Совершенный вид (СИ) - Сэнь Соня

– Я знаю, – медленно заговорила Элео, – что ты – плод злого умысла, лишившего меня жизни – и знаю, что ты такой не один. Только, в отличие от тех, других, ты чист душой и помыслами – потому я и выбрала тебя. Ты должен положить конец злу, Трис. И она тебе поможет.

Взяв его за руку (ее ладонь была невесомой и прохладной на ощупь), она подвела его к самой кромке воды и указала на ее поверхность, гладкую и серебристую, точно зеркало, в которой внезапно отразилось лицо девушки – человеческой девушки – показавшееся Трису смутно знакомым. Приятные черты, яркие голубые глаза необычного бирюзового оттенка, русые, с золотинкой, волосы. Она смотрела прямо на него и сквозь него, словно разглядывая собственное зеркальное отражение где-то там, в другой реальности, задумчиво и так печально, что и у Триса невольно сжалось сердце. Он подался вперед, желая запечатлеть в памяти каждую черту этого отчего-то знакомого ему лица – и в тот же миг оно исчезло, растаяло, растворившись в зеркальных бликах воды.

– Кто это? – повернувшись к Элео, спросил Трис.

– Скоро все узнаешь сам, – ответила она и, положив ладонь на его грудь, мягким, но в то же время неожиданно сильным движением вытолкнула его из сна.

Он открыл глаза в темноте своей спальни с тихим вздохом разочарования: странное сновидение вновь ускользнуло от него, не оставив мало-мальски внятных ответов на терзавшие его вопросы. Впрочем, на сновидение это было не вполне похоже – он словно на несколько минут оказывался по ту сторону реальности, в зыбком призрачном мире Леса, где блуждала одинокая душа Элео. Трис все еще ощущал на своей ладони прохладное прикосновение ее пальцев, всем своим существом чувствовал ее присутствие – незримое и неосязаемое, но такое близкое, такое… родное. Похоже, между ними действительно существовала некая связь, объяснить которую он пока не мог; ответы наверняка крылись в его памяти, но память его лежала за плотной пеленой непреодолимого тумана.

Окончательно стряхнув с себя сонное оцепенение, Трис сел в постели, прислушиваясь к звонкому стуку дождевых капель о плиты небольшой террасы, куда выходила дверь его комнаты. Кейра оказалась права, заявив, что ночью пойдет дождь. Она даже захватила с собой дождевик, уходя на работу. Утром их наденет весь город…

Трис вдруг подумал, что совершенно не может вспомнить, как выглядит дождь. Встав с дивана, заменяющего ему кровать, он открыл прозрачную раздвижную дверь и, как был – босой, в одних пижамных шортах – вышел на небольшую крытую террасу, за краем которой стояла сплошная темная пелена. После тишины спальни шум дождя показался Трису чуть ли не оглушительным; вода яростно хлестала по ветвям деревьев в раскинувшемся напротив парке, барабанила по крышам домов, дорогам и тротуарам, журчала и грохотала в лабиринтах водостоков. Над городом разверзся настоящий тропический ливень. Размытые его потоками огни Антроповилля придавали ночи таинственное, волшебное очарование, и Трис восхищенно замер, чувствуя себя новорожденным в мире, которого почти не знал. Подойдя к самому краю террасы, он вытянул руку – слегка припушенную шерстью, как у всех гибридов – и подставил ладонь под упругие прохладные струи. Набрал пригоршню воды, омыл лицо, пригладил мокрыми пальцами густую спутанную гриву каштановых волос и закрыл глаза, всей грудью вдыхая одуряюще свежий живительный воздух.

– Ну, точно ребенок, – заметила за его спиной Кейра, бесшумно появившаяся в проеме двери.

Трис резко повернулся, испытывая легкое смущение, словно его действительно застукали за какой-то детской проказой – но в выражении лица девушки не было и тени насмешки. Она стояла, по обыкновению засунув руки в карманы брюк хищно-леопардовой расцветки (Трис смутно припомнил, что леопард был земным хищником), и наблюдала за ним с явным удовольствием.

– Не слышал, как ты вернулась, – пробормотал он, испытывая странную неловкость от своего полуобнаженного вида.

– Не удивительно, – она хмыкнула, красноречиво покосившись на хлещущий позади него ливень. – Да и я старалась не шуметь – думала, ты уже спишь.

– Я спал. Точнее, это было похоже на сон, но… Я опять видел Элео.

– Та-ак, – нахмурившись, протянула Кейра. – Давай-ка вернемся внутрь и ты мне все расскажешь за чашечкой кофе.

Пропустив Триса в комнату, уже почти неделю служившую ему спальней, девушка плотно задвинула за собой дверную панель, и шум неистовствующего снаружи дождя тут же притих, зазвучав ровным, убаюкивающим фоном.

– Пойду, включу кофеварку, – сказала она с легким смешком, скользнув взглядом по голому торсу Триса, и скрылась в полутьме коридора.

Подобрав со стула свою домашнюю одежду – легкие серые штаны и футболку, которыми его снабдила Кейра – Трис быстро переоделся и прошлепал босыми ногами в кухню, озаренную теплым уютным светом. Из всех комнат в квартире Кейры эта была его любимой: просторная, в золотисто-оранжевых тонах, с огромным, почти во всю стену окном, сейчас залитым сплошными потоками воды, и мягким диванчиком у овального стола, она была просто создана для долгих душевных бесед за неспешной трапезой. Кейра уже разливала по чашкам свежесваренный кофе, и Трис, с наслаждением вдыхая его бодрящий аромат, неуклюже устроился на краешке дивана.

– Для кофе, конечно, поздновато, но мы все равно не спим, – заметила девушка и добавила, подвинув к Трису корзинку с политыми шоколадом круассанами: – Вот, угощайся – принесла с работы.

Кейра работала официанткой в небольшом ресторанчике под названием «Селена», располагавшемся на границе Дей-Тауна и Центрального парка в десяти минутах ходьбы от ее дома. Собственно, благодаря ее работе они и встретились: шесть дней назад, возвращаясь домой далеко за полночь по дорожке, идущей вдоль окраины парка, Кейра заметила скорчившегося под деревом парня – полукровку, насколько она смогла разглядеть в свете ближайшего фонаря. Одетый в светлые брюки и футболку, он сидел, как-то странно привалившись боком к стволу дерева и обхватив себя руками; лицо его скрывала спутанная копна волнистых каштановых волос.

– Эй! – окликнула его девушка, без колебаний свернув с дорожки на парковый газон. – Парень, ты в порядке?

Сильно вздрогнув, тот поднял голову, и Кейра увидела засохшие потеки крови на нижней части его лица; футболка на его груди тоже пестрела крупными бурыми кляксами. Похоже, у него сильно шла кровь носом, ужаснувшись, подумала девушка. Она ускорила шаг и, приблизившись к незнакомцу вплотную, присела рядом и осторожно коснулась его плеча.

– Тебе плохо? Что с тобой случилось?

Парень моргнул, наморщил лоб, словно пытаясь вникнуть в смысл ее слов, и хрипло выдавил, обдав ее кисловатым запахом рвоты:

– Я… я не помню.

– У тебя кровь, – с состраданием произнесла Кейра и, сняв с плеча свою сумочку, принялась копаться в ней в поиске коммуникатора. – Потерпи, я сейчас вызову «скорую»… Тебе бы к врачу, и поскорее. Почему ты сам ее не вызвал? Где твой коммуникатор? Нужно было позвать кого-нибудь на…

Договорить она не успела – сумочка, внезапно вырванная из ее рук какой-то неведомой – и невидимой – силой, описала большую дугу в воздухе и с треском исчезла в растущих неподалеку кустах. Пораженная, Кейра плюхнулась задом в траву и изумленно уставилась на парня, который смотрел на нее исподлобья слегка мерцающими, словно отражающими пляшущие золотистые искорки огня, глазами.

«Это он сделал», – промелькнуло в ее сознании потрясенное. – «Одним лишь усилием мысли. Просто слегка дернул подбородком, и моя сумка улетела к чертям собачьим».

– Прости, – он устало прикрыл веки, а когда вновь их открыл, его глаза уже приобрели нормальный для полукровок медово-янтарный цвет. – Я не специально, правда. Не всегда получается это контролировать. Я… я просто не хочу, чтобы ты кого-то вызывала.

– Почему? – спросила девушка, слишком ошеломленная, чтобы испытывать страх.

– Не хочу попасть в руки людей. Я слишком… особенный. Меня снова куда-нибудь упрячут… – его лицо на миг исказила гримаса беспомощности. – Я ничего о себе не помню, кроме того, что откуда-то бежал – и меня пытались убить. Помню, как добрался до этого парка, помню боль, выворачивавшую меня наружу… и все. Но кожей чувствую, что мне грозит опасность…