Лина Люче - Крылья

«Поговорю с ним сегодня, и будь, что будет», — пообещала она себе, совсем измучившись. Но когда Виер пришел, он был немного более возбужден, чем обычно, и сразу объявил, что у него какие-то хорошие новости.

— Какие? — с любопытством спросила она, повернув голову.

— Сезар сообщил, что с сегодняшнего дня снимает ограничения на общение.

— Какие ограничения? — не поняла она.

— На общение с другими землянами, маленькая, — с телепатической улыбкой пояснил он, прекрасно понимая, как это важно для нее.

— О, боже! — вырвалось у нее. — А-а-а, как же это замечательно! А кто… а как…

— Вот контакты, малыш. Предупреждаю, здесь в основном дети. Если тебя интересуют другие взрослые девушки — вот они, сверху. Лиска и Ариадна.

— Конечно, интересуют. Дашь коммуникатор?

— Пока нет. Я должен осмотреть тебя, — предупреждая возражения, твердо сказал Виер, и Мария со вздохом подчинилась, откладывая лист с контактами.

— Твое воспаление проходит, маленькая, — сообщил Виер через несколько минут, осторожно меняя лекарство на ее крыльях. Мария кивнула — она и сама это чувствовала по тому, как видоизменилась боль. Теперь все медленно, но верно заживало.

— Я очень рад, — негромко сказал Виер, опустившись на колени перед ее кроватью. Его лицо оказалось совсем близко, и она невольно замерла, уловив его взгляд, направленный на ее губы. Мучительно медленно, с явным колебанием в глазах, Виер поднял руку и, глядя ей в глаза, нежнее нежного прикоснулся большим пальцем к уголку ее губ.

— Ты очень красивая сегодня, — прошептал он.

— Виер, — выдохнула она, слегка поворачиваясь к нему, но тут ее спину пронзила такая резкая боль, что пришлось быстро вернуться в прежнее положение. С ее губ сорвался мучительный стон.

— Ты что!

Лицо Виера на пару секунд исказилось, когда он почувствовал ее боль, и тут же он вскочил на ноги, чтобы снова проверить ее спину.

— Мария, так делать нельзя, я же предупреждал тебя десятки раз!

— Прости, я забыла, — виновато прошептала она.

— Это я виноват. Я не должен был…

— Должен, — возразила она, стиснув зубы и зарывшись лицом в подушку. — Скажи мне что-нибудь, пожалуйста. Я так больше не могу!

Виер молчал так долго, осторожно осматривая ее спину и подправляя повязки, что Мария даже похолодела. Но тут он снова опустился на корточки:

— Только не шевелись, хорошо? Посмотри на меня.

Выполнив его просьбу, она вдруг ощутила, как серые внимательные глаза затягивают, и тихо охнула, но тут же нашла себя в уводе — в каком-то незнакомом ей доме. Но осматриваться по сторонам Виер ей не дал.

— Я предлагаю тебе помолвку, — негромко сказал он, и здесь продолжая смотреть прямо в глаза.

Ее рот приоткрылся, но еще какое-то время она ничего не могла произнести, просто купаясь в восхитительно счастливых эмоциях, а потом широко улыбнулась:

— Да. Да, Виер. О, боже, я не могу в это поверить.

— Почему же? — со смешком поинтересовался он, делая шаг навстречу.

— Потому что… неважно, — она немного смутилась, но тут он мягко подхватил ее и поднял, легонько коснувшись губами ее губ:

— Я бы хотел поцеловать тебя по-настоящему. Но я и так уже на дурном счету у шефа, и отношений с пациенткой он мне не простит. Поэтому нам придется подождать до конца лечения, — с сожалением пояснил он.

— Ты на дурном счету… из-за той истории, с твоей помолвкой? — осторожно уточнила Мария, стараясь не показывать так явно, как наслаждается его близостью, объятиями и силой рук, которые держали ее с такой легкостью.

— Да.

Виер опустил ее на пол:

— Возвращаю?

— Нет, подожди! Я хотела…

Ее щеки загорелись, когда он замер, с любопытством глядя на нее.

— Я… ну… ты можешь хотя бы обнять меня? — выпалила она.

— Конечно. Иди сюда.

Виер с готовностью опустился на одно колено, чтобы сравнять их рост, и снова принял ее в свои крепкие надежные объятия. Мария закрыла глаза и несколько минут просто тихо наслаждалась сладким чувством безопасности в кольце его рук. Уткнувшись носом в рубашку, она вдохнула его свежий запах и улыбнулась. А потом осмелилась протянуть руку и дотронуться до крыла:

— У меня они тоже будут серые? — спросила она, разглядывая перья, пропуская их между пальцами.

— Нет. Мы пересаживаем женщинам белые крылья — перья можно красить, когда вырастут.

— Мне так хорошо в уводе. Ничего не болит… — задумчиво сказала она и тут же встрепенулась, опомнившись: Боже, Виер, почему же ты ничего не сказал! Я совсем забыла, что тебе больно.

— Ерунда.

Он немного отстранился и с улыбкой погладил ее по волосам:

— Боль притупляется — я не чувствую так, как ты.

— Но все равно же чувствуешь, — переполошилась Мария. — Возвращай меня! Быстрее!

Горианец наклонил голову и поднял бровь:

— Я ослышался или ты пытаешься мной командовать?

— Я не…

— А теперь еще и споришь?

Мария осеклась, смутившись. Сколько она ни вглядывалась в его лицо — никак не могла понять, серьезен он или шутит. Но, в конце концов, Виер обозначил улыбку, дав ей понять, что не серьезен. И осведомился очень довольным, веселым голосом:

— Испугалась?

— Вот еще! — возмущенно фыркнула Мария, сложив руки на груди. Но этой независимой позой лишь сильнее развеселила своего жениха.

Лиска.

Как только Дейке сообщил о возможности связаться с другими землянками, она засела за написание писем, но прежде, чем успела закончить хотя бы одно, получила первое послание от девушки по имени Ариадна. Оказалось, что она со своим пре-сезаром улетела в путешествие и находится на другом конце Горры, но мечтает встретиться, как только вернется.

Поминутно отвечая на ее короткие сообщения, обмениваясь фотографиями, Лиска бродила по дому часа три, не вынимая носа из коммуникатора. Попутно она написала сообщение еще одной девушке, но ответ получила не сразу. А когда получила — погрузилась в размышления. Первым порывом было собраться и слетать к ней на такси тайком от Дейке, но потом она поняла, что это неправильно.

И она решительно направилась к мужу, который вот уже два часа, как надел свою спортивную форму и ушел в сад. Дейке каждый день посвящал физическим упражнениям от двух до трех часов, и Лиска не уставала поражаться его дисциплинированности — она бы не смогла в отпуске заставить себя столько заниматься. Частенько в такие часы она усаживалась где-нибудь поблизости с коммуникатором или книгой, но по большей части смотрела на него во все глаза, не уставая от зрелища его тренированного красивого тела в движении.