Север в сердце (СИ) - Брай Марьяна

- Сири, иногда мне кажется, твоим языком говорят десять человек, но один из них не имеет ни страха, ни головы. Летом у нас столько дел, что мы не можем и отойти от города, а зимой походы просто опасны – мы не знаем, сколько там зверья, и замерзнуть ночью и заморозить детей – так себе план, - он повернулся ко мне в постели, и говорил очень серьезно.

- Мы можем сходить в то время, когда вода вскрывается, и наш город находится в полной безопасности. У нас есть люди, которые могут вести все дела и без нас. Иначе, мы просто погрязнем в этом быту, и станем тенями самих себя. У нас есть оружие, и даже Сига стреляет из лука. Мы возьмем много мужчин – охотников, которым ты доверяешь. Мы поставим там столбы, на которых отметим наши новые земли. Ты видишь, что через пять – шесть лет земли здесь, на плато, закончатся, и тогда, нужно либо переходить на другой берег, либо оставлять этот город вот таким – не большим.

- А в чем проблема, если мы ниже, ближе к Укламы разобьем новый город? – он смотрел мне прямо в лицо, отклоняясь от свечи, чтобы не загораживать головой мое лицо.

- В том, что Уклам тоже будет расти, а наш Зарам, закончив расти, лет через двадцать станет поселком стариков, потому что молодежи негде будет поставить дом и занять земли. Мне понравилось это плато, потому что в сторону севера нет границы, и город здесь должен быть сильным, мощным. И расти он должен на север, занимая и занимая территорию.

- Чтобы в городе была сильная армия?

- Да, только богатый и сильный город сможет содержать такую армию. Вот увидишь, обнаружится, что там, дальше, могут быть поселения. Как и с югом. И я не хочу, чтобы с севера к нам случайно кто-то пришел. Или, когда мы выдвинемся с расселением людей, окажется, что земли уже заняты. Давай подумаем о следующих поколениях, оставим им наследие, за которое они будут нас воспевать, а не ругать.

- Я не знаю, как ты это делаешь, женщина, но ты делаешь из меня нитку, как из шерсти. И мне страшно от того, что я как смола, когда должен сам думать, сам принимать решения, - он лег и отвернулся от меня.

- А я не настаиваю, я предложила тебе что-то новое потому что у меня больше времени на обдумывание, а ты постоянно занят. Если бы было время, ты и сам бы к этому пришел, - я обняла его спину. – Скажешь, что не идем, значит не пойдем ни в какое путешествие.

- Вот! Я же говорю! – он резко повернулся и обнял меня, прижав руки вдоль тела. – Вот, Сири, ты представляешь все так, что у меня не остается выбора, а потом говоришь, что выбор делаю я, и решаю я.

- Ну, все идеи у нас – твои!

- Все, хватит, я и так чувствую себя дураком. Отправим обоз и по его возвращению пойдем в твою экспедицию, - он кусал мне легонько щеки, к которым вдруг резко прилила кровь, а исследователь внутри меня орал:

"- Йес, йес, да, мы сделали это, ура, кавабунга, мы идем на север" - и вспомнила шакала из мультфильма про маугли и засмеялась до слез и обиды, что не с кем поделиться этой шуткой.

Мы идем на Север!

Утром над входом в нашу комнату красовался лист бумаги, который я расписывала вензелями и арабесками вокруг текста пока все спали. Текст гласил: «Здесь живет великий и всемогущий Драс – завоеватель новых земель». А ниже, как можно мельче добавлено: «Драс – домосед живет в другом месте».

- Сири, почему другие мужчины утром жадно едят и уходят работать, а я читаю послания? – в голосе был смешок, значит, все хорошо. Хозяин голоса входил в кухню, где я жарила яичницу.

- Может, потому что жены их боятся, и не рискуют рассмешить? – я собрала волосы на его голове в пучок и завязала узлом. Долго же я привыкала, что волосы здесь у мужчин богаче женских. Он выглядел как парень с рекламы ножей, или скандинавского фильма, или парфюма.

 Но все эти воспоминания – о рекламе, о парфюмах, и даже запах дизеля в мороз, который мне почему-то всегда нравился, стали исчезать, словно это было сном. Начали стираться. Наверное, память забивает их в дальний угол сарая, как ненужные вещи, что вывозят на дачу, или выносят на балкон.

- Вот я тоже думаю – повезло мне, что ты такая бесстрашная, иначе, ел бы сейчас молча, - он жевал и смотрел на меня. Повезло же мне, правда, повезло в этом диком мире найти мужика с юмором и такой самоиронией. Думаю, даже если бы он был страшен как смертный грех, я все равно выбрала бы его. Ну, хоть весело.

Вечером в городок въехал обоз. И Драс объяснил мне, что он уже решил – Бран и Оми остановятся у нас, и поехал встречать их. Он сказал это так, что даже мимикой мне не стоило говорить «нет». Ну ладно, сам и разгребай потом эту гнетущую атмосферу бабьего взаимного смирения, которую я ожидала.

Дети не могли ждать, и выскочили на улицу – встречать Юту. Юта считалась их сестрой, а Севар был их общим дедушкой, это как-то решилось, само собой. Мои дети считали, что Севар – мой отец. Я их не переубеждала.

Мне нельзя было больше оставаться дома – стол почти накрыт, и полагалось выйти на встречу гостям. Я одевалась нехотя, медленно, надеясь, что в момент, когда закончу, все завалятся в дом, и в этой суете мне не придется встречаться взглядом с Оми, ну, или смогу мазнуть по ней глазами, улыбнуться дежурно и пригласить за стол. Но суета на улице не стремилась в дом, и я вышла сама, пристегнув улыбку.

- Юта, милая, как же ты выросла! -  девушка и правда, словно продолжала еще расти, и если раньше я была уверена, что она чуть ниже меня, то сейчас она была выше меня на полголовы.

- А это мой новый секрет, Сири, - она приподняла штанину, и там я увидела… О Боги! Она придумала каблук! Девочка из эры обезьян придумала каблук!

- Ничего себе, детка, это же просто шик! – я видела краем глаза, что к нам с моими детьми идет Оми. Драс и Бран пристраивали на конюшне их лошадей.

- Сири, я и не думала, что они уже такие большие! – она смотрела то на детей, то мне в глаза. Я вспомнила то тепло, которое испытывала к ней, когда защищала ее от навязываемого ей брака и побоев родителей и… Улыбнулась. Тепло и открыто, и пошла на встречу.

- Оми, какая – же ты стала! Настоящая северянка! – она действительно изменилась – цвет кожи оставался смуглее, нежели наш, но загара на ее лице не было. И черные глаза еще четче вырисовывались на лице с точеными скулами. Она была красавицей. Они стояли рядом с Ютой – две девушки с разных планет. В чем-то я даже понимала Брана.

- И ты! У тебя длинные волосы! – она обняла меня за талию, а я подтолкнула всех в дом. Дарина не отлипала от Юты, а Дар отправился к мужчинам, потому что «без его помощи там снова все будет вверх дном!» Так он и сказал. Ну и отлично, покажи им там, как надо!

В первую очередь мы рассредоточили места для ночлега. Свободная комната у нас была, а Юта уже знала, что даже если ей выделят отдельную кровать, проснется она с Дарьей, поэтому, сразу сама пошла в ее комнату – переодеться и сложить вещи.

Я очень долго вводила моду на домашнюю одежду. Долго боролась за то, чтобы люди не сидели за столом в шубах, скидывая их тут же, под ноги. Скандал с Драсом и домашними тапочками из войлока был такого размаха, как если бы я застала его в постели с тремя любовницами, которым он отписал наш дом. Но я просто перестала мыть пол, и он понял, что это грязно. И смирился с тапочками. Теперь в нашем доме все разуваются и снимают верхнюю одежду. А дорожную меняют на домашнюю – не сложно взять с собой платье, коли планируешь заночевать в гостях.

- Выходим завтра до обеда, а значит, сейчас все ужинают и ложатся спать! – Это Драс сказал всем, но рассчитано было на детей.

- Теплого света, Сири, - Бран вошел за моим мужем, я оглянулась на его голос, и краем глаза видела, что Драс внимательно смотрит на нас, когда тот пошел ко мне, раскинув руки для объятий. Ну вот, сам решил – сам сейчас думай. Баба же дура, так что, впредь будешь умнее.

Оми тоже поджала губы на это наше объятие. Пардоньте, но я тут инстанция последняя, так что, улыбаемся и машем. Быстро отпрянув от Брана я охнула и вспомнила, что «хлеб то забыла поставить на стол», хоть он и был там.