Синтия Иден - Отдай мне свою кровь (ЛП)

Она вспыхивала на солнце, словно спичка.

У нее определенно сверхчеловеческая сила.

И она оставила реальные отпечатки клыков на его шее.

Аполлон откинулся на спинку своего стула и стал изучать женщину, что так мирно спала в его постели.

«Тереза Лафитт».

Он ставил амброзию на то, что женщина была вампиром.

«Вампир».

Он встречал сотни нимф, болтал с горгульями, даже мимолетом зависал с русалкой, но никогда прежде не встречал вампира. Тереза сказала, что может исцелить себя сама, но он не стал дожидаться, чтобы проверить говорила ли она правду. Вид ее кровавых воспаленных ран причинял ему боль, и Аполлон исцелил ее с помощью небольшого количества своей магии. Она пострадала по его вине, ведь это он удержал ее внизу и позволил солнцу обжечь ее нежную кожу. Он никогда больше не повторит своей ошибки. Никогда больше не причинит ей боли.

Сейчас Тереза выглядела прекрасно. Ее кожа опять стала бледной, и на ней не осталось и следа от ожогов.

Тереза проспала весь день и на протяжении всего этого времени ее грудь едва заметно то подымалась, то опускалась в такт ее дыханию. Он четыре раза проверял ее, просто, чтобы убедиться, что ее сердце все еще бьется.

Если он прав и она действительно вампир, то очень скоро девушка проснется. И когда это случится, Тереза будет принадлежать ему.

Солнце уже село, а Тереза все еще спала. Аполлон наблюдал за ней, ждал, хотел. Он никого никогда так не хотел, как ее. Что эта вампиресса сделала с ним? На самом деле ему было плевать, он просто хотел большего от нее.

Тереза медленно открыла глаза, несколько раз моргнув. Ее голос был тихим, когда она заговорила.

− Аполлон? — ее хриплый возбуждающий шепот сразу вызвал давление у него в паху.

Он взгромоздился на кровать и присел рядом с ней.

− Я наблюдал за тобой последние…

«Проклятье, сколько же это длилось?»

Он оставил ее, только чтобы отметиться у Зевса, а затем быстренько переместился обратно к ней под бочок, продолжать наслаждаться спящей красавицей, расположившейся на его кровати, что, кстати, показалось ему очень даже правильным.

− Ох, ну, по меньшей мере, часов c десять, — Аполлон улыбнулся.

Она медленно прошлась по нему взглядом и ее глаза расширились, когда она увидела мощную эрекцию, прижимающуюся к его животу и выпирающую на фоне джинсов.

− И еще… я хотел трахнуть тебя все это время, — его улыбка стала шире и превратилась в более чем плотоядную.

Тереза даже открыла рот от удивления.

− И после всего того, что ты видел… ты до сих пор хочешь…

− Однозначно, любимая, я хочу тебя, — его голос был наполнен страстью и слова прозвучали, как обещание горячего безудержного секса.

В действительности, он нуждался в ней как ни в ком другом. Но ведь бог никогда и ни при каких обстоятельствах не выглядит отчаянно нуждающимся. Ведь так? И было еще много других интересных вещей, которых он хотел…

− Но прежде, чем войти в тебя, я планирую попробовать тебя на вкус.

Потому что одного раза ему оказалось недостаточно, он лишь еще сильнее увлекся ею. Опасно!

Она резко села, от чего простыня соскользнула, открывая его взору напряженные маленькие соски.

«Ах, а вот и идеальное мест ечк о, чтобы начать дегустацию».

Но Тереза напряглась, когда он потянулся к ней, и Аполлон замер.

− Ты не хочешь меня? — им завладело нехорошее предчувствие.

«Неужели прошлой ночью она просто питалась?»

Внутри него снова начал закипать гнев, хотя он не подал виду и уже приготовился отступить, когда Тереза покачала головой и потянулась к его руке.

− Просто… я-я не уверена, что ты все еще хочешь меня.

Заявление прозвучало безапелляционно, а последовавший за ним смех был горьким, когда она сказала:

− Аполлон, я же монстр.

«Ну, все!»

Он дошел до точки кипения и его гнев перелился через край.

− Твою же мать.

Он навалился на нее, уперев руки по обе стороны от ее головы и зажав своими ногами ее бедра. Аполлон не отрывал от нее взгляда и в его глазах полыхал голубой огонь.

− Ты самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел.

А за века он их предостаточно повидал.

− И тот факт, что у тебя есть клыки, не делает тебя монстром. Это просто делает тебя… другой.

Он склонился и, лизнув кожу на ее нежной шее, припал к ней в поцелуе, то посасывая, то слегка покусывая. От ее опьяняющего аромата в его горле зародилось низкое животное рычание и ему нравилось это. Ему нравилась она.

− Ты знаешь, я думаю отличаться чем-то от других это очень, очень даже хорошо.

Аполлон целовал ее, в то время как его рука массировала ей затылок, успокаивая и расслабляя скованное тело девушки. Очень медленно, с наслаждением, он проложил влажную дорожку из поцелуев к ее груди, а последовавшая за губами рука сжала мягкую окружность, когда Аполлон втянул в рот напряженный сосок. Тереза впилась коготками ему в плечи, притягивая его ближе к себе.

− Я думала… что ты возненавидел меня, — она помедлила. − Я пила твою кровь. Взяла ее без разрешения.

Он с трудом оторвался от ее груди и взглянул на нее.

− Пей из меня, когда только захочешь.

Потому что ему чертовски нравилось это. Нравилось ощущать ее зубки на своем теле. Ощущение от ее укуса опьяняло и возбуждало его, мгновенно проносилось волной удовольствия от горла прямиком к члену. Который прямо сейчас был тверд, как камень, и только и ждал возможности вонзиться в ее тугую плоть. Но сначала этот ее божественный вкус…

Он отбросил прочь простыню и уставился на ее обнаженное тело. Сливочно-белое. Прекрасное. Ни волдырей, ни шрамов, только гладкая алебастровая кожа. Он положил руку ей на живот и, очертив пальцами круг вокруг пупка, плавно скользнул ими вниз, слегка задевая кожу, от чего по ее телу побежали мурашки. Аполлон запустил пальцы в темные кудряшки, ограждающие ее лоно, и прошептал:

− Откройся мне.

Глядя на него из-под полуопущенных ресниц, она сделала это, раскинув ноги и это было так мило. Но открывшаяся картина заставила его облизать свои губы в предвкушении. Он уже ощущал ее вкус, однако было небольшое «но», и Аполлон собирался все прояснить с ней сейчас и расставить все точки над «i».

− На этот раз возврата не будет.

Она была не такой как другие, и он не отпустит ее. Ну, пока нет. Во всяком случае, пока не разгадает все ее тайны…

− Я могу никогда не вернуться, — прошептала она.