Я тебя забираю - Лана Морриган

Принц Преисподней знал, как инородно и пугающе сейчас выглядит. В черной одежде, с распахнутыми темными крыльями, обрисованный алыми языками пламени на фоне белоснежного песка и лазурной глади воды.

— Отдыхаешь? — он обращался только к Елене, игнорируя встревоженного оборотня. — Не ожидала увидеть, понимаю, — наслаждался момент замешательства и растерянности.

— Как ты… смог? Ты же… — старая волчица осеклась.

— Неприятный сюрпри-и-из, — пропел Балаам. — Смог. Я вернулся ради своей избранной, — в его груди просыпалась злость. Елена могла лишить его Ксении, лишить Авроры! "Проклятая, старая стерва! " — демон повторил про себя слова Александра. — И ради мести, Елена.

Он не стал больше тратить драгоценное время, рывком выхватил женщину из рук Макса, наивно полагавшего, что его объятия смогут спасти от гнева принца Преисподней; не дал волчице опомниться, крепко стянул в объятиях, прижал к себе спиной, чтобы прошептать:

— Посмотри вниз, — завис над пляжем. — Ты видишь в последний раз своего любимого. Уже чувствуешь боль? А бессилие? Нет? Поверь, скоро они появятся, — внизу бесновался оборотень, вспахивал горячий песок лапами. Извивался, старался прыгнуть выше и вырвать свою истинную из рук демона. — Нравятся его крики и рычание? Запомни, хорошенько. События сегодняшнего дня — последнее, что останется в его памяти. Ссора, разногласия — только это запомнит твой любимый. Остаток дней ты проведешь в том месте, где я сейчас должен был блуждать, благодаря твоим усилием, — тело женщины окаменело. — Но, не волнуйся, у тебя будет приятная компания, — продолжал доверительно шептать. — Я же не так жесток, как ты. И-и-и, нам пора, — заявил громко, утягивая Елену в темноту.

В Мире неупокоенных духов — в Межмирье, где обитают никому не нужные души, было на удивление шумно. Обычно Балаама встречала гнетущая тишина, но не в этот раз.

Громкий и продолжительный визг оглушил. Пронзительный, он приблизился, лишил на мгновение слуха и пронесся мимо, словно по длинному пустому коридору.

— Ну как тебе? — принц Преисподней оттолкнул волчицу от себя. — Нравится? Это твой дом, — он широко обвел руками, демонстрируя пустоту. Абсолютное ничего. Бело серое пространство, не имеющее ни конца ни края. — Мария уже тут. Наслаждается отпуском. Минут тридцать или больше, но ей кажется, что уже целую вечность. Время тут течет совсем по-другому.

Старая волчица пятилась, сама не понимала от кого и зачем. Она прикрывала наготу руками, настороженно посмотрела вокруг себя, но не увидев ничего пугающего, чуть выпрямилась:

— Ксения не простит тебя.

— Решила зайти с козырей? — уточнил демон. — Я думал, начнешь с угроз.

— Чтобы она тебе не наговорила, она любит меня, — продолжала Елена.

— Любит, да. Правда я не понимаю за что. Но у нас с Ксенией впереди вечность. Я смогу вымолить прощения у матери своего ребенка, — последние слова он произнес нарочито медленно, чтобы они точно осели в сознании женщины.

— Ты!..

— Я, — согласился демон, мерцая и отклоняясь от ударов взъярившейся волчицы. — Кстати, после смерти твоя душа останется здесь. Я позабочусь об этом. Прощай, я передам Александру от тебя привет, — не удержался и уколол еще раз.

Елена долго стояла на прежнем месте, ожидая, что Балаам вернется. Она была уверенна, что демон не позволит себе оставить ее здесь. Не посмеет. Все, что сейчас с ней происходит — это момент устрашения, урок.

— Демон, — выплюнула презрительно. — Думаешь, ты меня сломишь? Не дождешься! — выкрикнула вверх, туда, где тоже ничего не было, только бело серая поверхность, и неизвестно, есть у нее предел.

И пустота пришла в движение, острому зрению оборотня было заметно появления образов, что отделялись от общей массы. Бесформенные, удлиненные, словно кегли.

С движением Межмирье наполнилось неприятным тихим шипением. Духи приближались, изредка в массе можно было рассмотреть человеческие очертания, но они были уродливыми — поломанными, не людьми вовсе. Словно огромные эмбрионы, заспиртованные в колбах.

Волоски на теле волчицы поднялись, вдоль позвоночника выступила холодная испарина:

— Не трогайте меня.

Елена отдернула руку от одного из сероватых щупалец; не повышала голос — меньше всего на свете ей хотелось привлечь других обитателей этого места. А она не знала, какими они могут оказаться, скорее всего еще ужасней, отвратительней, страшней и опасней…

— Не трогайте меня! — прохрипела, вздрагивая от прикосновения к ее обнаженной спине. Что-то прохладное скользнула от плеча к пояснице и проникло внутрь, под ребра.

Если волчица выживет, она никогда не забудет этого чувства. Словно ее внутренности вылизывает мерзлый язык.

— Пошли вон, — шипела пятясь. — Не трогайте! — вместе с духами к Елене пришло осознание того, что Балаам не вернется. И его угрозы не были пустым звуком. — Не трогай, — стряхнула очередное щупальце, метившее ей прямо в сердце.

Волчица крутилась на месте, резкими движениями отбивалась от невыносимых прикосновений, пока одно из сероватых тел не отлепилось от общей массы и не кинулось на Елену распахнув пустую пасть-провал. Его мертвецко-холодный рот присосался к грудной клетке женщины лишь на мгновение.

— А-а-а! — закричала она, отшатываясь и пробиваясь, сквозь вязкую массу из духов.

Елена побежала, остервенело работала ногами, но не двигалась с места. Хваталась пальцами за пустоту, старалась найти точку опоры, подтянуться, сдвинуться хотя бы на сантиметр. Она не оборачивалась, а продолжала свой бег на месте, выбиваясь из сил, ожидая в любой момент нападения. По ее щекам катились слезы, волчица и не знала, что плачет, пока перед глазами не поплыло, хотя, на что ей здесь смотреть в туманной белизне. Из ее горла вместо дыхания вырывался хрип, обдирающей и бьющий кашлем. Сколько бы она ни обращалась к зверю, сколько не пыталась обернуться волчицей, тогда бы она смогла бежать быстрее, тогда она смогла биться, но зверь упорно молчал, словно он покинул ее, умер.

— А-а-ах, — нога запнулась о что-то в пустоте, и Елена кувыркнулась через голову, больно ударяясь спиной и правым боком. Она не посмотрела на препятствие, а сразу же вскочила и приняла стойку, готовая отбиваться. Но за ее спиной никого и ничего не было, как и слева, и справа, только скрюченная женская фигура возле ног. — Мария? —