет уязвима, – сделал Лэй самый логичный вывод из всех возможных. – И раскрыл себя, лишь когда ей стала грозить реальная опасность. С ним можно было договориться.

Удрученный смех девушки напоминал скорее сухой кашель.

– Какой похвальный оптимизм. Но нет. Вы бы не договорились. Лорду она нужна целиком. Вместе с силой. Единственный способ тебе выжить – убить ее. Но это невозможно. Кроме Изара и всех остальных, с ней еще и Сагири, которая одна стоит целой армии. А я тебе, как видишь, уже не помощник.

– Мне нужно подумать, – он развернулся, направившись к выходу.

– Лэйрьен… – подала Молара слабый, почти безвольный, голос и сильнее стиснула белоснежную ткань.

Мужчина положил ладонь на дверную ручку и, не оборачиваясь, застыл.

– Как ты мог влюбиться в убийцу Марии?

Рука дрогнула. Оставив ее вопрос без внимания, он молча вышел из палаты.

Вытянув ноги и тяжело прислонившись к шкафу, на полу сидел мальчик и в полной бессознательности сдирал с лица чешуйки запекшейся крови. Щеки отекли, а посиневшую губу раздуло вдвое больше обычного. Слипшаяся комком челка прилипла ко лбу и вискам, будто ее окунули в красную краску. Спина ныла, острой болью отдавая в поясницу. Просторная богато обставленная комната утопала в полуночной темноте, и лишь лунный свет, косо падающий в распахнутые окна, выцеплял лучом белоснежные волосы ребенка и золотые вензеля на мебели.

Сегодня отец вернулся с работы в особо скверном расположении духа. Разгневанный и раздраженный мужчина не вытерпел детского озорства и случайно поцарапанного мерседеса, так горячо им любимого. Многочисленные «почему» и «за что», крутившиеся в голове каждый раз при подобных ситуациях уже не волновали. Мальчику было все равно, за что его избили в этот раз – за испорченную машину или плохую оценку. Просто уже не важно.

Рука дрогнула, и ноготь подковырнул глубокую коросту у глаза – след от тяжелого перстня, еще не успевший как следует застыть. Тонкая струйка крови заскользила вниз по щеке к подбородку. Он не знал, сколько часов просидел вот так, но до сих пор ясно видел летящий в лицо кулак, как будто это произошло пару минут назад. Пустые глаза без интереса уставились на витиеватые узоры на паркете.

Тик-так. Тик-так.

Часы врывались в голову, словно колокольный звон. Малейший звук причинял нестерпимую боль. Бегущая по циферблату стрелка. Шелест занавесок. Тяжелое дыхание. Все казалось невыносимо громким.

Тик-так. Тик-так.

Кровь стекла с подбородка, украсив белую рубашку очередным алым пятном.

Тик-так. Тик-так.

Вдалеке свистнули колеса, шаркнув по асфальту. Громко. Слишком громко. Мальчик обхватил голову руками, зарываясь в волосы дрожащими пальцами.

Тик-так. Тик-так.

Он хотел исчезнуть. Забыть, что такое боль.

Тик-так. Тик-так.

Часы остановились, занавески замерли. Наступившая в сознании тишина неотвратимой лавиной расползлась по телу. Одна единственная мысль тонкой пленкой обволокла разум, вытесняя и замещая собой прежнее мироощущение. Одна единственная.

Тик-так. Тик-так.

Ребенок перестал дрожать, отнял руки от лица и медленно, но уверенно поднялся.

Покои отца располагались на последнем этаже внушительного семейного поместья. Мальчик дошел до широких дверей из резного белого дерева и легонько толкнул их. Створки бесшумно распахнулись, впуская в коридор терпкий аромат вина и сладких фруктов.

Широкая двухметровая кровать утопала в лунном свете. Простыни, подушки и одеяла, хаотично раскиданные и смятые, намекали о бурно проведенном вечере уже спящей парочки. Ребенок кинул беглый взгляд на недопитый бокал вина, небрежно подхватил его и поднялся на кровать. Пройдя ближе к изголовью, он опустился на корточки между отцом и его любовницей и внимательно вгляделся в блаженные лица. Пьяные и довольные. Сытые и безмятежные. Женщина, совершенно нагая, еле прикрытая кусочком простыни, свернулась калачиком рядом с мужчиной, положив руку ему на живот. Мясистое лицо отца, довольное и умиротворенное, подрагивало от прерывистого храпа.

Мальчик выплеснул на него вино и с интересом подался вперед. Холодные красные капли попали и на любовницу. Женщина первая проснулась и сообразила, что произошло.

– Дорогой! – позвала она мужчину, вздрогнув от вида окровавленного ребенка, в лунном свете являющего малоприятное зрелище.

Отец разлепил глаза и засопел, пытаясь прийти в себя после нескольких выпитых бутылок. Почувствовав сырость и липкость на лице и шее, он брезгливо дотронулся до кожи руками, переводя взгляд с сына на хрустальный бокал в его руке.

– Ах ты, выродок! – мужчина сжал руку, замахнулся и выкинул ее вперед, неуклюжим рывком поднимаясь с подушки.

Мальчик с легкостью поймал широкий крепкий кулак, останавливая его на полпути к себе. Он удерживал отцовскую кисть так же легко, как жука между пальцами.