Песнь Ветра. Между Западом и Югом (СИ) - Целых Ольга

— За что, вихрь тебя возьми? — огрызнулся Третий.

Локти будущего казначея были так же остры, как и его язык. Второй наследник никогда не делал лишних движений без повода, однако сегодня он опоздал: Тагал Северная, первая жена императора Бельфегора, мать Юны, Артеса, Ирики и Ямала, успела заметить тень тревоги и злости на лице своего пасынка, но расценила это по-своему.

— Сирел, — окликнула она Третьего наследника, — нельзя предаваться унынию в такой день. Ты же не хочешь навлечь беду на свою племянницу?

— Конечно не хочу, — ответил ей Третий, сжав записку в кулаке.

Его отец, Бельфегор Первый, прервал беседу с советниками и обратил на сына взгляд своих холодных, бледных глаз.

— Тогда какая мысль так омрачила твоё лицо? — продолжала настаивать Первая Жена Императора. — О чём ты думал?

Артес поёрзал на стуле, ссутулив широкие плечи, Неон замер, неестественно выпрямив спину. Салахиль, невеста Третьего наследника и его же двоюродная сестра, устремила на него взгляд сердитый и недовольный. К императору приблизился советник Илим и что-то зашептал, кося глазами на Третьего. Вторая Жена Императора — Лия Западная, мать Неона, его сестры и брата, состроила на лице выражение бесконечной усталости и презрения. Советники, как по команде, скривили рты, устремив на наследника неодобрительные взгляды.

И Сирел не выдержал. Тяжёлые, масляные светильники, весящие под потолком на массивных цепях, противно заскрипели под напором неизвестно откуда взявшегося ветра. Третий наследник поднялся.

— О войне, — громко ответил он. Зал ахнул, оскорблённый грубейшим нарушением традиций. — Позволь мне выйти, отец.

Сирел с насмешкой поклонился правителям и ушёл, не дожидаясь ответа. В след ему летел гневный ропот толпы.

Бова догнал его почти сразу, стоило Сирелу ступить под своды широкого коридора, ведущего из дворца. На стенах теснились изображения, посвящённые войнам с Посланниками. Абааасы картинно распахивали полные зубов пасти и шли войной на могучих великанов-Правителей. За полторы тысячи лет этими мозаиками украсили весь дворец, даже самые тёмные и далёкие проходы. Посланников неизменно изображали страшными, тощими. Черты их лиц, бледные, смазанные, резко контрастировали с черноволосыми и яркими образами Правителей.

— Какой ветер дует в твоей пустой голове! — выпалил трибун южного гарнизона, догоняя друга. Латы, скрытые зелёным плащом, гремели в такт его шагам.

— Лучше расскажи мне, что за новости ты принёс! — ответил Сирел, разворачиваясь к Бове. Он поднял зажатую в кулаке записку на уровень лица, — что за бред?

— Это не бред! — Бова нахмурился. — Я только что оттуда.

— И?

— Всё сгорело! Все рукописи и свитки.

— Да как такое вообще могло произойти? — разъярился Сирел.

— Говорят, несчастный случай: писарь забыл забрать светильник и тот упал на ветхую бумагу.

— Ты сам-то в это веришь?

— Конечно, нет. Но копать под префекта городской стражи не могу. Это выше моих полномочий.

— Император знает? — Сирел смирил гнев, глубоко вздохнув.

— Ему сообщат после праздника, в соответствующей обстановке, — язвительно заметил Бова. — Ты-то о чём думал?

— Сам не знаю, — Третий прижал руку к виску, морщась от головной боли. — Надоели эти многозначительные взгляды и шепотки.

— Будто у тебя есть выбор, — пожал плечами Бова. — Что у тебя осталось, в итоге? Тот жалкий эскиз?

— Ничуть и не жалкий, — ответил Сирел. — Хоть он и неподробный, но, зато теперь мы знаем, что искать.

— Вопрос только где? — Бова зло сплюнул. — Великая Библиотека Индигира только что частично сгорела. Весьма удачно сгорела. Но кому это было нужно?

— Теперь ты мне веришь? — Сирел посмотрел в глаза другу.

— Верю? Во что? В тайную организацию ахедов, которая уничтожает королевства изнутри? Или в то, что побеждённые Посланники вдруг вернулись и жгут книги о себе? — жёстко спросил Бова, вскинув иссечённую шрамом бровь. — Ты одержим, Сирел. Знаешь, как тебя советники называют?

— Брехливым псом? — Сирел только усмехнулся, устало.

— Именно! — Бова зло ткнул его кулаком в плечо. Трибун южного гарнизона развернулся, вглядываясь в лик последнего Посланника с золотыми волосами, изображённого на стене, — конечно, я на твоей стороне. Но во имя всех стихий и великих прародителей, я надеюсь, ты ошибаешься.

В Верхнем городе, в Обители Матерей ярко горел свет. Похожее на пирамиду здание украшали статуи и барельефы с кошками. Юна, вступившая в должность Верховной Матери Индигира пять лет назад, стояла у окна и глядела на вечерний город. В её кабинете присутствовали ещё Матери, и они нервничали, ожидая порядком запоздавшего посетителя.

— Салахиль, дочь Леона Второго, прибыла, — объявила секретарь, открыв дверь и впустив в помещение девушку в бордовом плаще.

— Проходи, милая, — кивнула Юна обернувшись.

Салахиль сбросила плащ, небрежно швырнув его в руки секретарю и прошла в центр, держа голову несколько выше, чем требовали приличия. Её платье сложного красного цвета отливало фиолетовым, что тоже было несколько вызывающе для ещё незамужней девушки.

— Итак, ты уверена, что хочешь служить нашему ордену? — Юна была невозмутима.

— Хочу, — кивнула невеста Сирела.

Она была недурна собой, но высокомерие, проскальзывающее порой на её лице, портило этот облик.

— В качестве Подруги ордена. Скоро я стану женой Воеводы, и моя помощь будет просто необходима Матерям!

Карминовые мантии женщин, сидящих в комнате, слегка заволновались, выражая удивление. Но голоса никто не подал. Юна также осталась спокойной. Только вздохнула, про себя, в который раз отметив, как сильно девушка отличается от своего покойного брата Тейна.

— Что же, желание твоё мы исполним и с радостью примем тебя, как Подругу. Мать Ингода, — обратилась Юна к полненькой, невысокой Матери, — вы будете наставлять нашу юную Подругу.

— Почту за честь, Мать Индигира.

— Надеюсь, наша дружба принесёт гармонию в мир, — Юна чуть склонила голову, глядя в глаза двоюродной сестре.

Но Салахиль осталась безучастной, только мельком посмотрелась в изящное зеркало, что носила на цепочке, как кулон. Окинув Ингоду разочарованным взглядом, она попрощалась и вышла из кабинета.

Три правителя и их жены собрались вечером в общих покоях дворца. Советники, так как приходились близкими родственниками нынешним властителям, также были приглашены. Весть о пожаре в Великой Библиотеке уже достигла ушей знати, и новость эта теперь не давала им покоя.

— Это ужасная трагедия! — Илим прижал руку к сердцу.

— Но как такое могло произойти? — недоумевала Тагал Северная. — Ведь Хранители Библиотеки люди ответственные! Иных не берут на эту должность.

— Говорят, — Илим понизил голос, привлекая внимание, — это поджог!

Толпа ахнула. Зароптала.

— Но кому это было нужно? — равнодушно пожала плечами Лия Западная. — Зачем жечь книги о Посланниках? Кому до них есть дело?

— Кому, кому… — загадочно проговорил Илим. — Кто в последнее время твердит об их прибытии? Кто собирает редких абаасов со всей страны, свозит в Индигир и пугает нас?

— Уж не на Третьего ли Наследника ты наговариваешь? — возмутился Воевода Леон.

— Пусть меня разразит гром, а ветер перестанет петь моё имя! — Илим поднялся. — Но я уверен, это его рук дело!

— Но зачем ему сжигать библиотеку? Это не очень разумно. Ведь ему негде теперь брать сведения о Посланниках, — покачал головой Казначей Ирий. — Как-то это не очень логично.

— Не только у него теперь нет сведений о Посланниках, — покачал головой Илим, — но и мы теперь слепы. Нет больше у нас способов опровергнуть его слова. Он теперь станет источником знаний о враге. А может быть… — Илим сделал многозначительную паузу, окинув свою родню тяжёлым взглядом, — может быть, теперь он сам станет врагом!