Наложница генерала - Катерина Александровна Цвик

генерала и его матери запущенный процесс остановить было бы крайне сложно. У тебя все наложилось разом: и твоя колдовская сущность, и иномирная душа, еще не настолько сильно вросшая в это тело, чтобы удержаться в нем при таких сильных потрясениях. Так что полностью восстанавливаться ты будешь еще около года. Но восстановишься. Будь уверена.

— Спасибо, Мартина. Ты не представляешь, что сделала для меня! — воскликнула я и осеклась, горько улыбнувшись. — Хотя нет, ты как раз и представляешь. Только… Ты не думала, что ваша семья может стать полноценной и без кровных детей? У тебя уже есть малышка Ханна. Разве ты воспринимаешь ее как не родную? В мире хватает детей, потерявших родителей, которым тоже нужна любовь и забота. И еще… ненужно решать в таком вопросе за мужчину. У него тоже есть голова на плечах, а еще чувства и эмоции.

— Эмма, — несчастным голосом выдохнула знахарка.

— Прости меня, Мартина. Я скажу тебе это только один раз и больше не буду повторяться. За две свои не очень длинные жизни я поняла одну вещь: нужно ценить то, что у тебя есть сейчас и радоваться жизни сейчас, а не когда-нибудь потом, потому что этого «потом» может и не быть.

Глава 7

«О, Эмма, прекрасная жемчужина моего сердца, несравненная яркая звезда на ночном небосклоне, прекрасный цветок из садов самого бога Асама! Мне очень жаль, что я не могу сказать вам эти слова лично, но обстоятельства не дают мне этого сделать! И даже чтобы передать вам это письмо, мне приходится идти на ухищрения. Уверен, вам не рассказали всей правды и сделали меня главным виновником ваших бед. Но я бы никогда не причинил вред прекрасной жемчужине моего сердца — вам! Я, как и вы, стал жертвой манипуляции злобной черной твари. Ей нет прощения! Я не столь мягкотел, как ваш генерал, и позаботился о том, чтобы та, кто посмела меня обмануть и подвергнуть вас смертельной опасности, понесла достойное наказание.

Повторюсь, я не хотел причинить вам вреда! И если кто-то сказал вам иное — знайте: это навет! Эмма, я хотел бы подарить вам звезды и положить к вашим ногам свои богатства, укрыть ваши плечи самыми прекрасными тончайшими шелками и искупать в лучших благовониях Кахета, но судьба распорядилась иначе. И все же я еще надеюсь, что в один из дней она снова сведет нас вместе, и тогда все между нами сложится иначе.

Третий наследник Великого султана Кахета Измора Прекрасного и Непобедимого,

Принц Исмаил».

Я еще раз перечитала письмо, которое мне только что сунул в руку юркий уличный мальчишка, и нахмурилась.

— Эмма, все в порядке? — отвлекшийся на беседу с капитаном корабля Серж с беспокойством шагнул ко мне.

Стоявшие рядом и глядевшие по сторонам отец и мачеха тоже обратила на меня внимания.

Мы только что приехали в порт и стояли на пирсе в ожидании, когда нас пригласят на борт корабля. Конечно, отец с мачехой не собирались плыть с нами, но выразили желание осмотреть судно. Особенно такой возможности был рад мой маленький братишка — служанкам, приставленным к нему, приходилось прилагать немало усилий, чтобы удержать сорванца на месте.

В порту было шумно и людно, но на пирсе, где пришвартован наш корабль, почти не было посторонних людей. Еще два корабля, которые были частью нашей небольшой флотилии, уже вышли в море и ожидали нас. Путешествие обещало быть спокойным, приятным и не очень долгим.

Хотя насчет спокойствия я не уверена. Парусные суда средневековья никогда не внушали мне уверенности. Всегда смотрела на их макеты в музеях и на изображения на картинках и думала, что по сравнению с современными судами они кажутся очень ненадежными и маленькими, словно игрушечными.

И все же, стоя на пирсе и глядя на представшее перед нами судно, я предвкушала путешествие. Корабль был не очень большим: длиной метров двадцать пять – тридцать, имел две палубы и был таким… основательным, что ли.

Увидев эту каракку — тип судна мне сообщил Серж, — в первые мгновения я по-настоящему впечатлилась. Все-таки это был первый корабль в этом мире, который я видела так близко и на котором собралась плыть. Наверное, поэтому не сразу сообразила, что кто-то тянет меня за рукав, а стоило опустить голову и увидеть лохматую черную макушку какого-то чумазого мальчишки, как он, сверкнув глазами, всучил мне бумажный треугольник и под угрожающее улюлюканье матросов, наблюдавших, чтобы никто лишний не проник на пирс, унесся прочь.

Вот это письмо я и прочла и протянула генералу. Он быстро пробежался по строчкам, нахмурился и испытующе глянул на меня. Видимо, хотел понять мою реакцию на прочитанное. А какая у меня может быть реакция? Я не верила принцу Исмаилу ни на грош. Может, он и не хотел меня отравить именно так, как получилось, но точно задумывал что-то нехорошее. Для меня нехорошее, конечно, и для генерала. Так что писать он может что угодно. Единственное, что действительно меня задело — это судьба Азиры. Я уже знала, что по ходатайству ее мужа в храме со дня на день проведут обряд их развода, а до нашего отъезда женщину посадили в камеру. Но теперь я подозревала, что с ней случилось что-то совсем уж нехорошее, вплоть до ее смерти. А ее смерти я не хотела. Нет, я не считала себя доброй самаритянкой и прощать ничего не собиралась, но убивать…

Генерал продолжал вглядываться мне в глаза, и я вместо ответа взяла его под руку и спросила:

— Корабль уже готов? Мы можем подниматься на палубу?

— Да, уже все готово. — Он положил ладонь поверх моей и зашагал вперед.

И лишь позже, когда мы отплыли и стояли на палубе, провожая удалявшийся берег, я его спросила:

— Серж, так что случилось с Азирой?

Некоторое время он молчал, глядя на меня с высоты своего немаленького роста, а потом обнял за плечи, прижал к груди и тихо ответил:

— Азира жива, но больше никогда не увидит свет. Вообще ничего не увидит…

Я вздрогнула и вжалась в своего генерала сильнее.

Но пусть история с Азирой и принцем останется там, на прошлом берегу. И пусть другой берег встретит