Плач волка (ЛП) - Бриггз Патриция

И вот тогда это случилось.

Неожиданно, без предупреждения, брачные узы накрыли его, как поношенная рубашка, и на мгновение он забыл о боли и не был больше уставшим, израненным, избитым, замерзшим, голым и напуганным. На мгновение гнев его отца, пожиравший его из тени, стал ничем по сравнению с радостью этого момента.

Анна глубоко вздохнула и бросила на него изумленный взгляд, который ясно говорил: «Ты сказал мне, что нам нужен секс, чтобы это произошло. Я думала, что ты эксперт».

А затем наступила реальность.

Чарльз дернул ее, отбросив назад, так что оказался между ней и двумя бешеными волками, которые пристально наблюдали за ней.

Анна мягко высвободила руку, и он был рад этому, потому что ему нужны обе руки, чтобы их защитить. Если ему удастся подняться на ноги.

Чарльз чувствовал, как Анна отодвигается все дальше от него, он это оценил, хотя ожидал, что она будет сопротивляться. Затем две холодные руки легли на его окровавленные плечи, и она прижалась грудью к ране на его спине.

Она сделала глубокий вдох и начала петь. И песня, которую она выбрала, оказалась песней Шейкера, которую его отец пел на похоронах дока Уоллеса — «Простые подарки».

Умиротворение нахлынуло на него подобно тропическому ветру, как и тогда, когда встретил ее впервые. Асил сказал, что Анна должна чувствовать себя спокойной. Она не могла дать спокойствие, которого у нее не было. Поэтому она пела и, впитав в себя покой песни, отдала его волкам.

На третьей строчке Чарльз начал подпевать, дополняя ее богатый голос. Они спели песню дважды, и когда закончили, Асил тяжело вздохнул и опустился на снег, как будто слишком измучен, чтобы двигаться.

Чарльз позволил Анне выбрать песни. Следующей была ирландская песня.

«Группа черного бархата». К его удивлению, она немного подхватила ирландский напев, когда ее пела. Судя по всему, она выучила песню, слушая «Ирландских Риверс». В середине «Крушения Эдмунда Фитцджеральда» Бран устало подошел к Анне и со вздохом положил голову ей на колени.

В следующий раз, когда Чарльз увидит Сэмюэля, то заявит своему брату, что Анна укротила монстра маррока парой песен вместо нескольких лет, которые потребовались Сэмюэлю.

Анна продолжала петь, пока Чарльз с трудом поднимался на ноги, но когти и клыки его отца не были серебряными, и даже самые тяжелые из ран уже заживали. Стояла ночь, но светила яркая, пока что не полная луна.

Чарльз перешагнул через Асила, который спал так крепко, что даже не дернулся, и приблизился к телам. У ведьмы была сломана шея, но он почувствует себя лучше, когда они сожгут ее тело дотла.

Уолтер тоже был мертв.

Анна закончила свою песню и сказала:

— Это было ради меня.

Он посмотрел на нее.

— Ведьма бросила в меня какое-то заклинание, и Уолтер оттолкнул меня.

Анна была бледна, и на ее щеке образовался синяк.

Несмотря на то, что его пара хорошо ела, ему показалось, что она немного похудела за последние несколько дней. Ее ногти обломаны, костяшки на правой руке, которой она нежно гладила морду Брана, сбиты. Этой рукой она ударила Марипосу.

Анна немного дрожала, от холода или шока, или от того и другого. Бран свернулся калачиком вокруг нее, делясь своим теплом.

Уолтер был прав, Чарльз не очень хорошо заботился о ней.

— Уолтер умер так же, как жил, — сказал Чарльз своей паре. — Как герой, солдат, который решил защитить то, что для него дорого. Если бы могла спросить его, он ответил бы, что ни о чем не жалеет.

В конце концов, холод вынудил Анну двигаться. Она не могла больше оставаться здесь, глядя на тела: мужчины, который умер за нее, и женщины, которую она убила. Но именно холод, вытягивающий жизнь из ее тела, дал ей стимул двигаться.

Она устало поднялась на ноги, потревожив волков, которые столпились вокруг нее в тщетной попытке согреть. И виновато посмотрела на Чарльза.

— Я знаю, что машины всего в паре часов отсюда. Ты можешь показать мне, как туда добраться? — Посмотрела на трупы, а затем снова на Чарльза. — Я больше не могу здесь оставаться.

Чарльз со стоном встал. Бран немного поддержал его, когда он пошатнулся. Асил поднялся вместе с остальными. Только Бран выглядел не таким потрепанным.

— Простите, — сказала Анна, — но я не могу съесть достаточно, чтобы согреться. И я не могу превратиться в волка.

Как только наступила ночь, температура начала падать, и становилось только холоднее.

Чарльз подтолкнул ее головой и пошел прочь, сильно прихрамывая. Бран остался рядом с ней, как раньше Уолтер. Она вцепилась пальцами в его загривок, забыв, что он маррок.

В темноте лес должен казаться жутким, но либо она к нему привыкла, либо лесные духи Чарльза, наконец-то, помогли. Усталость преследовала ее по пятам, и у нее от холода стучали зубы. Анна сделала неосторожный шаг, ее нога пробила ледяную корку на снегу, и она оказалась по пояс в сугробе, слишком уставшая, чтобы из него вылезти.

Рюкзак у нее за спиной затрещал, а затем Асил сунул ей под руку шоколадный батончик. Без энтузиазма она разорвала упаковку зубами и начала жевать. На вкус батончик был как картон, и ей захотелось уткнуться лицом в снег и уснуть. Асил зарычал на нее, но утихомирился, когда Бран зарычал в ответ. Чарльз не издавал ни звука, просто смотрел на Асила желтыми глазами. Именно угроза насилия больше, чем что-либо другое, заставляла Анну жевать и глотать, пока липкая субстанция не закончилась.

Она с трудом выбиралась из снега и старалась держаться подальше от сугробов. Хотя все равно шла по колено в снегу. У волков тоже были проблемы, но не такие большие, как у нее.

Когда Анна увидела машины, то подумала, что у нее галлюцинации.

Пикап стоял за «Хамви», поэтому она подошла к нему и с трудом открыла дверцу. На самом деле там не было места для трех оборотней и для нее, но они как-то уместились. Анна закрыла дверь, повернула ключ и с оцепенением ждала, пока кабина не начала наполняться теплом.

Только тогда поняла, что рядом с ней сидел Бран. Чарльз занял пассажирское сидение, а Асил устроился на полу переднего сиденья и закрыл глаза. Бран свернулся калачиком рядом с ней и положил морду ей на бедро. Время от времени его била дрожь, но Анна сомневалась, что это из-за холода.

Когда из печи пошел горячий воздух, Анна сняла перчатки и прижала пальцы к вентиляционному отверстию, пока покалывание не прекратилось, а затем развязала ботинки и сняла их вместе с мокрыми носками. Под ее ногами образовались лужицы воды, но ей уже было не так холодно. Анна засунула все свои ненужные вещи за сиденье.

Вести пикап задним ходом по узкой дороге было ужасно. Дорога поднималась и опускалась, так что половину времени Анна не могла видеть ее из заднего окна и пришлось полагаться на боковые зеркала. К тому времени, когда она смогла ехать вперед по дороге, ее руки дрожали от напряжения, по спине струился пот, но машина осталась цела.

В пикапе пахло мокрым мехом, часы на приборной панели показывали три часа утра, и пальцы ее ног ныли, когда наконец согрелись.

Анна вела машину около получаса, когда серый «Субурбан», ехавший с противоположной стороны, помигал ей фарами и остановился.

Несмотря на то, что они двигались по шоссе, Анна остановилась рядом с «Субурбаном» и опустила стекло. За всю ночь она не видела ни одной машины, поэтому решила не беспокоиться о пробках.

Окна другого внедорожника были затемненными, поэтому она могла видеть только Тэга на водительском сиденье. Он нахмурился, глядя на нее:

— Бран сказал мне собрать нескольких человек из стаи для уборки. Все в порядке?

Анне потребовалось мгновение, чтобы осознать, как Бран с ним связался. Она оглядела своих товарищей по несчастью, ни один из которых не выглядел в порядке.

— Что тебе сказал Бран? — устало спросила она.

Тэг нахмурился еще сильнее, но ответил:

— Что там наверху два мертвых тела: ведьма и волк. Мы должны забрать их и провести генеральную уборку.