Анна Кэтрин - Соль и серебро

— Привет, — говорю я Райану. — Ты слышал какие-нибудь странные звуки?

Он смотрит на меня как на Привидение.

— Да, — отвечает он.

— Хорошо. Пожелай что-нибудь.

Он больше не разглядывает меня так, словно я вышла из могилы, теперь у него раздраженный вид. Слава богу.

Я ощупываю свои очки, внезапно вспоминаю, что это подарок Аманды. Я надеваю их.

— Верь мне, — говорю я. — Попроси меня о чем-нибудь.

Райан отвечает:

— Я верю тебе.

И тут я чувствую, как по мне прокатывается жар его желания, я не слышу его, не разбираю слов, но ощущаю власть, необходимую для его исполнения.

Послушайте, я открывала Двери. В последние пять минут я единственный человек в истории — и Нарния знает историю, — который открыл Дверь, пережил этот опыт и впоследствии научился чему-то. За последние шесть лет я научилась многому. Магия соли, магия подобия. В моей руке была соль, и эта Соль коснулась как минимум всех Дверей города, когда рука пролила воды жизни. Добавьте к этому мою кровь, и то, что происходит с моей кровью в одном месте, происходит с ней в другом.

Я достаю свой лучший нож и режу ладонь. Кровь, отданная добровольно, имеет силу. Райан говорил мне это.

Моя кровь открыла и закрыла девять Дверей Ада, и я создала десятую.

Моя кровь в Дверях. Следовательно, Двери во мне. И я хочу исполнить желание Райана.

Таким образом, в этот момент для этого человека по этой причине я есть Дверь.

Я вспыхиваю, ощущая Ады внутри себя. Я больше, чем эта чертова нахалка Дверь передо мной.

— Ты, — говорю я, и мой голос громыхает, — была создана с помощью куплета, который даже не рифмовался.

Элли! — кричит она, трясется, съеживается. — Я дала тебе так много, так много, разве ты не помнишь, о чем ты меня просила? Я все это дала тебе! Я дала тебе Райана!

Утихни, Дверь. Я открываю свои врата.

— Конечно, — говорю я, и мой голос тверд как скала. — Но что ты сделала для меня в последнее время?

Мои врата из железа. Железо убивает. Этому я тоже научилась. Узнала от Райана. Всему я научилась от Райана.

Интересно, что он пожелал?

— Прощай, — шепчу я только ему и ударяю своими вратами о Дверь.

Мир кончается. Какой-то мир в любом случае. На самом деле.

Хорошо, что я в глубине души просто девушка, которая управляет закусочной. Я могу быть Дверью, но во мне есть серебро. Серебро исцеляет. Аманда не смогла бы это сделать; она никогда не сражалась, никогда не зарабатывала шрамы. А я — да.

Может, это просто аллегория, но я черпаю последние силы из желания Райана и привожу мир в порядок.

Парень, охраняющий Дверь, — просто ребенок. Он спит на раскладушке, ест пищу, которую я ему приношу, и читает комиксы. Когда он сражается с демонами, проходящими сквозь Дверь, он делает это спокойно, без суеты. Так что он не может быть настолько юным либо занимается этим дольше, чем я думаю, потому что технически он лучше меня.

Но он не Райан. Он не Райан, он не саркастичный и не язвительный и не смотрит на меня с жаром в глазах. Он не носит стетсон — он бейсболка. Но он даже не пытается флиртовать. Уверена, он слышал кое-какие рассказы обо мне, о том, как я открыла Дверь, которую он охраняет. Как я вошла в Дверь и вышла с другой стороны, как въехала на демоне во взорванный дом, как, воспользовалась солью и серебром, чтобы восстановить баланс в мире и предотвратить открытие новых Дверей.

Но мое сердце мертво. Стэн умер, Аманда умерла, все, что у меня осталось — это закусочная и Райан, а Райан ушел. Я так и не узнала его настоящее имя. И на второй день у меня начались месячные, так что здесь не суждено бегать маленькому Райанчику. Что хорошо, не поймите меня неправильно; это неподходящий мир для детей. Но…

Я чувствую себя так, словно все это было напрасно, — моя жизнь опустела, и то, что я спасла мир, спасла людей, — это оказалось не настолько здорово, как я ожидала. Я прошла кровь и огонь в буквальном смысле слова, и этого оказалось недостаточно — ничто из того, что я делала, не было достаточно, чтобы спасти Стэна, спасти Аманду, удержать Райана.

Дверь подарила мне процветающий бизнес, и она дала мне Райана. Теперь Дверь притихла, ведет себя почти хорошо — открывается как по часам, как нормальная Дверь, и почти не разговаривает. И Райан ушел.

Я не хочу верить, что дело было в Двери, но другим вариантом остается то, что я испугала его до смерти своим заявлением: «Кстати, я Дверь», и это еще хуже. Как бы то ни было, он ушел. Бросил меня. Он даже не поцеловал меня на прощание; когда я снова стала Элли, когда все было позади… Дверь вернулась на прежнее место, в подвал закусочной, я стояла перед ней, а Райана не было.

— На следующее утро я, только что приняв душ, больше не пахла серой, кровью и серебром. Я крошила перец и лук для жарки, ожидая, что в любой момент войдет Райан, жалуясь на федор, задавая кучу вопросов и ругаясь, что мы ушли, не прибравшись за собой… Но я получила вот этого ребенка, который сказал мне: «Можешь звать меня Калифорния», и чуть не расплакалась прямо при нем.

«Можешь звать меня Элли, — ответила я. — Дверь в подвале. Завтрак и обед бесплатные, но тебе придется петь за ужин и мыть тарелки».

«Я никогда раньше не работал в закусочной, — заявил Калифорния. — Тебе надо будет показать мне».

«Без проблем, — сказала я. — Тебе понравится. Ты удовлетворишь такие свои желания, о которых даже не подозревал».

Я шутила только наполовину.

Теперь, когда прошел почти месяц, я называю его Кэлом, иногда мы подпеваем одной и той же плохой попсе по радио, делая уборку на кухне ночью. Можете говорить что угодно о «Фолл аут бойз» и Бритни Спирс, но нет лучшего бальзама для души, чем хорошая порция поп-музыки.

Но Кэл — это не Райан. Он не таскает мое мыло, не ведет себя по-дурацки и не сердится, когда я случайно пользуюсь своими экстрасенсорными способностями, чтобы заставить клиентов купить то, что они не хотят, как, например, ту стройную девушку заставила купить кусок пирога с лаймом. Уверена, что потом ее стошнило, но я не пыталась заставить ее захотеть пирог, я просто заставила ее купить его. Как только она его купила, то съела на автомате.

Странно, как работают мои способности. Я все еще продолжаю открывать их. Меня некому учить, так что я полагаю, что очень скоро натворю что-нибудь непоправимое, и тогда придется поместить объявление в «Городском вестнике»: требуется помощь экстрасенса. Но только не Нарнии, это все, о чем я прошу.

И я учусь жить без Райана. Я все распланировала: я буду грубой старой охотницей, которая сражается с элементалями, как Рокси, и рассказывает истории о беспутной юности, обо мне будут петь в балладах про Ад, я стану легендой для своего поколения и мифом для следующих.