Кассандра Клэр - Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

Ремус устало потёр глаза и улыбнулся.

— Знаю. Помнится, в школе мы частенько мечтали, как однажды вырастем и поселимся все вместе… И вместе будем работать в Министерстве Магии… И всё-всё будем делать вместе. Но, понимаешь, Сириус, староват я теперь для таких разговоров. Мне нужен собственный дом. И собственная жизнь.

Блэк молчал, выковыривая ногой камешек из пыли.

— Тогда… Если тебе нужны деньги…

— Не нужны.

— Я думал, ты хочешь купить дом…

— Хочу.

— Учителям повысили ставку?

— Может быть.

— И книжки твои влёт расходятся.

— Вот именно, — начал Ремус и, сообразив, осёкся: — Мои… книжки?.. — медленно переспросил он.

Сириус ухмылялся во весь рот:

— Да знаю я, знаю. То же мне, нашёл дурака за десять кнатов…

— Хочешь сказать, что знаешь…

— Что ты — Аврора Твилайт? Ясное дело.

— Но… как?! Я же не… я…

— А кто вечно подначивал Лили — мол, читаешь всякую лабуду, да я-де за неделю такое напишу и миллион галлеонов сколочу?

— Я говорил «миллион»? Похоже, я слегка переоценил…

— …и всё, что нужно, — сочинить какой-нибудь дурацкий псевдоним типа Розамунда и неустанно плести всякий бред, от которого сойдут с ума все ведьмы — а они сойдут, ведь ты, как ни крути, мужчина, а значит, прекрасно знаешь, чего хотят женщины.

— ТАКОГО я точно не говорил.

— Говорил-говорил. Ах, эта свойственная лишь юности самоуверенность…

— Я бы назвал это оптимизмом. Да, думаю, в то время я действительно считал, будто знаю, чего именно хотят женщины… — Люпин облокотился на колено и задумчиво подпёр кулаком подбородок. — Вот только писательский труд оказался на поверку делом не таким и простым. И даже над «всяким бредом» приходится изрядно попотеть.

— Ну, бредом бы я это не назвал, Лунатик. Кое-что мне даже очень понравилось — например, та часть, где Тристан считает, будто вот-вот умрёт, и признаётся в любви до гробовой доски к как-бишь-её. Трогательно.

— Да, — сухо кивнул Ремус, — без сомнения, любовь Тристана и как-бишь-её войдёт в анналы истории.

— Ладно-ладно, — усмехнулся Сириус, — в общем, хорошо написано.

— Теперь я могу купить небольшой домик где-нибудь в тихом и уютном месте. Многого мне не нужно — чашка чая, место для книг да собачьи галеты на случай, если ты вдруг заглянешь в гости.

— И письменный стол.

Ремус задумчиво изучал руки, иссечённые шрамами от бесконечных превращений.

— Знаешь, а я, наверное, мог бы написать настоящую книгу… Историю о четырёх товарищах и о том, как по-разному повернулись их жизни… Совсем не так, как они мечтали в детстве… Только нужен другой псевдоним — скажем… Джоан Роулинг.

— Настоящую… Не больно будет писать, как считаешь? Не боишься всё вспоминать?..

— Теперь я боюсь уже не вспоминать, — тихо ответил Люпин. — Теперь я боюсь забыть.

Джинни медленно открыла глаза, проморгалась и в недоумении уставилась в потолок, полностью позабыв, где находится. Она могла бы поклясться, что потолок её комнаты украшали геральдические лилии, тогда как сейчас над ней свивались змеи.

Память рывком вернулась на место, и Джинни таким же рывком села. Она была в спальне Драко Малфоя — соответственно, потолок тоже оттуда — в конце концов, она не в первый раз его видит. Ахнув и прихлопнув ладонью рот, она обернулась: рядом на кровати мирно спал Драко, по пояс замотанный в простыню и очерченный лунным светом: тень и изморозь высеребрили и без того сияющие волосы, выгравировали мышцы на его спине. Она на миг залюбовалась, потом выскользнула из кровати, подобрала платье, палочку, тихонько, чтобы не разбудить Драко, оделась, наколдовала себе низкий пучок — простенько и со вкусом. Заколки-бабочки исчезли — не иначе, упорхнули под кровать Драко или запутались в простынях, но не искать же — ещё, неровен час, разбудишь. Не говоря о том, что Джинни не собиралась ни на кого наталкиваться в коридорах. Равно как не хотела, чтобы на неё натолкнулись.

Как была, босая, она спустилась по лестнице, на секундочку заглянув кое за чем к себе, а потом с нескольких попыток отыскала дверь, ведущую в розарий.

Воздух был дивным — не холодным, но прохладным, напоённым ароматом лаванды и розы. С Рождества Джинни розы ненавидела — и цвет их, и запах, но сейчас вдруг поймала себя на том, что неприязнь исчезла. Несколько белых лепестков со вчерашнего бракосочетания ещё реяли призраками в воздухе, щекоча щёки и путаясь в волосах.

Джинни по мощёной дорожке пошла вперёд, отходя от замка всё дальше и дальше. Наконец она остановилась и достала фляжку с Любовным Зельем, которое принесла ей Гермиона. Задумчиво воззрилась на неё. Вытащила пробку. Теперь к аромату свежих роз примешался новый запах — запах гниющих цветов, запах, оскверняющий всю нежность и сладость. Палец медленно очертил сосуд, согретый изнутри жидкостью и снаружи — её рукой, и Джинни решительно опустошила его, выплеснув Любовное Зелье на ближайший розовый куст. Закапала с листьев и цветов серебристая капель, впитываясь в землю.

— Чем занимаешься? — спросил мужской голос прямо за спиной.

Джинни развернулась от неожиданности, наполовину уверенная, что это Драко (похоже, всё ж его разбудила…), но обращённые к ней глаза были синими, а не серыми, а волосы его — золотистыми, не серебристыми. Он был в джинсах и лёгком свитере, с веснушками, заметными даже в темноте.

— Симус?.. — прошептала она, чувствуя, как рука, сжимающая фляжку, начинает дрожать. — Что ты тут… То есть — я думала, ты уехал…

— Я же сказал, что вернусь, — ровным, лишённым всех интонаций голосом ответил он.

Её пальцы стиснули фляжку — тяжёлую, серебряную… Отличное оружие… — тут Джинни очнулась: это же Симус! Симус, не Том — Симус никогда не причинит ей зла.

— Мне и в голову не приходило, что ты вернёшься среди ночи и будешь шнырять вокруг Имения, — сказала она.

Слабая улыбка тронула его губы:

— Я, если честно, прилетел на метле и как раз собирался постучать в дверь, когда увидел, как ты шныряешь по саду — не смог удержаться, чтобы не узнать, что ты замыслила.

Джинни посмотрела на фляжку, потом снова на Симуса:

— Поливаю кустики? — предположила она.

— Поливаешь кустики Любовным Зельем, — уточнил Симус. — Считаешь, это хорошая идея?

Она разинула рот:

— Как ты дога…

— Гермиона мне всё рассказала.

…Вот как чувствовала, что она врёт, — Джинни мысленно присовокупила к этому несколько крепких эпитетов. Вслух же спросила:

— Из-за этого ты и уехал?

— Вообще-то нет. Из-за этого тоже, конечно, — не могу сказать, будто обрадовался, услышав, что тебе придётся опоить себя, чтобы не быть ко мне равнодушной.