Между Сциллой и Харибдой (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна

— Я тебя порадую потом, по-другому. Катарина, похоже, это надолго.

Он с улыбкой кивнул на присутствующих на церемонии священников, которые обращали внимание только на проявление божественной воли, за которую посчитали свет. Божественный свет, снизошедший на Теофрению первый раз за столько лет. Это было бы прекрасно, не будь это обманом, которого мы хотели избежать. Да и церемония в результате стала куда длинней, чем это было запланировано.

Но свет наконец истаял, и внимание вернулось к нам.

— Сиятельные, — ахнул кто-то. — Двуединый благословил Теофрению. Дважды благословил. Нет — трижды: Храм, принца и принцессу.

«Благословил», — этот глагол в разных вариантах мы слышали весь день. Фанд радостно гудел, что Двуединый наконец обратился лицом и к Теофрении. Мне простили и возраст, и родителей, а возможная беременность даже придавала дополнительные очки в глазах жителей столицы. Как-никак, пару благословил Двуединый. И не только сиянием с неба, но и Сиятельностью. Значит, всё правильно.

Выйдя из Храма, первым делом мы попытались узнать, кто же устроил столб божественного света. Но никто не признался. Альварес уверял, что он ни при чём, и вообще никто ни при чём, потому что Храм был оцеплен магами и никто не смог бы действовать при таком количестве свидетелей. Ракель же заявила, что свет был самый настоящий божественный и отрицать это — портить отношение с Двуединым, которые у страны только-только начали налаживаться.

С королём Луисом удалось поговорить только вечером, когда закончились все посвящённые нашей свадьбе мероприятия и отгремел красивейший салют, который возможен только в мире с магией, потому что был он исключительно иллюзорный, показанный силами нашей академии. Не знаю, кто там расстарался, но зрелище получилось завораживающее. Я даже чуть не забыла, о чём собиралась спрашивать.

— Ваше Величество, я вчера совершенно случайно услышала про ваше предсказание. И что вы никогда бы не разрешили вашему сыну на мне жениться, если бы не оно.

— Разумеется, — и не подумал он отпираться. — Я пробовал действовать вопреки, и результат был не слишком хорош, честно говоря. Такие предсказания нельзя игнорировать. И я сегодня в этом убедился, когда вас благословил сам Двуединый.

Возразить ему мне оказалось нечего, потому что из моих знакомых магов никто не признался в имитации благословения, а Двуединого спросить возможности не было.

Признаться, возвращалась я в Мурицию с душевным трепетом. Практически всё моё пребывание в этой стране я провела в заключении: сначала в тюрьме, потом под жёстким присмотром доньи Хаго, а потом под совместным — Теодоро и Бласкеса. Не хотелось бы, чтобы это стало правилом.

Телепорт перенёс нас сразу в посольство и в случае опасности унесёт обратно в Теофрению. Но только если мы будем в этом здании, а нам предстоит ещё приём в мурицийском дворце по случаю брака Теодоро и Эстефании. На приём мне не хотелось, поэтому внутри теплилась надежда, что его отменят. Мало ли что произойдёт во время бракосочетания… Что-то мне подсказывает, что если изгнание пройдёт, как мы запланировали, то у Теодоро вряд ли возникнет желание появиться на публике. А если нет короля, то и остальным там делать нечего.

Телфренийское посольство занимало здание небольшое, но удачно расположенное — недалеко от площади, где будет проходить венчание, да ещё и на центральной улице, по которой поедет кортеж. То есть у нас будет возможность радостно приветствовать мурицийского короля и его избранницу, а потом незамеченными провести нужный ритуал. Не уверена, что заклинание накроет весь город, но до Храма оно точно дотянется.

На балконе, выходящем на главную улицу, мы устроились со всеми удобствами. Наша с Раулем пара привлекала внимания едва ли не большее, чем ожидаемое событие. Во всяком случае на наш балкон глазели с бо́льшим интересом, чем на дорогу в ожидании королевского кортежа. И даже когда тот наконец появился, часть зрителей продолжали смотреть на нас.

Мы же с Раулем делали вид, что ничего не замечали, и с нетерпением ожидали, когда же наконец королевский экипаж проедет и мы сможем заняться тем, что действительно нужно, и не только нам.

— Я тебе говорил, что ты прекрасна? — неожиданно прошептал Рауль.

— Да, — так же тихо ответила я, скрывая улыбку за веером, — только за сегодняшний день уже трижды.

— Что-то у меня с памятью, — притворно вздохнул он.

— Ничего страшного. Я готова это слушать снова и снова от самого замечательно мужчины.

Возможно, мы бы беседовали в том же духе и дальше, если бы наконец королевский экипаж не оказался совсем рядом и не стало неприлично обращать внимание на что-нибудь, кроме прекрасной пары в нём. Прекрасной — в прямом смысле этого слова, так как что Эстефания, что Теодоро были хороши на загляденье, а на Эстефании ещё оставалась Сиятельность. Слабая Сиятельность, можно сказать, жалкая подделка того, что на нас с Раулем. Возможно, о том же подумала и сама Эстефания, презрительно на нас посмотревшая. То есть она хотела презрительно посмотреть, но зацепилась взглядом за моё лицо и застыла, приоткрыв рот от удивления. Я ей ласково улыбнулась и помахала. Это позволило Эстефании очнуться, и на её лице появились эмоции. Не страх, нет, а искреннее возмущение. Как же, она нанимала меня на смерть, а я имела наглость не умереть, хотя вдоволь попользовалась её телом. У неё гневно дёрнулись крылья носа, и она от нас отвернулась. Наверное, это стоило считать плохим предзнаменованием для отношений между странами, только вот она вряд ли поделится своим открытием с будущим супругом, а даже если поделиться, то это ничего не изменит — отношения Теофрении и Муриции и без того не слишком тёплые.

Больше Эстефания ни на что не отвлекалась. Теодоро заметил изменившееся настроение невесты, наклонился к ней и что-то спросил. Она ответила коротко и явно не про меня, потому что Теодоро не повернулся к нам, а снисходительно улыбнулся. Для полной гармонии этой компании не хватало Бласкеса, но тот наверняка уже давно караулит в Храме, чтобы обеспечить благословение Двуединого.

Мы решили совместить ритуал с появлением «божественного» света, который наверняка был запланирован и который поможет замаскировать нашу магию. Одна магия накладывается на другую — и посторонние зрители видят только результат первой. Прекрасный вариант.

— Не нервничай, у нас всё получится, — сказал Рауль и взял меня за руку, но не чтобы поддержать, а чтобы начать нужный ритуал, завершить который мы должны вовремя.

Я активировала артефакт, который поддерживал иллюзию того, что мы смотрим на дорогу в ожидании возвращения венценосной четы из храма. Конечно, Эстефании предстоит ещё отдельная коронация, но и сейчас она может претендовать на герцогский венец. Такая красивая снаружи и такая грязная внутри — как это вообще может сочетаться?

Я так задумалась, что не сразу поняла, зачем Рауль так сильно сжал мою руку. Но тут заметила столб золотистого света в том направлении, где был храм, и подала супругу вторую руку. Мы говорили нужные слова, как будто были единым целым, а наша магия, напитывающая заклинание, переплеталась и усиливала вербальную часть ритуала до такой степени, что, когда всё сработало, мы поняли лишь по лёгкому движению воздуха рядом. Больше ничего не выдало то, что мы творили серьёзную волшбу, направленную на очищение столицы Муриции.

В этот раз золотистых столбов не было. Были чёрные. Сначала окрасился тот, что над Храмом, а потом начали появляться и другие. Где потолще, где совсем тоненькие и почти незаметные. Но было их очень много.

Народ заволновался. Раздались крики о пожаре, но поскольку ничего не горело и палёным не пахло, вскоре они сменились криками о проклятье. О проклятье королевской теперь уже четы и Муриции в целом. Начала чувствоваться магия, творимая в Храме. Во всяком случае отголоски шли с той стороны, и принадлежали они целительским заклинаниям. Что-то там произошло очень серьёзное…