Роза опалённая (СИ) - Шолох Юлия

Только не мало ли?

Розалин опустила пальцы и с тревогой взглянула на главного изыскателя. По его лицу не было понятно, прошла ли она испытание.

— Ещё? — Спросила Розалин. — Я могу ещё…

— Достаточно. — Господин Анисенко перевёл взгляд ей за спину. — Господин Браббер, что скажете насчёт нашей новой соискательницы? Она вам подходит? Да, госпожа Ветлицкая, позвольте представить вам господина Браббера, нашего ценнейшего мага-изыскателя.

Розалин резко обернулась.

Он сидел в кресле, глубоко откинувшись на спинку и положив руки на боковины. Такой же прямой, как господин главный изыскатель. Он был… обычным. Обычное мужское лицо, не красавец, не урод. Обычная для местных дворян прическа со светлыми волосами до плеч, которые слегка спутались, но всё же сохранили следы ухода. Обычный мужской профиль с прямым носом и плотно сомкнутыми губами. Обычный светло-бежевый пиджак и тёмные брюки. Обычное телосложение, поза — нога на ногу, пальцы легко и расслабленно лежат на выпуклых деревянных боковинах. Розалин пыталась найти на его лице след каких-нибудь совершённых им злодеяний, которые наверняка должны были проявиться во внешности, но ничего не обнаружила. Если бы она увидела его на улице, никогда бы не подумала, что перед ней убийца, которому не жаль её ни в чём невиновных сестёр. Скорее всего, она и внимания бы на него не обратила.

Потом этот Браббер повернулся и взглянул на неё прямо.

И вот тут-то Розалин поняла, в чём дело. Во взгляде.

Нет сомнений, что не из-за внешности о нём столько противоречивых слухов. Дело в другом. Этот человек имел стальную, негнущуюся волю. Твёрдый, непробиваемый характер. Смотреть в его глаза было всё равно что смотреть в дуло пистолета, направленного тебе в лоб.

Розалин невольно опустила глаза, пытаясь убедить себя, что отворачивается единственно чтобы не нарушать правила этого общества, а не потому, что испугалась. Её посетила странная мысль, что её рука с ножом могла и дрогнуть. Ну, в тот момент у приёмного зала, когда она хотела развернуться и ударить его в самое сердце… рука могла дрогнуть.

И это настораживало.

— Бумажки переписывать много ума не надо. — Безразлично сказал господин Браббер, рассматривая кандидатку в свои помощницы. Розалин не видела, но прекрасно чувствовала этот изучающий взгляд. И невольно сравнивала с тем, которым её одарил тот, другой маг. Там, у приёмного зала. Вот уже кто смотрел с интересом и одобрением. А под взглядом господина Браббера Розалин почувствовала себя препарируемым объектом, у которого копошатся в голове и прочих внутренностях.

— Вот и прекрасно. — Старший изыскатель встал и подошёл к двери, распахнул её и позвал слугу. Появился тщедушный человек в обычной ливрее. — Проводите госпожу Ветлицкую в женский жилой дом и устройте её в свободных покоях. Госпожа Ветлицкая, вы приняты. Утром зайдите в канцелярию, там объяснят ваши обязанности, пока можете отдыхать. Господин Браббер, задержитесь, мне нужно кое-что с вами осудить.

— Благодарю. — Розалин очень хотелось остаться и послушать, что же намерены обсуждать эти двое, но конечно же, она не могла этого сделать. — До свидания, господин Анисенко. До свидания, господин Браббер.

Закончив прощаться и надеясь, что последние слова не прозвучали так, как были произнесены — сквозь зубы — Розалин вышла в коридор и дверь за её спиной закрылась.

Розалин немедленно окутало тёплое, ласковое торжество победы.

Да!

Итак, можно подвести итоги. Шагая по тихим коридорам вслед за слугой, Розалин не могла согнать с губ улыбку. Ей повезло. Кажется, Розалин приставят сразу к господину Брабберу, черти его дери! Кажется, именно ему искали помощницу. Вот это совпадение!

Только в комнате, которую ей выделили, оставшись одна, Розалин выдохнула. И тут улыбка пропала, а её начала бить крупная дрожь. Розалин с ногами забралась на большую, крытую атласным покрывалом кровать, спряталась под балдахин, обняла себя за плечи и сжала зубы. Мышцы сковало будто цепями.

Ты молодец, повторяла Розалин. Ты всё сделала! Сделала правильно! Ты строго следуешь плану. У тебя вышло устроиться на работу в Дом магических изысканий, хватило на это смелости и безрассудства, и устроиться не абы куда, а сразу к тому магу, к которому нужно.

Первый, возможно, самый смелый шаг сделан. Ты молодец!

Но как же ей было страшно! Совсем одна… в логове проклятых магов, где её убьют, стоит им только заподозрить в Розалин воспитанницу Питомника.

Почему они вообще ополчились на Питомник? Чем он им мешает? Они живут себе в уединении, никому зла не причиняют. Старцы, которые видят будущее, но ничего не видят у себя под носом, говорили, что пришлые и местные маги смешаются и в результате породят новых магов, которые не зависят, как местные, от энергии окружающего мира, а будут создавать энергию сами. Что все эти трудности — временные и по этой причине не стоят внимания.

Это они про смерть Вики так говорили? Временная трудность? Розалин ощутила привычную ярость. Это они посмели гибель её сестры обозвать происшествием, не стоящим внимания! О, как это её потрясло! Розалин вспомнила своё бесконечное разочарование так ясно, будто это случилось только что, хотя прошло несколько месяцев с момента, когда она стояла и, всхлипывая через каждое слово, рассказывала Старцам о своём горе, и как один из них ответил — мягким, сочувствующим тоном.

— Мы понимаем, дорогая моя, как тебе сейчас тяжело. И скорбим от потери Виктории вместе с тобой. Но твоя месть бессмысленна и неразумна, ведь рано или поздно ты станешь матерью нового поколения магов, а их отцом будет местный житель. Мир между вами неизбежен. Пусть тебя успокаивает эта мысль.

Только вот ни черта эта мысль не успокаивала! А только ещё больше бесила!

Тогда-то Розалин и решила действовать самостоятельно. Она завела пространные разговоры с Виктором, который был поглощён горем не меньше, чем она сама, и с Геннадием Ивановичем. Именно с мужчинами, потому что все женщины в это время походили на трепетные бумажные фигурки, сносимые ветром малейших сомнений. С ними каши не сваришь. Разве что Маргарита Павловна… но она ни за что не позволили бы Розалин делать то, что та собиралась. Заперла бы в кладовке и сторожила бы день и ночь. Потому что кроме своей слепой любви, ничего вокруг не видела.

А мужчины видели происходящее в реальном свете. Они избегали громких выражений вроде “Это война” или, что вернее, “это геноцид”, потому что иначе Питомник превратился бы в свору безумных заполошных куриц, но зато без утайки использовали другие. Они рассказали Розалин о реальном положении дел в мире. Континент Рузь, на территории которого появился Питомник, заселён людьми, чья магия постепенно истощает и разрушает мир. Этого не может не понимать магический совет, но власть — это оружие, которое они не собираются передавать в чужие руки — а дальше хоть трава не расти. Никто добровольно не отдаст власть. И даже не поделится, что было доказано примером Вики. А ведь она всего лишь предлагала мир. Но появление воспитанников Питомника с совершенно иной магией означало одно — по своей воле или против неё, но они станут неизбежными ключевыми фигурами в борьбе за власть. Кто первый сумеет прибрать их к рукам — тот и встанет во главе страны. Поэтому проще их уничтожить, чем позволить своим политическим недругам их использовать.

Вике не раз пытались это объяснить, но она не прислушалась. А Розалин прислушалась и поверила мужчинам, потому что сама только-только начинала разбираться, как всё устроено — и кстати, устроено, по её глубочайшему убеждению, было просто ужасно! Неправильно, несправедливо, нехорошо!

И ничего с этим не поделаешь…

В комнате давно сгустилась тьма, от тишины тонко звенело в ушах, а Розалин всё не спала. Её страшило собственное будущее. Сможет ли она выполнить то, что задумала? Остановит ли Браббера и всех тех, кто грозит гибелью её сёстрам? И что делать с пророчеством Старцев, которое на фоне текущих события выглядит словно изощрённое издевательство? Как? Как Розалин может полюбить местного мага? Да её от отвращения тошнит даже при виде таких очаровашек, как красавчик-изыскатель, окинувший её заинтересованным взглядом! Она только и думает, что его улыбка фальшивая, а руки в крови. Только и представляет, как меняется его лицо, когда он слышит, что Розалин — воспитанница Питомника. Вместо восхищения и интереса — презрение и брезгливость. И ужас.