Дэви Дэви - Дети надежды

Вечером он, как обычно, заехал за Дани. Прибыл чуть раньше, зашел в холл. Там телевизор был, а по нему международные новости шли. И вдруг — пейзаж, знакомый до боли, до скрежета зубовного. Кровавое солнце, красный песок… Зоэ… Там опять заварушка началась — будь здоров. Гиндхали, видать, сразу после переворота на Элпис голову подняли, и пошла резня. Но то, что это показывают по местному телевидению… Значит, Инсар допустил туда телевизионщиков Торгового Союза?

Яромир попросил кого-то из персонала сделать звук погромче. Да, так и есть, пустили на Зоэ иностранцев. И не только телевизионщиков — комментатор сообщал, что неподалеку от зоны боевых действий, в предгорье, строится лагерь «Руки помощи». И те, кто не сможет получить медицинскую помощь на Зоэ — операция, например, нужна дорогостоящая или биопротезы — будут первое время вывозиться в госпитали «Руки помощи», находящиеся на других планетах. В том числе, на Ильм.

— Военные Элпис не будут чинить препятствий вывозу тяжелораненых и искалеченных, даже если таковыми окажутся люди, принадлежащие к клану Гиндхали… разумеется, речь идет о мирном населении, а не о повстанцах. Так нас заверил представитель вооруженных сил Элпис, ответственный за контакт с благотворительными организациями, майор Эйдо Мар.

Его показали… «ответственного за контакт»… всего на секунду… Такая знакомая, такая родная физиономия… А серьезный-то какой! Ишь ты, при исполнении, заважничал… «Малыш… Стало быть, вот как: повысил тебя Инсар, а потом — от греха подальше — сослал на Зоэ. Но должность-то — по тебе. Только ты и можешь что-то изменить… в этом мире цвета крови. Для этого одной силы мало, а надо чистое сердце… Как у тебя… Держись, Малыш, у тебя получится!»

… Вскоре они бродили по коридорам госпиталя. Хайраджу и Гиндхали. В одинаковых больничных пижамах — и не разберешь, кто есть кто. На Зоэ осталась война и многовековая взаимная ненависть. А здесь… Здесь были только измученные, израненные, несчастные люди. В глазах — одинаковая боль и бесконечная усталость…

Той ночью ему не было покоя… Во сне он снова видел красный песок под кровавыми звездами. И взгляд… Большие темные глаза… Прежде, чем они закрылись навсегда, Яромир успел увидеть… смог прочитать — в них не было ни злобы, ни ненависти. Мальчик Гиндхали… Янни… Янгхор… Он не боялся и не проклинал. Он всем всё простил. Тоненькие пальцы сжимали разноцветные бусины… В последний миг своей жизни… он любил…

Яромир метался по постели, бессвязно выкрикивая слова запоздалого покаяния… Пока на лоб ему не легло влажное полотенце.

— Спа… сибо… — прохрипел Яромир.

Дани в ответ лишь передернул плечами.

— Мне на работу завтра. Я спать хочу. А никакой специальной звукоизоляции здесь нет.

«Я люблю его» — подумал Яромир. Ни с того, ни с сего. — «Я с ним, потому что люблю его. И хочу быть с ним. Хочу любить…»

Для Дани это был первый пациент с Зоэ.

Он обернулся, когда вошел «доктор Айри»… Вот так, вблизи — картина была намного страшнее, чем на экранах. Ожоги ужасающие… Потребуется биопротез руки, пересадка кожи, но не это самое сложное. Левой половины лица у него практически нет, и левого глаза…

Уцелевший глаз в упор смотрел на Дани. Тот уже готов был произнести слова, которые обычно говорил пациенту перед операцией: что бояться нечего, что у них есть всё необходимое, чтобы оказать ему помощь. Конечно, потребуется время, прежде, чем он сможет вернуться к полноценной жизни…

Пациент с Зоэ… отшатнулся, как только Дани попытался приблизиться к нему. На лице… на том, что осталось от лица — смесь ужаса и ненависти.

— Дин-Хадар! — плевком сорвалось с почерневших губ.

… Несколько минут спустя он сидит в ординаторской и пьет воду со льдом.

«У нас проблема, доктор Айри» — мрачно думает он, когда замечает, что рука, держащая стакан, чуть вздрагивает.

— Эти ребята с Зоэ — большинство из них не в себе, — словно извиняясь, говорит ему анестезиолог. — Жить в таком аду… Неудивительно, что у него галлюцинации.

«Это не галлюцинации» — думает Дани. — «Он знает, кто я. А я… Я знаю?.. Кем нужно быть, чтобы внушать такой ужас, такую ненависть?!»

Нет, так нельзя, недопустимо! Эти эмоции сейчас мешают… Сосредоточиться на работе, взять себя в руки… «Он, конечно же, из Гиндхали. Да, наверняка. Они ненавидят Элпис, ненавидят Дин-Хадаров».

А если нет?.. Если Гиндхали тут вовсе не при чем? На Зоэ находились филиалы его лаборатории… Лаборатории Дани Дин-Хадара… «Досточтимый амир Дани, к сожалению, мы не сможем закончить исследования в установленный срок из-за нехватки подходящего материала…» Он же прекрасно знал, что это за «материал». Но не задумывался, нет, его не интересовали подобные мелочи. Как и тот мальчик, о котором говорил ему Яромир, как и многое другое… Главное — результат. «Ради науки». «Ради народа Элпис». «Ради блага всего человечества». Этих пафосных формулировок хватало, чтобы заглушить и без того слабый и тихий голос совести.

Когда это началось, когда с ним произошло такое? В памяти всплывает — совсем юное лицо со светящимся перевернутым треугольником. «Будь ты проклят…» Да… Проклятый путь, который он выбрал сам… Или выбор был ещё раньше? Когда он унизил человека, чтобы получить рисунок… портрет, который потом так и не доставал из папки… словно боялся… И только здесь, на Ильме, — повесил, наконец, на стене своей комнаты. И, всё равно, избегал смотреть…

Его предназначение… Сможет ли он теперь верить в себя?.. Врач, которого боятся и ненавидят?..

— Доктор Айри? — в ординаторскую зашел профессор Бьярни.

— У Вас же выходной сегодня? — удивился Дани.

— Да, но мне сообщили о… об инциденте, который произошел с Вашим пациентом.

Дани тяжело вздохнул, опустив глаза. А что он мог теперь сказать?

Бьярни сел напротив него, и заговорил очень ровно и спокойно — так он обычно говорил с практикантами.

— Конечно, Дани, мне не следовало поручать Вам этого пациента… Но я привык думать, прежде всего, о благе больных. И, в данном случае, посчитал, что даже я не смогу провести первую операцию лучше Вас. Я не предполагал, что он узнает Вас и так отреагирует…

У Дани округлились глаза.

— Так Вы знаете?! Когда Вы узнали?

— С самого начала. Специалистов такого уровня в мире, к сожалению, немного… Не волнуйтесь так, Дани, вот, выпейте ещё воды.

— Да, спасибо, — Дани послушно глотнул. — Но почему?..

Его ни о чем не спрашивали… Сохранили его тайну…

— Видите ли, как я уже говорил, для меня важнее всего жизнь и здоровье пациентов. А Вы — и это я тоже говорил — очень хороший специалист. Но я ни за что не стал бы с Вами работать, если бы сомневался в Ваших человеческих качествах. А я видел, как Вы, несмотря на то, что сами пережили тяжелейшую ситуацию, отбросили в сторону собственные переживания ради спасения чужих жизней. У меня нет причин сомневаться в Вас. Даже то, что сейчас Вы так сильно переживаете, подтверждает, что я в Вас не ошибся. Ни как во враче, ни как в человеке. Вы умеете быть судьей самому себе, а для врача это качество необходимо.